По телефону я договорился о встрече с Сэггерти и поехал в Чикаго. Он ждал меня сидя за своим столом. Он посмотрел на меня долгим изучающим взглядом. И тут я вспомнил, что раньше он всегда так делал, чтобы я почувствовал неуверенность. Я понял, что пора отплатить ему той же монетой. Я уставился на его неуклюжую фигуру, на торчащие в разные стороны седеющие волосы, понимая теперь, что таким образом он самоутверждается в собственных глазах. Я внутренне усмехнулся, когда заметил, что сейчас это сработало против него. Теперь некоторая неуверенность охватила Сэггерти. Он взял карандаш и постучал себя по носу тем концом, на котором была резинка.
- Значит, Гарри, ты хочешь вернуться на работу. Похоже ты в приличной форме, только похудел.
- Вам нужен инженер или грузчик?
- Не обижайся, сынок. Мы рады, что ты вернулся. У нас море работы и притом срочной. Я как раз вспоминал, как вы с Кристоффом работали на пару.
Я промолчал.
- Странная история вышла с Кристоффом. Он всегда казался таким серьезным парнем. Мы здесь никак не ожидали такого поворота событий.
- Ну, если вы так считаете...
- Ты можешь выйти на работу с завтрашнего дня. Я скажу Буну, чтобы он подыскал для тебя подходящий объект. Поговори с ним. А как насчет оплаты?
- Как насчет оплаты? Я стал почти на четыре года старше. И ровно на столько же опытнее и умнее. Меня устроит то, что вы платили мне раньше плюс полторы тысячи.
- Это слишком много.
Я взял свою шляпу со стола и встал. Сэггерти посмотрел на меня в упор, и я не отвел глаз. Потом повернулся и пошел к дверям. Он не сдавался, пока я не открыл дверь. Только тогда он кашлянул.
- О'кей, Гарри. Я согласен. Завтра выходи на работу.
Я кивнул и закрыл за собой дверь.
Бун дал мне самую обычную работу. Сорок миль двухполосного шоссе нужно было превратить в четырехполосную магистраль. Спрямление поворотов и прочая рутина. Не хватало оборудования и квалифицированных рабочих. А те, что имелись, хотели лишь денег и улучшения условий труда. От нас требовалось успеть сделать как можно больше, прежде чем из-за буранов и метелей работы будут прекращены. Остальное придется заканчивать уже весной.
Несколько недель я работал с удовольствием. Практически все время я проводил на работе и спал, как убитый. Но вскоре между мной и работой встал Дэн. Когда возникала какая-либо проблема, я останавливался и смотрел в сторону далеких голубых гор. Как бы ее решил Дэн? Я видел его неподвижное лицо и медленную улыбку. Слышал, как он говорит: "Зачем ты все время бегаешь, Гарри? Потише, парень, расслабься. Можно использовать щебень вон с того холма. Мы будем выгадывать пятнадцать минут на каждом грузовике". Потом я мог сделать ему подножку и мы покатились бы, поднимая тучи пыли, ругаясь друг на друга, а рабочие бы стояли вокруг, довольные бесплатным представлением, которое устраивали для них глупые инженеры.
Время шло. Дэн стал появляться в моем сознании все чаще и чаще. Ранним холодным осенним утром я ждал, что он вот-вот появится из-за далекого поворота дороги. И дело не в том, что он был мне необходим для работы: она-то как раз шла нормально. Казалось, он так и остался непохороненным, и душа его не знала покоя. Я чувствовал свой долг перед ним, и я знал, что он, оказавшись на моем месте, выполнил бы его.
Я вернулся в Чикаго и переговорил с Буном. Потом пошел к Сэггерти. Поначалу он занял жесткую позицию.
Однако, я не стал слушать его возражений и, подняв руку, остановил его.
- Мистер Сэггерти, мне нравится моя работа, мне нравится работать с вами. Поймите правильно, и давайте не будем фехтовать словами. У меня есть обязательства. Обязательства перед погибшим другом, которые я не могу не выполнить. Я пытался отказаться от них, но это выше моих сил. Если я останусь здесь и продолжу работу, компании все равно не будет от меня никакого проку. Дайте мне довести дело до конца. Я прошу отпуск без содержания. Я вернусь. Я уже договорился с Буном, с работой все в порядке. У него есть новый инженер, которого зовут Брент, он сможет меня заменить. За несколько дней я введу его в курс дела и уеду.
Некоторое время у Сэггерти было такое выражение лица, словно он глотнул прокисшего молока. Но потом он улыбнулся и протянул мне руку. Я удивился, но потом, когда все как следует обмозговал, понял, что он никогда бы не добился таких успехов, если бы не обладал достаточной гибкостью. Нельзя быть мелочным во всем и занимать высокое положение.
