После уличного зноя свежая прохлада первого павильона показалась поистине райской. Здесь стоял легкий зеленоватый сумрак, несмотря на стеклянную крышу. Баронессе срочно понадобилось посетить туалет, они договорились встретиться возле орхидей и разошлись: графиня взяла Марго под руку и неспешно проконвоировала ее к кадкам с пальмами.
– Ты только взгляни, Птичка, как гордо покачиваются на сквозняке верхушки этих замечательных кенийских пальм! А разве не прекрасны перья и опахала финиковых и кокосовых пальм? А посмотри на эти банановые деревья: из четырех таких листьев можно устроить навес над всей твоей галерейкой. Кстати, а ты знаешь, что банан – это не дерево, как многие считают, а трава? – Мрачная Птичка ничего не ответила: она этого не знала, да и знать не хотела! – О, посмотри-ка, – слегка ненатуральным тоном продолжала Апраксина, – какие великолепные гибискусы! Ты когда-нибудь видела такие – с цветами абрикосового цвета, с темно-бордовой звездочкой и черным пестиком внутри? Кстати, а ты знаешь простонародное название гибискуса в России?
– Об этом лучше спросить нашу баронессу, – не без подтекста ответила Марго.
– Она-то мне об этом и рассказала! В России гибискус зовут «китайской розой». Интересно, почему? Может быть, в Россию он попал из Китая? Ты случайно не в курсе?
– Нет, я не в курсе! – буркнула Птичка.
– А вот и абутилоны! Ах, эти дивные абутилоны! Не правда ли, издали их тоже можно принять за гибискусы? Похожа и форма листьев, и цветков… Но ты-то, конечно, никогда бы их не спутала, ведь у них совершенно разная форма пестиков, да и чашечка цветка у абутилона более плоская. Я уже не говорю о гофрированности лепестка гибискуса и абсолютной гладкости абутилона. А посмотри-ка, кто там стоит рядом с каллами?
Марго радостно вздрогнула и посмотрела с надеждой туда, куда рукой указывала Апраксина. Но там никого не было. Впрочем, это и не мог быть ее возлюбленный издатель, ведь Апраксина не была с ним знакома, слава богу.
– Это же фламинго! – воскликнула Апраксина. – Да-да, «цветы фламинго»! Помнится, в романе «Откуда приходит любовь» ты советовала слабым и неуверенным в себе женщинам непременно держать у себя дома «цветы фламинго». Кстати, я все забываю спросить тебя, а какого цвета надо выбирать цветок, чтобы с его помощью повысить самооценку?
– Это совершенно не имеет значения, какого он будет цвета, – тускло ответила Марго.
– Как это «не имеет значения»! Не ты ли в романе «Куда уходит любовь» писала, что для полного взаимодействия цветов и хозяев дома важны не только цвета, но даже их оттенки? А я-то привыкла верить всему, что выходит из-под пера Марго Перес!
Птичка начала ежиться плечами, как это делают стесняющиеся девочки.
– Я все-таки думаю, графиня, что к «цветам фламинго» это не имеет отношения.
– Вот как? – Апраксина на минуту задумалась. – В таком случае, я полагаю, лучше всего остановиться на естественном цвете. Какого цвета они на воле?
Птичка в растерянности оглядела угол, заставленный большими горшками с «цветами фламинго» – малиновыми, алыми, розовыми и белыми.
– Я что-то сейчас не припомню точно… – пролепетала она. – Ах да! Ну, конечно! Если в них прячутся фламинго, а фламинго – розовые, то и цветы на воле должны быть розовые!
– Понятно. Я так и подумала. Ах, Марго, дорогая, ты только погляди, какие чудовища! – Она указала на крупные светло-зеленые растения с огромными колокольчиками, формой да и размерами похожими на раструбы старинных граммофонов. – Судя по цветам, это что-то из семейства пасленовых? Я не ошибаюсь?
– Да вы-то никогда не ошибаетесь! – с некоторой обидой в голосе произнесла Марго. Она быстро подошла к кадке с невероятным растением, наклонилась к этикетке и прочла по слогам: – Да-ту-ра!
– Спасибо, дорогая, – кивнула Апраксина. – Не устаю восхищаться твоими поистине энциклопедическими познаниями. А вон там, на стеллаже, я вижу целую коллекцию суккулентов… А рядом – эпифиты! – Апраксина чувствовала уже покалывания совести, грех было так издеваться над бедной влюбленной дурочкой, но остановиться не могла – ее несло. – Подойдем поближе, ты ведь, конечно же, хочешь полюбоваться суккулентами и эпифитами?
– Нет! – неожиданно взъярившись, отрезала Марго. – Не желаю я больше любоваться ни «юпифитами», ни этими «суками» или как их там!
– Боже мой, Марго! Разве можно допускать такие выражения в адрес наших «зеленых друзей»? – ужаснулась Апраксина. – Ты же писала в романе «Держи меня за руку», что домашние растения обидчивы…
– Я не помню всего, что я понаписала! – взвизгнула Марго. – Написала – и забыла! Не хочу я больше смотреть на этот огород! Где Альбина? Я домой хочу!
