Г отирает пот с лица. Безусловно, следует пройти курс лечения, но лишь после того, как задание будет выполнено, и, конечно, никто не должен об этом знать. До Невера совсем недалеко. Движение стало менее плотным. Г изучает карту. Мулен… Сен-Пурсен. Как далеко до Шательгюйона!
Может, он постарел? Может, это легкое нарушение рефлексов и есть первый признак? Г набивает трубку. Времени хватит, только бы приехать пораньше, пока курортники еще спят. Есть один вопрос, которым он не любит задаваться, так почему бы не подумать над ним сейчас, прохаживаясь для разминки? Наверняка наступит момент, когда мсье Луи откажется от его услуг, только вот удовольствуется ли он тем, что не станет больше подавать признаков жизни? Никаких звонков! И дни потянутся унылой чередой, заполненные для сошедших со сцены постаревших актеров серой скукой. Вряд ли! Мсье Луи слишком осторожен. Кто же оставляет подручных вынашивать черные мысли, копить обиду и принимать собственные меры предосторожности, к примеру, в виде некоего документа, содержащего определенные разоблачения? Всегда ведь можно найти услужливого нотариуса, который согласится передать прокурору республики письмо с обвинениями. Мсье Луи не из тех, кто привык доверять. Стоит не выполнить его указания в назначенный срок или допустить оплошность, как тут же возникнут подозрения. «Жаль, — подумает мсье Луи, — такой одаренный парень». И быстро сумеет привести в исполнение какую-нибудь хитроумную комбинацию, в результате которой ставший помехой человек внезапно попадет в ловушку. Г хранит в памяти такого рода таинственные исчезновения… Взять хотя бы Стефана. Тот знал беспроигрышный прием кетча. И как только в газетах появлялось сообщение о человеке, которому свернули шею, сразу было ясно: это дело рук Стефана! Со временем сообщения о подобных убийствах перестали появляться в колонке происшествий, доискиваться почему не имело смысла.
Поток машин не прекращается. Иногда две-три из них останавливаются, люди выскакивают и бегут к дереву или кустарнику.
«Прекрасная ночь!» — говорит кто-нибудь, застегиваясь на ходу. И Г снова остается один. Он устал, но уже не дрожит. Предается размышлениям, глядя на звезды. Не исключено, что мсье Луи уже нашел ловкий способ избавиться от него! Г обдумывает эту идею просто так, пытаясь доказать себе, что ничуть не волнуется и готов к самому худшему. Ну хорошо! У мсье Луи перевес из- за этой дурацкой дрожи. Но до тех пор, пока он не в курсе, Г останется его любимым агентом. И вот доказательство: мсье Луи опять дает ему шанс — с каким тщанием он все подготовил, — все предугадал. И тем не менее! На обратном пути надо будет обдумать ответный удар — на всякий случай. Г садится в машину. Короткая передышка пошла ему на пользу. В эту минуту президент Ланглуа, верно, спит. Хотя, быть может, он из числа тех людей, страдающих бессонницей, которые читают по ночам. «Обещаю вам, что вы ничего не почувствуете!» — шепчет Г.
Сен-Пурсен остался позади, в предрассветном тумане занимается день. Впереди угадываются смутные очертания гор. Г всем телом ощущает сковавшую его усталость. Мысленно он проверяет свой путь, стараясь не пропустить дорожные указатели. И вот, наконец, Риом, затем развилка, поворот на Шательгюйон. Улицы пустынны. Курортники спят. Г рулит потихоньку, разыскивая нужные названия. С улицы Барадюк нужно свернуть, не доезжая казино. Сады, отели и снова туман. После отеля «Бельрив» свернуть на новую дорогу. А вот и «Бирючины». Красивая вилла в глубине аллеи за оградой.
Теперь осталось проехать метров пятьдесят. Дорога сворачивает к «Тюльпанам». Г бесшумно выходит из машины. Рукам холодно, он делает несколько шагов, чтобы размяться.
