— Возможно ли? — пролепетал он, наконец. — Вам удалось извлечь столько сведений из грязного полуистертого очертания человеческой руки?
— Совершенно верно! Я немедленно же еду в Нью-Йорк!
— В Нью-Йорк?
— Конечно, я могу и оттуда следить за разбойниками, а кроме того, там у меня имеются преданные мне помощники! Желаю вам всего наилучшего, сэр! Поезжайте как можно скорее в Кливленд и утешьте там бедную вдову убитого! Надеюсь, что в скором времени я буду иметь возможность лично препроводить обоих негодяев в дом предварительного заключения Кливленда! До свидания!
С этими словами Нат Пинкертон вышел из кабинета и отправился на вокзал, чтобы сесть в первый же поезд, идущий в Нью-Йорк.
Вернувшись домой, сыщик немедленно приступил к работе, чтобы энергично продолжать начатое дело.
Он разослал во все концы Северной Америки десятерых своих лучших помощников, в том числе Боба Руланда и Моррисона.
Каждый из них должен был наблюдать за своим районом и извещать начальника о каждом готовящемся полете воздушного шара.
В особенности эти люди должны были наблюдать, не находится ли в числе будущих пассажиров шара человек без среднего пальца на руке.
Сыщик не очень-то рассчитывал на то, что полет произойдет в скором времени, хотя было возможно и то, что преступники решатся на это дело из-за недостатка в деньгах.
Так оно и вышло.
Восемь дней спустя Пинкертон получил телеграмму из одного небольшого городка, расположенного недалеко от Атланты, от своего помощника Моррисона. Она гласила:
«Через два дня здесь состоится полет воздушного шара. Воздухоплаватель называет себя Франци, имеет помощника, носит постоянно перчатки, никогда не снимает их.
Моррисон».
— Это они! — решил сыщик.
В тот же день он выехал в Атланту; он был убежден, что попал на верный след.
То обстоятельство, что этот Франци носил постоянно перчатки, было очень легко объяснимо. Он хотел скрыть недостаток пальца на руке, для чего ему стоило лишь надеть перчатки и набить хотя бы ватой место, предназначенное в перчатке для этого пальца.
Экспресс Нью-Йорк — Атланта часто останавливался, а потому Пинкертон добрался до цели лишь утром следующего дня.
Небольшой городок, в котором должен был состояться полет, не был соединен с Атлантой железной дорогой, а потому Пинкертону пришлось нанять экипаж.
Не успел он сесть в него, как к вокзалу примчался в карьер какой-то всадник.
При виде экипажа всадник этот издал радостное восклицание:
— Слава богу, наконец-то это вы, начальник! Вы прибыли как раз вовремя, полет состоится через два часа; там уже приступили к наполнению шара газом!
Это был Моррисон; мучимый беспокойством, он поскакал на вокзал, так как приготовления к подъему уже подвигались к концу, а его страстно ожидаемый начальник все еще не показывался. Сам он не знал бы, что предпринять, так как воздухоплаватели, проживавшие в городе уже более недели, успели заручиться большой популярностью среди населения.
Многие из обывателей давно уже, а большая часть из них и вовсе никогда не видала подъема воздушного шара, а потому они смотрели на них как на героев, и нетерпение, с каким население ждало дня полета, было всеобщим.
Все это Моррисон поспешно сообщил своему начальнику.
— Сколько времени потребуется, чтобы добраться в пароконном экипаже до места подъема?
— Два часа.
Сыщик повернулся к кучеру:
— Послушайте, вы спросили с меня десять долларов за то, чтобы отвезти меня в этот городок; я заплачу вам сто, если вы доставите нас туда за полтора часа. Мой товарищ сядет со мной и вы можете припрячь его лошадь в наш экипаж!
Кучер ухмыльнулся, услышав это предложение.
— Сделаю все, что могу, — ответил он. — А если я загоню одну из моих лошадей…
— …Разумеется, я заплачу вам за нее, — докончил сыщик. — А теперь — вперед!
Кучер быстро принялся за дело. Он живо припряг третью лошадь, Моррисон вскочил в экипаж, и они помчались со страшной быстротой.
— Рассказывай дальше! — сказал Пинкертон. — Теперь тебе не нужно спешить, времени у нас достаточно, а потому расскажи мне все по порядку!