Я провел пару дней с Брентом, дав ему несколько советов о том, как лучше завершить работу. Потом вернулся в город. Собрал вещи и погрузил все в автомобиль. Затем достал список и определил в каком порядке буду встречаться со свидетелями.
- Досани? Да, вы можете поговорить с ним. Он там, в дальнем углу гаража, - сказал мне управляющий.
Я подошел. Досани как раз начал тестировать двигатель. Он увидел меня и приветливо помахал рукой. Это был высокий, стройный парень со смуглой кожей и черными блестящими волосами, спадающими ему на лоб. В руках он держал провод от аккумулятора.
- Где ваша машина?
- Я совсем по другому поводу. Ваш менеджер сказал, что я могу отвлечь вас на пару минут.
- Послушайте, мистер. Я не собираюсь платить, пока это проклятое радио не будет работать. Ясно?
- Да я не об этом. Я хочу поговорить о том времени, когда вы служили на Цейлоне, на сторожевом корабле. Тогда еще капитан утонул.
Он сердито взглянул на меня.
- Я давал показания по этому поводу пока не посинел. Меня тошнит от этой истории.
Я подождал несколько секунд и сказал:
- Досани, я говорю с вами неофициально. Капитан был моим другом. Моим лучшим другом. Я просто хочу узнать, как все произошло. Кстати, что такое сторожевой корабль?
Он успокоился.
- Конечно, в таком случае я расскажу, что помню. Сторожевой корабль имеет очень прочный корпус. Команда состоит из тринадцати человек. Два авиационных мотора, которые работают на высокооктановом бензине. Вооружение довольно слабое. Два крупнокалиберных пулемета, сорокамиллиметровая пушка и, иногда, на корме ставят восьмидесятимиллиметровый миномет. Обычно сторожевые кораблики используются для вывоза раненых из береговой зоны. Делается все очень быстро. Команда набирается из военнослужащих.
- А чем вы занимались?
- Внизу, ухаживал за этими проклятыми моторами. Меня обычно начинало тошнить в ту минуту, когда мы отходили от берега.
- Что произошло той ночью?
- Я мало что знаю об этом. Капитан Кристофф поднялся на борт около десяти часов вечера с двумя людьми - мужчиной и женщиной. Мы знали, что это против правил, но он командовал кораблем. Я слышал как Квинн, первый помощник капитана, попытался спорить с ним, но ничего у него не вышло. Нам пришлось бросить партию в покер, и выполнять приказ. Мы вышли из порта Коломбо, держа курс в открытое море. Квинн вел корабль. Я слышал, как Кристофф и пассажиры пошли на нос. Пройдя миль десять, Квинн стал разворачивать нашу посудину и через несколько секунд корабль повернулся бортом на волну. Как раз в этот момент, по словам гражданских, Кристофф попытался вернуться на мостик. Для этого необходимо было пройти через узкий проход рядом с низкой частью борта. Он поскользнулся и выпал за борт, и прошло еще некоторое время, прежде чем пассажиры смогли докричаться до Квинна. Так что обнаружить Кристоффа было уже просто невозможно. Мы кружили там около получаса. Поговаривали, что Кристофф был крепко пьян и поэтому сразу пошел ко дну.
- А что говорили другие? Может кому запомнилось что-нибудь необычное?
Он почесал нос, оставив грязный след на щеке и покачал головой.
- Ничего. Кристофф просто нарушил правила и попался. Он казался симпатичным парнем и его назначили командиром по чистой случайности, на несколько дней, до прибытия настоящего капитана. Он не должен был выходить в море, поскольку совсем не разбирался в кораблевождении. Я думаю, что он просто напился, и эта костлявая британская сучка обработала его. Увеселительная прогулка.
- А что случилось с вашим первым капитаном?
- Ужасно дурацкая история. Пошел купаться, а какой-то идиот решил в это время глушить рыбу. И бросил в воду пластиковую мину. Феннер как раз нырнул, а тот его и не видел. Феннер погиб на месте. Мы, честно говоря, не очень-то о нем горевали. Он все делал по инструкции, а строгий был, что дьявол. Наверное, думал, что он адмирал.
Больше от Досани ничего существенного узнать не удалось. Я видел, что ему не терпится вернуться к прерванной работе. Поэтому поблагодарил его, мы пожали друг другу руки и я ушел. Его фамилию я вычеркнул из списка.
Штенвиц сидел на крыльце перед домом в рубашке и брюках цвета хаки, когда я пришел поговорить с ним. Продавец из соседней бакалейной лавки подробно описал мне его. Это был толстяк с белыми руками и пухлым веснушчатым лицом. Он хмуро уставился на меня.
- Вы Штенвиц, я не ошибаюсь?
