С поклонниками было как-то проще. На отдыхе нет никаких обязательств. Вечером можно сходить вместе в ресторан, а наутро забыть поздороваться. Можно говорить все, что думаешь, не опасаясь ляпнуть чего-нибудь лишнего, и поступать так, как тебе хочется, не волнуясь о том, что о тебе подумают.
Но я все равно не гонялась за знакомствами — мне это было не нужно. И мужчины, наверное, чувствуют это и проявляют удвоенную настойчивость, чтобы добиться женщины, которая их не замечает. Это просто им необходимо для подтверждения собственной неординарности, неповторимости, особенности по сравнению с теми, другими, которые уже получили отказ. И каждый думает:
— Сейчас-то я покажу этим неудачникам, чего может добиться настоящий мужчина.
Потом тихонько отползает со словами «не очень-то и хотелось, помилуй меня Бог от таких идиоток». Вспоминается хрестоматийная басня «Лиса и виноград», и вообще все это очень забавно.
Хотя был один человек, который вызывал интерес.
Просто интерес, и ничего больше. Он был красив и не походил на остальных. Не скользил похотливым взглядом, не отпускал сальных шуточек и вовсе не предпринимал никаких попыток познакомиться, пригласить куда-то. Хотя я видела, что нравлюсь ему. Мы частенько виделись в тренажерном зале или вечером в баре. Если встречались глазами, он сразу отводил взгляд, если одновременно подходили к лифту — он ждал другого. Мне показалось, что он боится чего-то и сознательно меня избегает.
Мне не хотелось думать об этом, но я стала ловить себя на мысли, что он мне приятен. Приятно столкнуться с ним на рецепшн и случайно соприкоснуться руками, подать бутылку с водой в зале или оказаться за соседними столиками в ресторане. И каждый раз он смущался и краснел, как восьмиклассник перед строгой училкой. Первые несколько дней я все-таки ждала каких-то активных действий с его стороны, а потом поняла, что это бесполезно. Он слишком нерешителен и пуглив.
И я совсем бы забыла о нем и перестала замечать, если бы не один ужасный случай…
Это произошло через неделю после моего приезда. Я необычно рано проснулась — было около семи утра, и спать больше не хотелось совсем. Было какое-то нереальное небо за окном — несколько оттенков красного плавно переходили один в другой, и облака сиреневые, я никогда не видела такого цвета.
Я оделась и пошла на море, на свое любимое место, хотя даже на пляже отеля практически никого не было в это время. Еще было немного прохладно, но я все равно решила искупаться. Я очень хорошо плаваю и не боюсь расстояний. Я зашла в воду и поплыла. Море было относительно спокойное, волны небольшие и вода теплая-теплая. Я боюсь тысячи разных вещей: лифтов, турникетов в метро и эскалаторов, боюсь, когда ночью звонит телефон, выходя из дома, все время боюсь, что забыла выключить газ. Но я никогда не боялась моря. Я даже никогда не думала, что со мной может что-то случиться. И я не знаю, как это произошло: просто внезапно почувствовала себя плохо, в глазах потемнело, и руки как будто связал кто-то. Я думала, что смогу вернуться, только волна, совсем небольшая, меня накрыла, и я не сумела выбраться. Это было так нелепо — умереть в море, которое любишь больше всего на свете. Я поняла: мне никто не поможет — я ведь убежала от людей, никого нет на берегу. И еще я представила, как меня будут искать, ломать голову, куда я могла деться. А потом, может быть, найдут тело, объеденное рыбами, изувеченное скалами. И близкие не поверят, что это я, потому что «она всегда так хорошо плавала». Как, оказывается, много всего передумать можно за несколько секунд.
И тут… Я не знаю, откуда он появился, я уже ничего не соображала. Только почувствовала — меня схватил кто-то, потащил к берегу, и я отключилась. Очнулась на берегу. Он хлестал меня по лицу, тряс за плечи и говорил, говорил, говорил что-то. А я увидела его и заплакала. И не могла остановиться. Тогда он обнял меня и начал успокаивать, как маленькую:
— Ну, что ты, девочка моя, все обошлось, все хорошо. Вот видишь, я с тобой рядом, и ничего не случится, пока я здесь. Неужели я позволю, чтобы с тобой произошло что-нибудь плохое?
И так он это говорил, будто мы знакомы уже сто лет и все эти сто лет он меня любил и заботился, что я еще сильнее заревела. Только уже не от страха, а потому, что со мной так никто за всю жизнь не говорил. А я ведь даже имени его не знала.
— Господи, откуда же ты взялся, ангел-хранитель? — наконец смогла я из себя выдавить.
