— Дорогая мисс Беннет, какая приятная неожиданность! Рая нет сейчас, но, может быть, вы подождете?
— Хорошо, что его нет. Я бы хотела поговорить с мистером Майтландом. Можете вы мне в этом помочь?
— Это будет сложно устроить, — ответил Джонсон, и лицо его омрачилось. — Старик никого не принимает, даже сильных мира сего — финансовых королей Сити. А в чем, собственно, дело?
— Дело в Рае, а точнее в его жалованьи. Это очень важно, мистер Джонсон. У него такие большие запросы, и если сократить его жалованье… Ну, вы же знаете, какой мой брат.
— Я, право, не знаю, смогу ли вам помочь, — сказал Фило, — однако попробую, рискну. Подождите меня.
Он ушел и вскоре вернулся со счастливой улыбкой на лице.
— Идемте скорей, пока он не передумал!
Выйдя из лифта, они прошли в небольшую комнату, и Джонсон, указав на письменный стол, сказал:
— Это мои апартаменты.
Дверь розового дерева соединяла его комнату с кабинетом Майтланда. Джонсон постучал, и Элла с бьющимся сердцем вошла в огромное роскошное помещение.
За письменным столом сидел Майтланд и смотрел из-под густых нависших бровей на вошедших.
— Это мисс Беннет, — сказал Джонсон. — У нас работает ее брат. Мисс Беннет просит, чтобы вы изменили свое решение относительно сокращения ему жалованья.
— Мы не так богаты, — тихо добавила Элла, — и это сокращение для нас очень существенно…
Мистер Майтланд нетерпеливо покачал лысой головой.
— Мне безразлично существенно это для вас или нет. Если я сокращаю, то сокращаю. Поняли?
Элла смутилась, но продолжала смотреть на него. Голос старика был груб, а тон — вульгарен.
— Если ему не нравится, может убираться, куда хочет. Если и вам это не нравится, — Майтланд взглянул на Джонсона, — то можете убираться ко всем чертям вместе с ним. Таких паршивцев я сколько угодно могу нанять с улицы. Все.
Джонсон на цыпочках вышел из комнаты и тихо прикрыл за последовавшей за ним девушкой дверь.
— Ну и чудовище, — произнесла Элла. — Как вы его выносите? Мне вас жаль!
Джонсон лишь грустно улыбнулся в ответ. Они спустились вниз в главную контору. Рая там не было.
— По правде говоря, он сегодня вообще не приходил, — признался Джонсон. — Он просил передать, что ему нездоровится, и я устроил так, будто у него сегодня отгул.
— Он болен? — заволновалась Элла.
— Нет… Разрешите мне быть откровенным, мисс Беннет?
— Если это касается Рая, то прошу вас.
— Он меня в последнее время очень беспокоит. Я делаю для него все, что могу, потому что люблю его, но мне становится все труднее скрывать его отсутствие. К тому же Рай живет не по средствам. Стал носить костюмы, которые невозможно купить на его жалованье, снял квартиру в очень дорогом районе и значится там под чужим именем…
— Но ведь в конторе… ничего не произошло такого? — испуганно спросила Элла.
— Нет, нет. Я взял на себя смелость проверить его книги. Они в порядке. Грубо говоря, он не ворует. По крайней мере, у нас. Но, несомненно, имеет довольно значительный побочный заработок, о котором не хочет говорить…
Элла была рада, очутившись наконец одна. После всего услышанного ей необходимо было обдумать свои дальнейшие поступки. Девушка отправилась в парк, села в уединенном месте на скамейку и так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как перед ней кто-то остановился. «Это замечательно», — услышала она знакомый голос и увидела Дика Гордона. Он присел рядом с ней:
— А теперь будьте так любезны и расскажите мне, какие у вас затруднения?
— Почему вы так решили?
— У вас очень грустное лицо. И я почти уверен, что это брат причиняет вам такие заботы. Я встретил его здесь несколько минут назад. Да вот, кстати, и он.
По скаковой дорожке, тянувшейся вдоль парковой улицы, проезжали два всадника. Рай выглядел очень элегантно. Его спутница была изящна, молода и красива.
— Кто эта женщина? — спросила Элла.
— Ее зовут Лола Бассано… Мне кажется, что брат нуждается в вашей помощи. Ведь это он вас беспокоит?
Элла утвердительно кивнула.
— Для меня он тоже загадка, — продолжал Дик. — Я знаю все подробности о нем вплоть до таинственной перемены имени.
— Это меня не очень беспокоит — молодые люди, вроде него, любят секреты. Но, к сожалению, эта таинственность ужасно дорого стоит, и я бы хотел знать, откуда он берет средства.