Мсье Луи не обманул: «Тюльпаны» возвышаются над «Бирючинами», чуть ниже видны окна второго этажа виллы. Г торопливо изучает местность. Машину придется поставить перед «Тюльпанами», но, сделав разворот, можно бесшумно спуститься по склону с выключенным мотором. Открыв дверь дома ключом, присланным мсье Луи, он неслышно обходит первый этаж. Ставни закрыты, так что можно включить электричество. Все вокруг отличается простотой и чистотой. Как было обещано, холодильник полон: молоко, сухари, ветчина, фрукты — если понадобится, можно просуществовать, не привлекая к себе внимания. На втором этаже две спальни. Разложенный диван-кровать, стол, стулья, кресло, шкаф, хорошо оборудованная туалетная комната — и Г не может устоять перед соблазном вымыть горячей водой руки. Потом вдруг падает на диван. Какое блаженство — сбросить напряжение, со вчерашнего дня не дававшее ему расслабиться, вынуждавшее держаться настороже. Но спать нельзя. Всего пять минут отдыха. И через пять минут он уже на ногах, готов к действию. Г приоткрывает железные ставни в спальне. Пронизывающий взгляд на соседние владения. Внизу действительно есть терраса, через цветочную изгородь ее видно почти целиком. Вилла президента расположена наискосок. На террасу ведет застекленная дверь. Пройдя через террасу, можно спуститься по трем ступенькам в маленький садик, где что-то поклевывает дрозд. Г на глаз определил расстояние от окна до конца сада — двадцать пять метров. Где бы ни находился президент, он в любой точке окажется удобной мишенью. Успокоившись, Г начинает выносить вещи из машины. И чувствует себя в форме. Воздух на склоне холма благоухает, его можно вдыхать с наслаждением, смакуя, точно ликер. Прежде всего Г собирает винтовку, заряжает ее, фиксирует оптический прицел и глушитель, потом машинально прикладывает оружие к плечу. Порядок. Руки тверды и послушны. Голова ясная. Каждый мускул готов выполнить предназначенную ему роль. Г достает бинокль, наводит его. Дрозд внезапно становится большим, размером с курицу. Половина шестого. Пошарив на кухне, Г обнаружил растворимый кофе и приготовил себе чашку. Он знает, что до конца дня не сможет ничего предпринять. Сначала ему нужно изучить повадки президента, свойственные ему движения, походку, чтобы отыскать самую удобную позу. А стало быть, нечего прятаться, делая вид, будто в «Тюльпанах» никто не живет. Напротив, надо распахнуть все окна и вести себя, как подобает настоящему курортнику, а если президент пошлет ему со своей террасы доброжелательный привет, Г решил ответить ему тем же.
Ну а потом? После драмы? Обычно мсье Луи берет все на себя. Поблизости у него наверняка есть человек, который тем или иным способом заставит исчезнуть тело! А может, забота поднять тревогу будет возложена на прислугу. Г никогда не пытался доискиваться, каким образом мсье Луи удается уничтожить все улики. Вот почему вся банда так доверяет ему и в то же время так боится его. Г умывается, бреется, закуривает свою первую трубку в этот день. Президент, должно быть, встает поздно, так не лучше ли пока спуститься в парк, купить газеты, побродить немного: смерть может подождать.
Возле источников уже толпится народ: едва успевшие встать с постели курортники в купальных халатах, отдыхающие, идущие за газетами в расположенный над садами киоск, любители утренних прогулок, слоняющиеся по магазинчикам, таская за собой — по необходимости или просто не желая отличаться от остальных — стакан в круглой корзиночке. Трудно вообразить иное место в мире, которое давало бы подобное ощущение покоя. Г внимательно приглядывался к окружающим: никто не казался больным. Это походило на форум, куда собираются для совершения некоего таинственного обряда, встав в очередь к источникам, носящим женские имена. Источник «Сюзанна», источник «Мари-Луиза», источник «Анриетта». И всюду разбросаны железные стулья; поставленные кое-где кружком, они наводят на мысль о Праздных собеседниках. Г испытывает тягостное чувство потерянности, словно очутился по ту сторону границы не совсем реальной страны. Ему случалось выполнять странные контракты, но всегда в опасных местах, где приходилось держаться настороже. А тут, напротив, сталкиваешься с беззащитными людьми, единственная забота которых — пить, наслаждаясь, маленькими глоточками мутную воду, похожую на болотную. И президент Ланглуа тоже, верно, принадлежит к этому свихнувшемуся племени дегустаторов. Любой подручный мсье Луи мог бы справиться с подобным заданием. Г чувствует себя здесь не на месте. Ему не терпится поскорее вернуться в «Тюльпаны». По дороге он покупает «Курье дю Сантр». В длинной статье рассказывается о вчерашнем покушении. «Я брежу! — думает Г. — Значит, это случилось только вчера?» Он пробегает глазами статью. Обычное переливание из пустого в порожнее с уже известными подробностями, причем некоторые особенно ужасны. Единственная новость — анонимный телефонный звонок в «Либерасьон». Преступление совершено неведомой группировкой, назвавшейся «Справедливость и Свобода». Этакое новоявленное позерство — терроризм в жанре «видал я какой», — по сути не менее наивное, чем боксерское бахвальство. «Я, по крайней мере…» — думает Г. Ему нет необходимости заканчивать свою мысль, чтобы почувствовать определенную гордость, и все-таки он не может не выделить как-то себя, поставить особняком. Поднимаясь по лестнице к вилле, Г вынужден, однако, признать, что если бы не мсье Луи, его жизнь мужчины без женщины, без детей, без друзей и даже без красной рыбки, которую надо кормить, была бы невыносимой. Впрочем, это ничуть не похоже на медленное удушье! Напротив! Повседневная жизнь даже приятна. Хотя временами бывает, конечно, ужасна, особенно когда он смотрит на себя как бы со стороны, признавая, что в сущности бесполезен, вроде гадюки: такую тварь каждый готов раздавить. И сколько бы он ни протестовал: «Нет и нет! Я кое-чего стою!» — достаточно лишь взглянуть на себя в зеркало… Порой ему слышится внутренний голос: «Я как вирус!» К счастью, противоядие всегда наготове: то, что делает он, никто лучше сделать не может, ибо Рикардо был прав. У него и глаз и рука отменные.
