– Юль, а где Попов? Ты его видела? – спросила она у соседки, у Юльки Плотниковой, которая – нет, ну надо же, в школе спортивной гимнастикой занималась, а теперь родила двойню и располнела до невероятных широт, причем никаких неудобств не испытывает, с удовольствием поглощает копченую колбасу! – прищурилась на нее близоруко и удивленно.
– Орлова, ты чего? Не знаешь?
– Нет, а что? – Но холодочек под сердцем подсказал, что, может, не стоило спрашивать об этом сейчас.
– Он погиб, Лилька. Уже года два. Поехал куда-то в другой город по делам – он часто ездил, и там, скоропостижно... Говорят, сердечный приступ. Его мать обзвонила тех, с кем он дружил, мы с Наташкой были на поминках... Да ты водички выпей, на тебе лица нет! Или вот лучше коньячку!
Огненный глоток катится по горлу. Главное, ничего не говорить. Одноклассники и так всегда считали ее чудачкой – сначала не могли к новенькой привыкнуть, потом из-за крестика, который она носила, сейчас вот из-за Егорки...
Не говорить, не плакать. Глотай слезы, Лилька, запивай ими коньяк, закусывай собственными изумленными воплями. Но только помни, Димка предупредил тебя. Одноклассник, отличник, умница, он мог бы стать для тебя близким человеком, другом, любовником, мужем – всем! Не дали, помешали, перебили! Словно в захолустном кинотеатре пьяный киномеханик оборвал на середине ленту, и теперь плывут по мертвенно-белому экрану потусторонние тени. В строгом черном костюме, в котором и был похоронен, Дима вернулся ненадолго, чтобы выкурить сигарету, полюбоваться тортом, который ему не суждено попробовать, и предупредить Лилю о неведомой опасности.
Еще шаг назад – нет, не шаг, целая пробежка. Мы танцуем произвольную программу, вполне можем отвальсировать лет на тридцать назад. Это обстоятельство времени, а обстоятельство места выглядело так: набережная большого волжского города, залитая лучами закатного солнца. От воды веет желанной прохладой, весело швартуются речные трамвайчики, крылья чаек золотятся в вечернем свете. Надо же, как раскалился после жаркого дня асфальт, как мягко пружинит он под каблуками девушек! Девушки в модных мини-юбках гуляют по набережной парами. Девушки не прочь весело провести время – познакомиться с молодыми людьми, угоститься мороженым и газировкой в летнем кафе (нет-нет, никакого вина, ни полусладкого, ни сухого!) и посетить танцплощадку в городском саду. Вокально-инструментальный ансамбль «Калина» уже настраивается, танцплощадку откроют через два часа... Значит, нужно поторопиться, некогда выбирать да разбирать, если не хочешь остаться без кавалера к танцам. А Томка уже в третий раз отшивает подошедших парней. Ей хорошо, она красивая! А вот ее подруга Валентина – так себе. Носик курносый, глазки маленькие. Да и фигурка кубышкой! Такой бы девушке и не стоило носить мини – всех кавалеров можно распугать. Но они не очень-то пугаются, ведь рядом Тамара, царица Тамара – стройная, статная, длинные каштановые волосы, огромные синие глаза, нежная улыбка и строгий взгляд. Томка знает себе цену, высокие цели ставит – несмотря на то, что работает всего-то поварихой в столовой. А Валентина в этой же столовой подавальщица.
– У тебя все же специальность есть, – завидует Валя подруге.
– Ну и ты ведь учишься, скоро закончишь.
– Да-а, закончишь... Я вон экзамен по техноложке завалила, того гляди выгонят!
– Зато ты на виду всегда, а я торчу на кухне, над котлами. От этого знаешь как цвет лица портится?
Валентина косится на Томку и молчит. Цвет лица у той идеальный, персиковая кожа чуть припорошена смуглым румянцем. Не найдя недостатков на лице подруги, Валька, однако, замечает кое-что интересное...
– Том, смотри, как он на тебя смотрит!
– Кто? – а сама и бровью не ведет!
– Вон тот, видишь, носатый блондин в модной рубашке?
– Фу, да он старый!
– Какой «старый», – шипит Валентина, хватая подругу за локоть, словно опасаясь, что она вырвется и убежит. – Ой, мамочки, сюда идут!
Модный блондин выглядит очень сдержанным, в веселую перепалку с барышнями вступает его приятель – коротышка, весельчак, балагур. Он, несомненно, сам бы не прочь составить пару Тамаре, но понимает, что ему при его параметрах ничего не светит, потому, представившись Родионом, шутовски кланяется Валентине и принимает ее под ручку. Соглашение достигнуто, девушки не прочь отведать мороженого и потанцевать. Тамара идет рядом с блондином, который представился Виктором. Он больше молчит, рассматривая свою спутницу.
– Вы, наверное, по профессии учительница или врач, – спрашивает Виктор без вопроса в интонации, когда им подают мороженое в жестяных запотевших вазочках.
