Мужчина помог Сергею подняться и привел к себе. Какая-то старушка отворила им дверь, взглянула на Сергея и запричитала: "Что деется?! Ма-а! Где же вы, Виктор Алексаныч, такого битого мальца-то подобрали? Кровищи на ем сколько!" "Здесь, во дворе, хулиганы на него напали, - ответил мужчина. - Помогите-ка нам, дорогая. Я, пожалуй, займусь молодым человеком, а вы тем временем приведите в божеский вид его одежду". - "А фулюганы-то? - полюбопытствовала старушка. - Неужто сами отвязались?" - "Я их слегка проучил. Двоих столкнул лбами, а третьему выдал такого леща, что надолго запомнит, - посмеиваясь, объяснил мужчина и, повернувшись к Сергею, добавил с притворной строгостью: Ты не вешай нос - до свадьбы заживет! Быстренько снимай джемпер, рубашку и брюки. Тебе просто повезло: соседка у меня - дама добрейшей души, она почистит и отпарит твою экипировку".
Мужчина отвел Сергея в ванную, дал чистое полотенце и свою пижамную куртку, а когда Сергей умылся, обработал его лицо сперва какой-то едкой жидкостью, а затем кремом и пудрой. Пока он трудился над ним, Сергей успел внимательно рассмотреть своего спасителя. Высокий и сероглазый шатен лет тридцати, одет с иголочки. Руки у него были очень красивые, с тонкими длинными пальцами, а улыбка удивительно приятная.
"Теперь совсем другое дело, - с удовлетворением заметил мужчина и протянул руку: - Будем знакомы - Виктор Александрович Вороновский". - "Холмогоров Сергей!" - "Кто твои родители?" - "Мама работает в Доме моделей на Невском, а отец... - Сергей запнулся. - Он умер зимой". - "Понятно, - протянул Вороновский.- Извини, не знал... Давай, Сережа, выпьем с тобой по чашке кофе. Да и рюмочка бенедиктина тебе совсем не повредит. Это легкий ликер, так сказать, для бодрости духа..."
Вороновский напоил его крепким кофе и рассказал о том, что он юрист, живет один и любит спорт. Точнее - книги и спорт. Книги помогают понять жизнь и обрести свое "я", а спорт укрепляет здоровье и, что крайне важно, позволяет защитить это самое "я". "Человек, дорогой Сережа, должен уметь многое, вдумчиво наставлял Виктор Александрович. - В жизни обстоятельства частенько складываются так, что волей-неволей приходится принимать бой, в том числе и рукопашный. Заруби себе на носу, что всегда лучше бить первым, нежели ждать, когда тебя ударят. И еще - надо уметь держать удары. Научишься этому - будешь в полном порядке. Кстати, если завтра вечером ты ничем не занят сходим на Зимний стадион. Там финал первенства города по борьбе самбо. Думаю, тебе это полезно..."
Поучительный разговор прервало появление старушки принесшей его вещи. Сергей поблагодарил ее и Виктора Александровича, на прощание выпил еще одну рюмку ликера и ушел домой в приподнятом настроении.
На следующий день Сергей вместе с Вороновским увлеченно наблюдал за ходом схваток на ковре Зимнего стадиона, а после вручения наград Виктор Александрович поздоровался с человеком в синем тренировочном костюме с гербом СССР на груди, отвел его в сторонку и сказал: "Паша, маленькая просьба. Возьми к себе парня, сделай из него человека". - "Вот этого? - Паша критически осмотрел Сергея с головы до ног, поморщился и спросил: - Тебе сколько четырнадцать?" - "Тринадцать", - соврал Сергей, зачем-то прибавив себе год. "Дела не будет. - Паша перевел взгляд на Вороновского. - Ты же знаешь, я беру новичков не старше десяти. Витя, мой цикл: три года всесторонней общефизической подготовки, еще три года специальных занятий и тогда - на ковер. Только так может получиться борец с приличным потенциалом". - "Паша, ты не понял. - Вороновский усмехнулся. - Я прошу сделать из него человека, а не чемпиона. Буду тебе обязан". - "Ладно, Витя, договорились! - Паша хлопнул Вороновского по плечу и уже на ходу бросил Сергею: - Придешь в сентябре. Запомни адресок..."
По дороге домой Вороновский подробно расспросил Сергея о Сале и день спустя жестоко проучил его. Сергей не присутствовал при этом, но весь толстовский дом гудел как улей, и каждый мальчишка с упоением рассказывал другим о столь выдающемся событии. Возвращаясь с работы, Вороновский подошел к столику, за которым доминошники забивали "козла", отвел Сало за угол, о чем-то спросил и в мгновение ока рывком перебросил через себя его стокилограммовую тушу. Затем повторил тот же прием, брезгливо вытер руки носовым платком и ушел. Сало отливали водой, и дней десять он не высовывал носа во двор. Больше всего Сергея тронуло то, что Виктор Александрович об этом поступке ни словом не обмолвился.
