Ознакомительная версия.
– Я тебе потом позвоню, – промяукала она в трубку.
Потом немного приподнялась, чтобы рассмотреть вошедшего получше.
– Это я звонил сегодня, – напомнил Алексей.
– Да, да, да, – обрадовалась секретарша, – помню, конечно. По поводу растаможки партии кофе.
– Нет, – улыбнулся Верещагин как можно приветливее, – мне Эдуард Борисович назначил встречу по другому поводу…
– Конечно, – не смутилась девушка, – он только что приехал. Я сейчас доложу о вас. Как вас представить?
Леша замялся: говорить о себе, что он – тот, кто вчера вечером мыл машину генерального директора, а теперь рассчитывает на хорошее место в преуспевающей компании, не хотелось.
– Скажите, что пришел человек, которому вчера Эдуардом Борисовичем была предложена работа, – придумал он обтекаемую формулировку.
Девушка выскочила из-за стола и плавно двинулась к двери кабинета директора. Секретарша была высока и пышногруда. Короткая юбка не скрывала излишне полные ляжки. На всякий случай Верещагин отвернулся и посмотрел на большую старинную фотографию в узкой позолоченной рамке: «Титаник» выходит из порта в Саутгемптоне в свой первый и последний рейс.
На стене имелись фотографии поменьше: осевший на бок после попадания советской торпеды линкор «Тирпиц»; «Челюскин», зажатый льдами, парусник «Крузенштерн»; какой-то матросик, оседлав рею, размахивает бескозыркой; разрезающий волны глиссер; какой-то мужчина с новорожденным ребенком на руках… Неужели это Сименко в молодости? Если так, то кого он держит, Регину?
– Это наш генеральный на рее, – прозвучал за спиной голос вернувшейся в приемную секретарши. – Не правда ли, очень отважно вот так спокойно сидеть, находясь на невероятной высоте?
Девушка посмотрела на Алексея влажными глазами и вздохнула:
– Я бы так не смогла. Проходите, Эдуард Борисович ждет вас.
Верещагин подошел к плотно прикрытой двери, осторожно толкнул ее от себя, но войти постарался уверенно.
Кабинет был большим, со стеллажами и фотографиями на стенах. Сименко сидел за столом и, увидев Верещагина, даже не пошевелился.
– А, это ты, – произнес он, хотя по его взгляду было понятно, что Алексея узнал не сразу. – Кристинка ко мне заскочила и говорит, что пришел какой-то очень симпатичный молодой человек. А зачем мне симпатичные и молодые человеки? Сам понимаешь…
Генеральный показал на стул перед своим столом.
– Хотя я вчера сам дочке сказал: смотри, какой парень видный, а на помойке трудится. Черные прохлаждаются, а бедняга вкалывает. А она отвечает, что этот парень с отличием окончил университет. И тогда я решил ему… то есть тебе, помочь. А вы что, с Регинкой знакомы?
– Да так, – пожал плечами Алексей, – виделись пару разу. Я бы и рад был познакомиться, но слишком большая конкуренция была.
– Это ты прав! – согласился счастливый отец. – За ней и сейчас такие люди приударить пытаются… Только дочка всем от ворот поворот дает. А ты что, конкуренции боишься?
– Нет, – покачал головой Верещагин, – просто тогда я четко обозначил приоритеты: сначала учеба, девушки потом.
– Ну и где ты оказался со своими приоритетами? – усмехнулся Сименко. – Если бы не я, до пенсии бы чужие машины мыл.
Эдуард Борисович внимательно оглядел Алексея.
– Костюмчик на тебе шикарный. Стопроцентный хлопок, такой у нас днем с огнем не найдешь. Где брал?
– В Милане, – соврал Верещагин.
– Оно и видно – достойная вещь.
Директор задумался и спросил:
– Ты по образованию кто?
– Магистр политологии.
– Это плохо, – с непритворным сожалением покачал головой Сименко, – мне политологи не нужны… Хотя у меня таможенным складом заведует бывший врач-психиатр… Языки какие-нибудь знаешь?
– Английский в пределах университетской программы.
– Английский все знают.
– Узбекским владею свободно, – вспомнил Верещагин.
И сразу подумал: как глупо это прозвучало! Где Узбекистан, а где море!
– Узбекский знаешь? – удивился Эдуард Борисович. – Не врешь?
– Зачем мне врать? Я несколько лет жил там.
Сименко выскочил из-за стола.
– Поразительно! – недоумевал мужчина. – Ты знаешь узбекский! Всегда был уверен, что не бывает случайных встреч. Тебя мне бог послал. У меня тут контракт намечается… Точнее, не намечается, но я очень хотел бы, чтобы он состоялся. Пойдем…
Эдуард Борисович показал рукой в угол кабинета, где журнальный стол окружали четыре кожаных кресла.