— А эта особа… Эта Лола Бассано, она… Я хочу сказать, Раю ведь нечего стыдиться знакомства с ней?
— Она очень привлекательна… — ответил Дик после паузы.
Заметив уклончивость ответа, девушка перевела разговор на другое и рассказала о своем посещении Майтланда.
— Это крепкий орешек, — заметил Дик. — Эльк что-то о нем знает, но пока молчит.
— А почему он носит в конторе перчатки? — неожиданно спросила Элла.
— Перчатки? Этого я не знал, — удивился Дик.
— Я это заметила, когда он гладил рукой бороду. И еще заметила, что на левой кисти руки у него татуировка. Из-под перчатки виднелась голова лягушки.
— Вы в этом уверены, мисс Беннет?! Боюсь, что лягушка нас всех сведет с ума.
— Но я стояла рядом с ним.
— Вы говорили об этом с Джонсоном?
— Нет. Но теперь припоминаю, что и Рай рассказывал, будто Майтланд зимой и летом носит перчатки.
На Дика эта новость произвела ошеломляющее впечатление. Ему трудно было поверить, что такой человек может быть в союзе с бандой бродяг и преступников.
— Когда ваш брат приедет в Хорсхем?
— В воскресенье. Он обещал отцу обедать с нами.
— Не могли бы вы пригласить меня четвертым?
— Пятым, — улыбаясь, ответила Элла. — Мистер Джонсон также будет у нас. Бедняжка так боится отца. Но, кажется, боязнь обоюдная. В этом отношении отец похож на мистера Майтланда — тоже не любит чужих. Но вы можете считать себя приглашенным…
Во вторник Гордона неожиданно вызвали в министерство иностранных дел, и он был принят лично министром.
— Полковник Гордон, — обратился к нему министр, — я ожидаю из Франции копию торгового договора между нашим, французским и итальянским правительствами. Нам необходимо обеспечить надежную охрану королевскому курьеру, который везет этот документ, поскольку в нем содержатся секретные данные о новых тарифных ставках. Я хочу послать вас навстречу курьеру в Довер. Там вы со своими людьми возьмете его под свою охрану. Вы должны неотлучно находиться при нем, пока документ не окажется в моем личном сейфе. Я понимаю, что это не относится к вашим прямым обязанностям, но ваша служба во время войны в разведке позволяет мне возложить на вас эту ответственность…
Как и все подобные поручения, это оказалось совершенно неинтересным. Гордон встретил курьера на пристани в Довере, и в купе пульмановского вагона под охраной двух чиновников из Скотленд-Ярда они благополучно добрались до Лондона.
На вокзале Дика и курьера ожидал полицейский автомобиль с вооруженными людьми, доставивший их в министерство иностранных дел. Секретарь министерства, тщательно проверив печати, в присутствии Дика и инспектора тайной полиции положил пакет в сейф.
После того как все удалились, министр с улыбкой обратился к Гордону:
— Кажется, наши друзья «лягушки» не особенно интересуются этим документом, и все-таки именно они заставили меня принять такие чрезвычайные меры предосторожности. И вообще мне кажется, что было бы неплохо, если б это «лягушечье» дело находилось не только в руках Скотленд-Ярда. Оно настолько угрожает общественной безопасности, что я считаю нужным создать особую комиссию по расследованию этого дела и назначить туда толкового председателя. Я поговорю об этом с премьер-министром и предложу вас… именно вас на эту должность.
На следующий день рано утром Дику Гордону сообщили, что учреждено специальное ведомство для борьбы с известной общественной опасностью и ему поручено возглавить это ведомство. Ему также предлагалось взять себе в помощь любого офицера из Скотленд-Ярда. Дик моментально назвал сержанта Элька, у которого был тридцатилетний опыт работы, и попросил присвоить тому чин инспектора.
Когда через день после этого сержант Эльк просматривал журнал повышений, он был приятно поражен, прочитав в нем свое имя…
— Готов держать пари, что я единственный полицейский инспектор во всей Англии, который не знает, когда Вильгельм Завоеватель вступил на ее землю, — заметил он.
Никогда еще Дик Гордон с таким нетерпением не ожидал воскресного дня, как в этот раз.
Когда он открыл знакомую калитку, навстречу ему из плетеного кресла поднялся мужчина средних лет. Лицо его выражало бесконечную благожелательность.
— Вы, очевидно, мистер Гордон? Элла говорила, что вы должны были приехать. Очень рад с вами познакомиться. А я друг Рая, Филипп Джонсон.
Он горячо пожал протянутую руку, и Дик был покорен его непосредственностью и любезностью.
