Подобрав окровавленный комочек, бывший еще секунду назад непоседливым зверьком, кочегар перебросил мертвую белку с ладони на ладонь, словно она была горячей картофелиной, что-то пробурчал себе под нос и твердой походкой кадрового военного направился к гостиничным дверям.
- Твари, что же вы делаете? - С этим возгласом, взяв наперевес кочергу, Степаныч атаковал развлекающихся охотой с балкона.
Ударом приклада в лицо отставного майора уложили наземь. Четверо грузных мужиков топтали его ногами, поднимали за волосы голову теряющего сознание Степаныча, плевали ему в лицо. Устав бить, вся команда отправилась к холодильнику пропустить по банке пива и определить судьбу обнаглевшего кочегара. Кто-то изобретательный предлагал использовать его как живую мишень, кто-то попроще советовал сбросить с балкона и всем дружно помочиться на защитника животных.
- ..Юрчик! Веришь, - делился потом Степаныч, - когда волосы клочьями выпадали, когда суставы наизнанку выворачивало, я не плакал. Терпел... А тогда, на балконе, слезы сами по себе лились. Меня, майора Советской Армии, кабанье зажравшееся с дерьмом смешало! Из своих пипеток обгадить меня хотели! - Степаныч скрипел зубами, прикрывая ладонью глаза. - Холуи хрунцаловские... - Трясясь от бессильной злобы, он глубоко затягивался дымом дешевой сигареты, исчезал в сизом облаке.
Юрчик плаксиво кривил рот, сочувствуя другу, нашептывал что-то успокаивающее, подавая наполненный до краев стакан...
- Перебирай мослами! - Мужчина в дубленке ткнул пленного кулаком между лопаток.
Юрчика вели по крытому переходу. Он посапывал носом, не отваживаясь расплакаться в голос.
Его ввели через мужскую раздевалку в бассейн.
Зал был декорирован под уголок тропического рая.
Здесь стояли кадки с пальмами в человеческий рост, фикусы, сквозь зеленую листву которых проглядывали привязанные разноцветными лентами ананасы.
Вдоль бассейна стояли плетеные стулья под зонтиками. Столы прогибались под батареями бутылок, рядами блюд и фужеров. На одном из них стояла клетка.
Большой попугай, чье оперение переливалось всеми цветами радуги, скосил на Юрчика недружелюбно поблескивающий глаз-бусинку.
В бирюзовой воде бассейна плавали фрукты: оранжевые апельсины, зеленоватые киви, ярко-желтые бананы, розовые манго.
Среди этой роскоши Юрчик выглядел особенно нелепо и смешно. Этакая пародия на человека.
- Петр Васильевич! Поймали монстра! - загоготал здоровяк, сбрасывая с себя дубленку.
Он подвел пленника к развалившемуся в кресле с высокой спинкой хозяину и устроителю торжества.
Мэр, Петр Васильевич Хрунцалов, справлял свой сорок пятый день рождения.
- Ага! - Мэр растянул губы в улыбке. - Так это ты напугал Светика? Светуля, иди взгляни на своего поклонника. - Его живот заколыхался, точно наполненный воздухом аэростат.
Эта часть тела была у Хрунцалова поистине выдающейся. К нему более всего подходило незаслуженно забытое слово "чрево". Живот начинался почти от самых сосков груди, крутой волной ниспадая к бедрам.
Жировые складки по бокам наслаивались одна на одну. Могучие ляжки не могли исправить непропорциональности. Казалось, этот человек состоит из живота, а все остальное - только дополнение.
Юрчик завороженно смотрел на эту колышущуюся гору.
- Нравится? - уловил его взгляд Хрунцалов, похлопывая себя ладонями по чреву. - Лучше носить горб спереди, чем сзади!
Толпа гостей одобрительно захихикала. Среди них не было людей атлетического сложения. Лайкра закрытых купальников у женщин не могла скрыть излишков жира и обвисших задов. Мужчины, за исключением Гриши, были копией Хрунцалова, только помельче габаритами.
- Светюник! Ты почему не хочешь познакомиться с мальчиком? - пьяно просюсюкал Хрунцалов.
- Петр Васильевич, - в тон ему отозвалась дама, испугавшаяся Юрчика:
- Прикажите ему, пусть убирается! Это же дебил! - Букву "е" она произнесла как "э". - И у него наверняка вши.
- Так помой парня! В парилочку своди! - Мэр продолжал разыгрывать спектакль. - Ты у нас баба одинокая, разведенная. Просила меня мужика подыскать?
- Но не такого же урода?! - Та сложила губы бантиком.
- Для тебя сойдет! - грубо ответил хозяин вечеринки. - Ты мужик или нет? - вопрос адресовался Юрчику.
Бедолага, не понимая, чего от него хотят эти жующие, раскрасневшиеся от выпитого люди, нечленораздельно замычал.
Скрутив с треском пробку, Хрунцалов подал ему бутылку коньяка:
- Выпей за мое здоровье!
Юрчик послушно сделал глоток. Обжигающая жидкость комом застряла у него в горле. Он закашлялся.