Моррисон повиновался и начал:
— Я впервые услыхал о полете в тот день, когда отправил вам телеграмму. Население смотрит на подъем шара точно на народное празднество. На месте, где произойдет подъем, уже поставлены временные пивные и портерные. Там сегодня с утра играет музыка и толпится народ. В школах отменены занятия, и многие рабочие не вышли сегодня па работу,
— Да, для них это великое событие. Подъем воздушного шара они принимают за нечто сверхъестественное, чудесное, — заметил Пинкертон. — Нельзя поэтому не признать, что арест преступников до полета может оказаться для нас опасным. Это может сильно раздражить толпу, которая лишится таким образом долгожданного зрелища! Полиция здесь, кроме того, слишком малочисленна, чтобы бороться успешно против толпы.
— Вы совершенно правы, начальник! Каким же образом думаете вы задержать негодяев? Ведь если полет состоится и они поднимутся па воздух, они ускользнут от нас!
— Этого-то я и хочу! При любых остоятельствах мы арестуем негодяев — на этот счет будь спокоен!
— Но как — как?
— Очень просто, я полечу вместе с ними и арестую их в воздухе!
Лицо Морриса перекосилось от ужаса.
— Великий боже! — крикнул он. — Ведь вас могут убить! Подумайте только, вы очутитесь наверху, под облаками, одно неверное движение — и вас ждет смерть внизу!
Пинкертон тихо засмеялся:
— Мне приходилось не то еще переживать, дорогой Моррисон, и я нарушил бы свой долг, если бы отступил перед опасностью, в каком бы виде она ни предстояла мне! Кроме того, мне как раз необходимо задержать этих голубчиков не до, а после нового преступления. Кстати, нет ли здесь автомобиля?
— Есть. Он принадлежит богачу Пленнису, который станет, вероятно, жертвой сегодняшнего полета.
— Да! Я только что хотел спросить тебя об этом обстоятельстве. Но прежде всего должен заметить, что ты немедленно по прибытии в городок отправишься в дом Шейниса и приготовишь там автомобиль к отправлению в путь. Ты отправишься на нем вдогонку за шаром, так как я вовсе не намерен оставаться наверху и думаю быстро вернуться вниз.
— Это не трудно будет выполнить, ибо Пленнис страстный автомобилист и целыми днями разъезжает по здешним местам. Я полагаю, что его автомобиль будет находиться весьма недалеко от места подъема вполне готовым к путешествию.
— Так ты говоришь, что этот Пленнис станет жертвой преступников?
— Пленнис — первый богач в городе; он обладает, по крайней мере, миллионом долларов. Довольно толстый, с жирным, красным и грубоватым лицом, он производит неприятное впечатление, тем более что любит пустить пыль в глаза своим богатством.
On носит кольца с громадными бриллиантами; его жирные, мясистые пальцы сплошь покрыты ими. Кроме того, он постоянно носит с собой туго набитый бумажник, который вынимает из кармана при каждом удобном и неудобном случае. С воздухоплавателем Франци он подружился с того самого момента, как тот появился неделю назад в этих местах. Он пригласил Франци к себе, и с тех пор их видели вместе ежедневно.
— Этот господин точно нарочно создан для плана обоих негодяев! — заметил Пинкертон. — Таскает на себе дюжину бриллиантовых колец, толстый бумажник, кроме того, и глуповат еще. Но вперед, кучер, вперед — да скорей!
Тот, точно бешеный, ударил по лошадям, и экипаж помчался еще быстрее.
Наконец они поднялись на гору. Моррисон указал своему спутнику на большой шар, вздымавшийся над крышами и освещенный лучами солнца.
— Черт возьми! — воскликнул Пинкертон. — Наполнение шара уже закончено; нам нужно спешить! Будет ужасно, если мы опоздаем и если негодяи успеют на наших глазах улететь вместе со своей жертвой!
Сыщик сам взялся за кнут и вожжи; покрытые белой пеной лошади летели стрелой.
Все яснее и яснее становилось глазу покрытое огромной толпой народа поле. Вскоре экипаж добрался наконец до цели своего путешествия.
Огромный шар тихо покачивался в воздухе, движимый ветром, на удерживавших его канатах. Нетерпение толпы дошло до крайних пределов.
Моррисон тем временем бросился к автомобилю Пленниса, стоявшему невдалеке.
Пинкертон же принялся с удивительным проворством и ловкостью пробираться через толпу. Позади него слышались ругательства, сопровождавшиеся иногда и ударами, так как все принимали его за простого любопытного, лишь с большим нахальством протискивающегося вперед.
Но сыщик не обращал на это никакого внимания и вздохнул наконец с облегчением, когда ему удалось после всего занять место в первом ряду зрителей.