Верещагин сел в кресло, а Сименко вернулся к столу и нажал кнопку селекторной связи.
– Кристина, свари-ка нам кофе и бутербродики сообрази. Коньяк? – Эдуард Борисович посмотрел на Алексея. – Или виски?
– Мне ничего. Во-первых, я не пью, а днем особенно, а во-вторых, я за рулем.
– Тогда и я не стану, – согласился Сименко. И обратился уже к секретарше: – Ты все слышала. Давай, тащи скорее, шевели своей роскошной задницей…
Сименко пододвинул свое кресло поближе к тому, в котором сидел Алексей.
– Какая у тебя, говоришь, машина?
– «Пассат».
– Неплохо для автомойщика. И сколько ты там получал?
– Если считать в долларах, то в среднем около трех тысяч в месяц получалось.
– Неплохо, – покачал головой Эдуард Борисович, – у меня люди поменьше имеют. А теперь к делу. Так вышло, что одна узбекская фирма, экспортирующая хлопок, ищет судоперевозчика на большой объем. Судоходных компаний много, среди них есть весьма надежные. А у меня своих судов нет, мне надо фрахтовать у кого-то… Узбеки со мной и говорить бы не стали, но я пообещал им самые низкие цены… Полгода назад пообещал, а они только сейчас откликнулись. Позвонили и сообщили, что президент их фирмы на следующей неделе будет здесь, чтобы провести переговоры. Не со мной, разумеется, но ко мне тот президент все же согласился заскочить, чтобы сравнить… Все восточные люди хитрые, как… Ну, ты сам знаешь. Мне они все равно не скажут правды, но если мне удастся зацепить их, то будущее моих внуков обеспечено… Ты понял?
– Конечно, – согласился Верещагин, хотя еще не понимал, что от него требуется сейчас.
– Короче, – кивнул Сименко, – я беру тебя на эти переговоры. Сейчас Кристинка оттарабанит приказ о твоем назначении моим заместителем по внешнеэкономической деятельности. Если поможешь мне с узбеками срастись, твой оклад будет сто пятьдесят тысяч рублей в месяц, а нет – будем смотреть, как тебя дальше использовать. Хотя, если честно, мне с трудом верится, что все получится… А ты не знаешь, чем их привлечь можно, кроме того, что предложить условия самые льготные?
– Люди и на Востоке разные бывают. Конечно, в общении с ними есть определенные тонкости. Например, если вы положите на пол в своем кабинете большой ковер, но не искусственный, то это уже настроит их в вашу пользу. Если на столе будет стоять восточный кувшин – тоже. Скажете, что не пьете, – хорошо. Процитируете Омара Хайяма, Джами или Хафиза – замечательно. Оброните мельком, что внук Тамерлана Улугбек был самым лучшим астрономом древности, – гости будут поражены вашими знаниями. У вас секретарша-блондинка в короткой юбке, но при этом скромная, послушная и очень исполнительная? Они поймут, что вы серьезный человек. Все может сыграть на руку…
– Отлично! – вскричал Сименко. – Ты мне и был нужен! Значит, так: куплю ковер, выучу что-то из Омара Хайяма, Кристинку покрашу в белый цвет, а что касается коротких юбок, то все бабы у меня в офисе будут носить мини… Хотя на Анжелу Борисовну, нашего главбуха, короткая юбка и с мылом не налезет, к тому же ей пятьдесят восемь лет. Ну ладно, придумаем что-нибудь…
На мойку Алексей вернулся лишь для того, чтобы поставить дядю Колю в известность о своем увольнении. Тот не удивился, но отговорить попытался. Однако потом, поняв, что это бесполезно, сказал:
– Хорошо. Только знай. Ты всегда можешь вернуться.
Леша кивнул и даже обнял родственника, уверенный, что не вернется никогда.
Он пробыл на работе до вечера, а потом помчался домой, торопя время и мысли.
На следующий день, утром, Эдуард Борисович представил его всему коллективу, сказав, что господин Верещагин отныне второй человек в компании, а потому все его распоряжения и пожелания исполнять следует беспрекословно. Конечно, все это говорилось в основном для Алексея, чтобы тот проникся пониманием важности предстоящей встречи с представителями узбекской фирмы и постарался выжать из нее все, что возможно. А нужен был лишь контракт, и ничего более. Естественно, некоторые сотрудники удивились речам генерального директора, а заместитель Горбунов так и вовсе сидел с каменным лицом: вторым человеком в компании он считал именно себя, а теперь мог подумать, что дни его сочтены. Вероятно, Эдуард Борисович понял, что слегка увлекся, и строго посмотрел на секретаршу:
– К тебе, Кристина, мои слова в первую очередь относятся. Все, что тебе скажет Алексей Васильевич, выполняй мгновенно.
Ознакомительная версия.