- Пей еще! - потребовал мэр.
- Не-а-агу! - простонал убогий.
- Ты, мужичок, стопроцентный дебил! - укоризненно кивнул Петр Васильевич. - "Хенесси" пить не желаешь. Я себе не всегда позволить могу, а ты гугнишь! Гриша, ты бы пил на халяву "Хенесси"?
- Лакал бы! - отозвался здоровяк.
- Да, по этой части ты мастак. - Хрунцалов встал, брезгливо морща нос, приблизился к Юрчику. - Пей за мое здоровье!
Он насильно сунул горлышко хрустальной бутылки в беззубый рот Юрчика. Коньяк вытекал из уголков его рта двумя тонкими золотистыми струйками. Захлебываясь, Юрчик делал большие глотки.
- Ишь, присосался! - ухмыльнулся Хрунцалов. - Хорош! - Он вырвал бутылку изо рта Юрчика. - Для таких, как ты, сгодится пойло попроще. Подглядывать, значит, любишь? - Петр Васильевич изрядно перебрал и покачивался, точно матрос в штормовую погоду. - Понимаешь, идиотина, Светлана Васильевна опасается, что у тебя вши. Поэтому сейчас мы организуем тебе сауну. - Он громко икнул. - Дадим градусов этак сто пятьдесят, если выживешь, прополощем в бассейне. Лады? - Хрунцалов протянул руку.
Ответом ему стало скулящее подвывание убогого.
- Получишь по харе! - пообещал городской глава.
Спектакль затянулся, однако вслух возмущения никто не высказывал. Гости переминались с ноги на ногу, бочком отходили в сторону.
- Петр Васильевич, достаточно! - Молодая женщина встала между жертвой и мучителем. - Он и так природой обиженный.
Юрчик, почувствовав в ней защитницу, подался к говорившей. Она испуганно отшатнулась.
Сзади его придержал за плечи здоровяк.
- Отпустите бедолагу! - повторила просьбу женщина. В ее взгляде сквозила жалость, смешанная с брезгливым любопытством. - Петр Васильевич, он ведь на ногах не стоит.
Юрчик исподлобья рассматривал свою защитницу.
Ему нравились мокрые волосы, прикрывавшие округлые плечи, темные, миндалевидной формы глаза, чуть вздернутый носик.
- Мариночка, да он любуется тобой! - ревниво произнес Хрунцалов. Глазами раздевает! - Хлопнув себя ладонями по ляжкам, мэр захохотал. - Ай да сукин сын! Пенек замшелый! Страшнее атомной войны, а туда же... Тянет на баб? - Он вытер с отвисшей нижней губы слюну. - Ладно! Возьми себе что-нибудь пожрать и выпить, - милостивым жестом хозяин праздника указал на столы. - Сегодня я угощаю! - Он продолжал играть роль хлебосольного князя, щедро одаривающего последнюю голытьбу. - И не забудь поблагодарить Марину Викторовну за заступничество.
Кто-то уже совал в дрожащие руки убогого бутылку, фрукты, нарезанную тонкими ломтиками ветчину и прочую снедь.
- Бери, бери... Не бойся! - подбодрил его Хрунцалов.
- Вот это по-христиански, Петр Васильевич! - вставил какой-то угодник.
- Набрал? - поинтересовался мэр. - Не стесняйся, захвати ананас! Хрунцалов собственноручно затолкал его покорно стоящему Юрчику за пазуху. А теперь шуруй отсюда! Увижу, что опять подглядываешь, башку оторву! Гриша, покажи обратную дорогу гостю. - Нагнувшись к уху здоровяка, мэр прошептал:
- Завтра этого ублюдка здесь быть не должно!
- Мое упущение, Петр Васильевич! Исправимся, - вполголоса ответил тот.
Оказавшись на улице, Юрчик почувствовал, как кружится у него голова. Он шел нетвердой походкой, прижимая к груди подарки. Сок из раздавленных фруктов струился у него между пальцев.
- Где шлялся? - встретил его Степаныч. - Ого, пайки надыбал! И бутылку выцыганил! - Он взял литровый сосуд с яркой этикеткой. - Ты никак у пузатого на дне рождения побывал? - Все внимание кочегара было сосредоточено на этикетке. - Сидел бы за печкой, поганец! Будут мне на мозги капать.
В помещении кочегарки находился гость Степаныча - сухонький дедок, исполнявший обязанности сторожа профилактория. Его вечно слезящиеся глазки широко раскрылись при виде бутылки.
- Гуляем, Степаныч! - потер руки старик.
- Не спеши, Егор. Надобно проверить водочку, - заметил хозяин кочегарки. - Видишь, питье заморское, а вдруг отрава! Намедни Васька-шофер балакал, что траванулся импортной беленькой. Заблевал всю хату, чуть копыта не откинул...
Сторож зябко передернул плечами.
- Выпить хочется, Степаныч, - признался он, не спуская глаз с бутылки. - Трубы горят!
Степаныч тряхнул бутылку.
- Навезли в Россию иностранного говна. Пьют люди что попало. Юрчик, а ты успел приложиться?