В июле Сергея отправили в пионерский лагерь на Карельском перешейке, а когда в августе он вернулся домой и первым делом побежал к Вороновскому, то уже не застал его - выяснилось, что Виктор Александрович куда-то переехал. Искать Вороновского через адресный стол он постеснялся, боясь показаться навязчивым.
Поздней осенью того же 1965 года его мать стала гражданкой Боголеповой, а доцент перебрался к ним в толстовский дом. Отношения между Сергеем и доцентом так и не наладились, им было неуютно под одной крышей. Прошло долгих пять лет, прежде чем они без сожалений расстались, - как только Сергей поступил в Инженерно-строительный институт, мать сухо, по-деловому предложила ему навсегда перебазироваться на Красную улицу, в пустующую холостяцкую комнату Боголепова.
После окончания института Сергею отдали отцовскую "волгу". Доцент был не в ладах с техникой и, судя по всему, посчитал, что сей широкий жест со всех точек зрения выглядит уместным и практичным. Как-никак Сергей уже взрослый, имеет водительские права и, кроме того, по закону может претендовать на часть наследственной массы, образовавшейся после смерти отца. А так и люди ничего плохого о них не скажут, и сам Сергей в обозримом будущем не предъявит к ним имущественных претензий.
Сергей отъездил на белой "волге" два года и чрезвычайно удачно сбыл ее небритому горцу, доставившему с Кавказа на Кузнечный рынок груз ранних помидоров. Взамен он купил новенькие "жигули" и обставил бывшую обитель Боголепова современной мебелью. Оставшиеся деньги он решил понемногу тратить на развлечения и покупку одежды, с тем чтобы растянуть их лет на пять-шесть, но они растаяли меньше чем за год.
А Вороновского Сергей увидел только через тринадцать лет, в июне нынешнего, 1978 года, причем случайно - ехал на машине по улице Салтыкова-Щедрина, от нечего делать заглянул в кинотеатр "Спартак" и у окошка кассы заметил знакомое лицо. "Добрый вечер, Виктор Александрович!" обрадованно воскликнул Сергей. Вороновский обернулся на зов и, чуть-чуть нахмурясь, вопросительно взглянул на него. "Не узнаете?" - "Постойте, постойте! - Ледяная настороженность в глазах Вороновского мигом растаяла. Неужели... вы - тот интеллигентный мальчик Сережа из толстовского дома?" - "Он самый!" - "Рад вас приветствовать! - Вороновский шагнул навстречу и по-отечески взял Сергея за плечи. - Сережа, как время летит - вы стали настоящим мужчиной, да еще каким!" - "Спасибо за комплимент! - Сергей засмеялся. - Где вы теперь живете?" - "Здесь, рядышком... Знаете ли, дорогой мой, мне пришла в голову блестящая мысль: давайте плюнем на этот фильм, пойдем ко мне и поужинаем тет-а-тет. Согласны?" - "Конечно! - заверил Сергей. - С большим удовольствием". - "Закуски у меня превосходные, и коньяк не из худших. - Вороновский взял его под руку и повел к выходу. - Выпьем за встречу." - "Я за рулем", - с оттенком сожаления произнес Сергей. "У вас своя машина? Прекрасно! А я предпочитаю такси, мне так удобнее... Кстати, машина не помеха моему предложению. Сейчас мы перегоним ее к американскому консульству, где она спокойненько переночует под охраной нашей доблестной милиции..."
Летом по выходным дням они вместе ездили за город, загорали, купались в Финском заливе, обедали в лучших ресторанах, а в первых числах августа Виктор Александрович заговорил об отпуске и особенно рекомендовал Сочи...
- Сережа! - окликнула его Лена.
Услышав свое имя, Сергей в мгновение ока перенесся из прошлого в настоящее, оглянулся и негромко присвистнул - девушка настолько преобразилась, что трудно было узнать. Ниспадавший широкими складками плащ из серебристой ткани и остроносые босоножки на шпильке придали ее и без того изящной фигурке особую легкость, умело наложенные тени на веках удлинили глаза, а светло-коралловая помада подчеркнула мягкие линии губ.
- Как я выгляжу? - Лена повернулась на одной ноге и в ожидании ответа затеребила краешек косынки.
- Бесподобно! - С церемонным поклоном Сергей отворил дверцу "жигулей" и, невольно подражая Вороновскому, произнес бархатным тоном: - Милости прошу!
В "Астории" им предоставили столик на двоих. Вышколенный официант принял заказ, быстро подал закуски, с еле слышным хлопком открыл шампанское и, наполнив бокалы, пожелал приятно провести вечер. Все было на должном уровне, поэтому Сергей сдержанно поблагодарил официанта, решив не поскупиться на чаевые. Он чувствовал себя как рыба в воде, чего нельзя было сказать о Лене. Первые полчаса ей казалось, что все сидевшие за столиками люди посмеиваются над нею, принимая за неотесанную деревенщину, невесть как попавшую в избранное общество. Откровенно говоря, многое здесь и впрямь было ей в диковину. Например, смокинг на чопорном метрдотеле, которого Лена с испуга приняла за посла иностранной державы, или миноги под маринадом - они были до того похожи на змей, что ее едва не стошнило.