– Не угадали. Я не учу людей, даже не лечу. Я их кормлю, – смеется Тамара.
Ее улыбка неотразима, она вспыхивает, затмевая солнце... И долго после того, как погаснет смех, в глазах увидевшего ее плавают огненные спирали и пятна. Виктор ослеплен, он растерял большую часть своего значительного апломба и спрашивает уже почти робко:
– Значит, вы повар? А в каком ресторане работаете? Я бы стал ходить только туда...
Теперь уже смущается Тамара. Ей неловко признаться, что она ударно трудится в столовой номер восемнадцать при управлении какого-то НИИ. Выручает подругу преданная Валька.
– В «Лире», – скромно заявляет она. – Томка – повариха, я – официантка.
– Неужели? – удивляются кавалеры, и Валька чует неладное. «Лира» – самый шикарный ресторан в городе, куда девчонки даже не заглядывали никогда. По слухам, там есть бассейн, в котором плавают золотые рыбки, и кабинеты, увешанные красными коврами, и необычайные напитки – ямайский цветочный ром, например, или болгарская сливовица! Может, их новые знакомые – завсегдатаи этого райского местечка, знают его как свои пять пальцев и сейчас поймают барышень на беззастенчивой лжи?
– Мы туда недавно поступили, – выкручивается Валентина. – С испытательным сроком, после учебы. Да, Том?
Тамара снова улыбается, и тут же все забыто – и ресторан, и стерляди. Виктор заказывает шампанского, девушки взвизгивают смущенно, но соглашаются выпить по бокалу. А потом – танцплощадка, долгожданная вечерняя прохлада, кружевные тени от ветвей клена скользят по асфальту, и ВИА «Калина» играет полузапретные и оттого такие сладкие мелодии Битлов. Тамара склоняет голову на грудь Виктору.
– Нет, каковы девчонки, а? – возбужденно говорит Родион другу, когда они, проводив девушек, идут вдвоем по темной улице. – Твоя-то, а? Царица Тамара! Но и моя ничего, хоть и дурнушка. С шармом, с огоньком!
– Да, ничего, – машинально отвечает Виктор и задает вопрос, томящий его душу: – Как ты думаешь, зачем они нас обманули? Насчет «Лиры»?
– А, не бери в голову. Просто девчонки гоношились, цену набивали. В какой-нибудь тошниловке подвизаются...
– Но почему именно «Лира»?
– Самое шикарное место, – убежденно говорит Родион, демонстрируя недюжинное знание женской логики. – Даже если мы там бываем, то, по их разумению, весь персонал помнить не можем. Они же не догадываются, что ты про своих официанток всю подноготную знаешь!
«Подноготная – тайные, скрываемые подробности чего-нибудь (от старинной пытки – запускания игл или гвоздей под ногти)», – хладнокровно трактует данное понятие словарь Ожегова. Виктор Орлов официанток не пытает, поварихи и посудомойки также не могут пожаловаться на жестокое обращение. Они сами всегда щедро открывают молодому директору все тайны собственных душ и тел, надеясь на серьезные отношения и, возможно, на брак, который позволит им больше никогда не работать. Но сердце и рука директора «Лиры», влиятельного сына влиятельного отца, пока оставались свободными – он, на свою беду, был идеалистом. В том смысле, что искал идеальную жену. Красивую, умную, бескорыстную, добрую, чтоб по всем статьям подходила и чтобы сына ему родила!
И вот теперь Тамара, царица Тамара, которая не знала, кто он на самом деле, которая выбрала его из толпы фланирующих гуляк, так доверчиво и нежно склонила голову ему на грудь, что Орлов сразу решил – она ему подходит. Конечно, нужно еще посмотреть, узнать девушку поближе, нет ли червоточинки какой скрытой... Не форсировать событий, но продолжить знакомство.
Ситуация осложнялась тем, что девушки из кокетства не позволили проводить себя до дому, они оторвались от кавалеров на трамвайной остановке, чрезвычайно прытко вскочив в отъезжающий, дребезжащий вагон. Подруги не оставили своих телефонов – просто потому, что ни у одной из них домашних телефонов не имелось. И адреса не дали... Была назначена встреча – в следующую субботу, на той же танцплощадке.
Но Виктор не хотел ждать целую неделю. Недаром его отец заведовал всей разветвленной сетью общественного питания города: от ресторана «Лира» с его золотыми рыбками, коврами и самим Виктором до блинной «Ярило» на улице Степана Разина, где раз в семидневку случался мордобой, а раз в квартал – массовое пищевое отравление. У потрясенного папаши была изъята записная книжка с телефонами подчиненных заведений, и вот два дня подряд, понедельник и вторник, Виктор самолично обзванивал рестораны, блинные и кафе-мороженое, разыскивая повариху Тамару и официантку Валентину. А в среду купил букет роз и поехал в столовую номер восемнадцать.