Тут-то их как раз и разыскала Альбина. Апраксина перевела дух.
– Что – большой бунт на нашем маленьком кораблике? Чего ты хочешь и чего ты не хочешь, дорогая Марго? – спросила баронесса.
– Ничего не хочу!
– И мороженого не хочешь? Может, нам пойти сначала поесть мороженого, дорогие, заговеться на Петров пост?
– Да! – сердито ответила Птичка: недокормленная мороженым в детстве, она хотела его везде и всегда, даже в пост.
– Так в чем же дело? Вот только заглянем на минуточку в выставочный зал, чуточку полюбуемся на орхидеи, и я заодно выберу там пару экземпляров для гостиной, а потом немедленно отправимся в кафе.
Не задерживаясь уже больше перед другими цветами, они прошли в павильон, целиком заставленный одними орхидеями. Если в других помещениях «Парадиза» между горшками и кадками с растениями стояли скульптуры, небольшие переносные фонтаны, стеклянные шары, фонари и прочая садовая атрибутика, то в зале с орхидеями не было никакого китча и вообще ничего лишнего, кроме металлических столов, расставленных правильными рядами, и простых глиняных горшков с орхидеями. Только некоторые, особо ценные растения стояли отдельно, на специальных подставках, на каких в музеях стоят небольшие скульптуры, и даже под стеклянными колпаками. Между рядами орхидей бродили восхищенные посетители.
Какая-то дама стояла перед одной из таких подставок, слегка покачиваясь и взирая на стоящее на ней растение с совершенно зачарованным видом. Дама взволнованно дышала, отчего ее высокая грудь ходила ходуном, лицо раскраснелось, на крутом лбу выступили росинки пота. За стеклом был необыкновенный экземпляр «венерина башмачка» – огромный, оливково-зеленый, с тигровыми пятнами на воскрыльях, с легким коричневым пунктиром на самом «башмачке» и нежнейшим розовым пятнышком на самом его кончике. Такие же пятнышки были и на стекле. «Уж не поцеловала ли она цветок сквозь стекло, оставив на нем пятно губной помады?» – подумала Апраксина. Но нет, лицо дамы не носило никаких следов косметики. Впрочем, это могла сделать до нее любая другая посетительница, увидев цену на этикетке, – так сказать, прощальный поцелуй!
– Какая развратная тётка! – негромко сказала баронесса, глядя на странную даму. – Марго, вот тебе тема для новой книжки – роман женщины с орхидеей!
– Ну, это уж слишком! – взвизгнула Марго, вырвалась, подхватилась и помчалась к выходу из павильона.
– Чего это она вдруг взбесилась? – удивилась Альбина.
– Авторское самолюбие, надо полагать! – усмехнулась Апраксина. – А ты уже выбрала, что купить?
– А я куплю вот эту самую штуку! – Альбина решительно ткнула в зловещее и прекрасное растение.
– Ты с ума сошла, Альбина! Взгляни на цену!
– У меня банковская карточка с собой. Это будет подарок от Генриха к моему дню рожденья. Я ему покажу сначала подарок, потом магазинный чек, и он, конечно же, как благородный и благодарный человек не откажется перевести деньги на мой счет. Мы всегда так делаем.
Апраксина покачала головой: финансовые отношения в семье баронов для нее были загадкой. И все же, желая удержать подругу от транжирства, она зашла с другой стороны:
– Прости, Альбина, но разве твой день рожденья не в марте?
– Да, он уже прошел… Но ведь и следующий март тоже на за горами, так что пусть у меня будет заранее подарок от мужа, который мне нравится, – я имею в виду подарок, а не муж.
– ?
– Да нет, муж мне тоже нравится… Ах, да не путай ты меня, Елизавета! Хватит с меня одной Марго!
– Хорошо, я постараюсь. Пойдем Птичку ловить!
– Сначала – орхидея! А то вдруг эта одуревшая тетка решится и купит ее.
– Навряд ли, взгляни на ее обувь: у нее стерты каблуки… А что это с Марго случилось?
– Понятия не имею! Не могла же она так обидеться за одно только упоминание ее книг?
– Могла. Особенно если ей надо было разыграть обиду, чтобы иметь повод от нас удрать. Я все-таки пойду ее искать, а ты покупай свою развратную орхидею и приходи в кафе – мы будем там.
– Ладно.
Апраксина вышла из выставочного зала в сад. Он занимал гектара четыре, и в нем было множество образцовых садиков, устроенных для просвещения садоводов-любителей: садики английские и китайские, японские и мавританские, с бассейнами, прудиками и ручейками, беседками и перголами, фонтанами и скульптурами, скамеечками для бабушек и детскими площадками, альпийскими горками и каменными садиками – все и на всякий вкус! Найти среди всей этой красоты маленькую Марго было задачей поистине детективной, и Апраксина, вздохнув, решительно ступила под сень дерев…
