— Да говорят вам — скорее врача! Она умирает!
Сестра, кажется, осознала серьезность момента. Она вскочила, сорвала трубку с телефона, что-то в нее быстро проговорила и, выслушав ответ, бросилась к палате.
Надежда вернулась к Кате. Девушка с трудом дышала, глаза ее начали закатываться. Надежда схватила ее за руку, крепко сжала.
— Держись, милая! Сейчас тебе помогут…
Дверь палаты распахнулась, в нее ворвался высокий худощавый мужчина в белом халате, в два огромных шага подошел к кровати, отодвинул Надежду, наклонился. Рядом с ним тут же возникли две женщины — дежурная сестра и еще одна, постарше и поплотнее.
— Анафилактический шок! — прогремел врач и не глядя протянул руку, бросив: — Адреналин, преднизолон, эуфиллин!
Опытная медсестра уже отламывала горлышки ампул, готовила шприц.
Врач схватил тонкую Катину руку, нашел вену, уверенно ввел в нее иглу. Только закончив инъекцию, он заметил Надежду и раздраженно проговорил:
— Почему посторонние в палате?
— Это я вас вызвала! — сердито ответила Надежда. — Между прочим, посмотрите — в емкость для капельницы что-то ввели… видите, там что-то розовое…
Врач бросил настороженный взгляд на капельницу, помрачнел, но снова повторил:
— Почему здесь посторонние? Убрать!
— Вы слышали, что сказал доктор? — Старшая сестра надвинулась на Надежду. — Покиньте отделение!
— Да ради бога! — Надежда взглянула на Катю, убедилась, что та задышала ровнее и лицо стало более-менее нормального цвета, и вышла из палаты.
В коридоре она остановилась и задумалась.
Катина сумка осталась у нее, но сейчас не до этого. Что там сказала Катя перед тем, как у нее начался этот ужасный приступ? Что-то вроде: «Это он, тот, кого я вчера рисовала…»
Может быть, ей это просто показалось? В конце концов, у девушки сотрясение мозга, чего только в таком состоянии не вообразишь! Но человек в белом халате, который вышел из палаты, и Надежде показался смутно знакомым, хотя она видела его только со спины… и после его ухода с Катей случился этот… как его… анафилактический шок… Не он ли ввел какую-то дрянь в емкость для капельницы? Но зачем?
Дверь палаты открылась, оттуда выкатили каталку, на которой лежала Катя. Сбоку беспомощно свешивалась тонкая рука, глаза девушки были закрыты, но дышала она ровно. Следом за каталкой шел врач, лицо его было озабочено, на лбу блестели капельки пота. Проходя мимо Надежды, он ее демонстративно не заметил.
— Куда ее? — вполголоса спросила Надежда Николаевна старшую медсестру.
— В реанимацию, — ответила та вполголоса.
— Что, все плохо? — забеспокоилась Надежда.
— Да нет, все с ней будет нормально, — поспешно возразила женщина. — Хорошо, что вы вовремя нас позвали… и правильно, что сняли капельницу, иначе…
Она не закончила фразу, но Надежда Николаевна все поняла по ее интонации.
Она собралась было раскричаться, что порядки в больнице отвратительные, что сестры вечно нет на месте, что в палату может пройти кто угодно, что если бы не она, Надежда, то девушки уже не было бы в живых. Но коридор снова был пуст, все ушли, так что орать было не на кого. А что касается подозрения, что Кате что-то влили в капельницу, то Надежда ведь сама этого не видела, а эти, из больницы, будут обязательно честь мундира защищать. И первым делом спросят, кто такая Надежда, кем она приходится больной, зачем пришла. А когда узнают, что человек она, в общем-то, посторонний, то быстренько выпроводят. Так что лучше ей пока уйти. Будем надеяться, что в реанимации порядки построже, тяжелого больного без присмотра не оставят.
Выйдя из маршрутки перед своим подъездом, Надежда Николаевна мысленно перебирала домашние дела, которые нужно успеть переделать до возвращения мужа. Запустить стиральную машину, пропылесосить наконец ковер, разобрать вещи в шкафу, приготовить давно задуманную телятину под белым соусом…
Этот поток сознания был прерван внезапным и грубым образом. Перед самым подъездом Надежду перехватила соседка Антонина Васильевна. Соседка эта была по-своему личностью замечательной. По причине своих габаритов и преклонного возраста она выходила на улицу не то чтобы редко, но недалеко, вечно отиралась возле подъезда. Поэтому была в курсе всех новостей не только их подъезда, но и всего двора. И с радостью делилась со всеми своими знаниями и наблюдениями.