— Я всегда прихожу сюда по утрам. Просто сбегаю из гостиницы. Не люблю, когда много народу. Когда ты пришла, я спрятался за тот валун, чтобы не спугнуть и не мешать, и просто смотрел на тебя. Я уже собрался уходить, когда ты вдруг решила заняться дайвингом без оборудования. И не мог позволить тебе изучать красоты морского дна в одиночестве.
Я рассмеялась, и сразу все прошло. Как будто мы все утро сидели здесь и размышляли о красоте южного рассвета и я вовсе и не собиралась расстаться со своей прекрасной жизнью на дне морском.
— И как же тебя зовут, прекрасная ныряльщица? — решил он наконец познакомиться.
— Галина. Галя. А тебя, спаситель? Или спасатель, как правильно?
— Сергей. Спасатель — это профессия, а спаситель призвание, а дальше выбирай сама, — улыбнулся он.
— Тогда ты будешь моим спасителем, — решила я.
— Почему ты здесь в одиночестве? Я давно за тобой наблюдаю. Ты все время одна, ни с кем не знакомишься, от людей бегаешь. Я ведь не первый раз вижу тебя на этих камнях.
— Знаешь, нужно иногда отдыхать от людей, чтобы не накрыло волной мизантропии. Несколько дней в одиночестве — и я опять готова любить всех подряд.
— Надеюсь, что мое скромное присутствие не выведет тебя из душевного равновесия и мизантропия на тебя не нападет?
— Нет.
Мы помолчали, и через несколько минут я снова нарушила тишину:
— Скажи мне, спаситель, почему ты так долго ходил кругами? И только мое намерение распрощаться с этим миром заставило тебя сделать решительный шаг.
— Потому что… — он как-то замялся, — просто я почувствовал, что, если подойду к тебе с какой-нибудь банальностью типа «девушка, можно с вами познакомиться», «давайте сходим в ресторан», ты пошлешь меня мгновенно. Ты не похожа на тех, которых так просто завлечь рестораном или обещанием «чисто на тачке крутой покатать».
— Да? — заинтересовалась я. — А чем же, по-твоему, меня можно завлечь?
— Я пока еще не знаю. Но я узнаю обязательно. Может быть, стихами? Представляешь, каждое утро я буду приносить новое стихотворение о тебе и для тебя.
— Ага, наймешь какого-нибудь бедного студента, который, как Сирано де Бержерак, будет за деньги помогать меня обольщать?
— Ни боже мой! В обольщении женщин я всегда справляюсь своими силами. И стихи, кстати, пишу тоже сам.
— Вот как, интересно… — Он удивлял меня с каждой минутой. — Это что же, твой основной род занятий? И ты приехал на морской берег, чтобы ухватить вдохновение за крыло? Вольный художник на морском курорте. Пошел по стопам поэтов Серебряного века?
— Вовсе нет. Вообще-то я занимаюсь бизнесом. Недвижимость, строительство, автомобили. И здесь я совмещаю приятное с полезным, потому как недалеко проходит выставка строительного оборудования. Мы тоже там кое-что представляем, да и на других посмотреть тоже всегда полезно. Но знаешь, честное слово, когда стану старый, заработаю много-много денег, куплю себе дом где-нибудь в Коста-Рике или на доминиканском берегу океана, заведу большую собаку, научусь курить сигары или лучше трубку. И вечерами буду сидеть на террасе в кресле-качалке под клетчатым пледом, смотреть на воду и писать стихи. Вот, такие банальные мечты о счастливой старости, — рассмеялся он под конец своей тирады. — Кстати, а какую бы ты хотела старость?
— Я бы никакую не хотела. Я боюсь старости. Но в идеале, наверное, большой дом, а там — куча народу: дети, внуки, приятели детей и внуков, несколько собак и еще какая-нибудь живность. Старые друзья, и новые пускай тоже будут. И главное — чтобы всегда было чем заняться, чтобы не чувствовать свою ненужность.
— Ну, с такой толпой всегда бывает чем заняться. Так что, когда устанешь, приглашаю к себе, я куплю кресло-качалку и для тебя.
— Спасибо. Лестное предложение. Надеюсь, доживем до тех времен, — вздохнула я. Переживания все-таки были еще свежи.
— Откуда столько пессимизма? Конечно доживем. А теперь пора возвращаться в отель. — Он поднял меня с песка и повел, слегка обнимая. У меня сжалось сердце.
Как же я была счастлива в те дни! Какое-то безумие, мы были как школьники, почти не расставались. Только иногда он уезжал по своим рабочим делам, и, если его долго не было, я начинала скучать. Вскоре я вообще переехала в его номер. Мы исходили все побережье вдоль и поперек, забирались в самые отдаленные уголки. С ним было так интересно. Он всегда мог придумать что-нибудь необычное, совершить что-то неординарное.