Сегодня Антонина была возбуждена, она шумно дышала, высоко поднимая все свои три желеобразных подбородка, лицо покрывали пятна лихорадочного румянца. Видно было, что ее распирает какая-то волнующая информация, которой не терпится поделиться.
— Нет, ну что за времена! — воскликнула Антонина с пафосом, крепко держа Надежду Николаевну за пуговицу. — Что за времена!
— Здрассте, Антонина Васильевна, — вежливо, но сухо отозвалась Надежда, пытаясь протиснуться в дверь. Это ей не удалось — обладая солидными габаритами, Антонина перегородила весь проем.
— Здравствуй, Надя! Вот ты ходишь одна, а в наше время это очень опасно!
Надежда знала из опыта общения с соседкой, что с ней не нужно вступать в разговор, не нужно отвечать на ее реплики, самое правильное — проходить мимо, опустив глаза в землю, иначе застрянешь надолго, однако на этот раз она допустила промах и отозвалась:
— Как же не ходить? Дел-то много!
— А если с тобой что-нибудь случится, кто вместо тебя твои дела делать будет? Антон Павлович Чехов?
— Да что со мной случится? Кому я нужна?
— А вот не скажи! Вот Витька Шмыгин, тоже, кажется, никому не был нужен — а его убили!
— Убили? — невольно переспросила Надежда. — Как убили?
— Задушили! — ответила Антонина, драматически понизив голос. — Задушили и в мусорку бросили!
Антонина произнесла эти слова с плохо скрытым восторгом, видно было, что она переживает свой звездный час. И то сказать, в ее жизни практически ничего не случалось, а тут вдруг — такая сенсация!
— Господи! — Надежда Николаевна невольно передернулась, представив скорченный труп в мусорном контейнере. — Ужас какой!
— Вот именно — ужас! — возбужденно воскликнула Антонина. — Я же говорю, что за времена! Ты же знаешь Витьку — кому он мешал… безобидный человек…
— Витька? — Надежда наморщила лоб. — Что это за Витька?
— Да ты знаешь его, он в третьем подъезде живет, вечно возле магазина ошивается, ищет, где бы подработать… То есть работать-то он в принципе не может по определению, но вот если по мелочи… Некоторые этим пользуются — вон Ксения из двенадцатого дома положила глаз на тую, которую около жилконторы высадили. Сама выкапывать побоялась, еще поймают, неудобно будет, так подговорила Витьку, а ему все до лампочки — выкопал эту тую и принес Ксении. Всего-то пятьдесят рублей она ему заплатила. Или семьдесят…
— Надо же! — проговорила Надежда и снова безуспешно попыталась протиснуться в подъезд. — Ну, за тую его вряд ли убили бы… хотя некоторые люди к своим растениям очень привязаны…
— Мог он, конечно, и спереть, что плохо лежит… — задумчиво продолжила Антонина, решительно пресекая попытки Надежды прорваться домой.
— Антонина Васильевна, — взмолилась Надежда, — у меня дома кот некормленый! И дел невпроворот!
— Вот, кстати… Ты ведь, Надя, знаешь Олимпиаду Самсоновну? Так вот Витька у нее как-то полтора килограмма мелкой рыбы украл, которую она для кота купила…
— Мелкой рыбы? — удивленно переспросила Антонина. — Зачем ему мелкая рыба понадобилась?
— Ну, он не разобрался… увидел пакет — и не удержался, спер… Потом не знал, что с ним делать, в конце концов, самой же Олимпиаде его и продал за двадцать рублей. Но сам-то Витька был тихий, мухи не обидит… Своровать, если что по мелочи, или прибрать, что плохо лежит…
— А как он выглядел, этот Витька? — спросила Надежда, в голове у которой вдруг мелькнула какая-то неясная мысль.
— Да ты же его знаешь! Мелкий такой, вертлявый, зубы редкие, вперед торчат, как у кролика…
— Вот оно что! — Надежда Николаевна вспомнила того мужичка, который пытался стащить сумку сбитой девушки. Мужичка, которого она, Надежда, без особого труда прогнала. Ну, подумаешь, в лоб дала один раз, он и отстал.
Выходит, это его задушили и бросили в мусорный контейнер… Страшная, отвратительная судьба, никому не пожелаешь, даже такому жалкому и противному типу. Тут Надежда вспомнила про разбившуюся банку с вареньем и про то, сколько трудов пришлось потратить, чтобы отмыть кота, сколько несправедливых слов выслушать от мужа, и ростки жалости в ее душе быстро увяли.
Но вот ведь что интересно — убили этого Витьку почти сразу после того, как он попытался украсть Катину сумку.
А потом саму Катю пытались убить в больнице… Это врачи там делают хорошую мину при плохой игре, а Надежда верит Кате, знает, что тот тип, переодетый доктором, что-то влил в капельницу.
