— Олежка, оставь поиски.
— Почему?
— Потом поищем. А сейчас нам надо, не торопясь, подумать о том, как мы будем, действовать дальше…
— Я знаю, как действовать!
— Как?..
— Нам надо сделать парус!
— Из чего?
— Из нашей одежды!
Олежка сразу же стал раздеваться и оставил на себе только трусики.
— Ну, чего же вы?!
Павел тоже разделся до плавок. Веста, повернувшись к мужчинам спиной, стала распарывать по шву снятое платье. Постепенно, увлекшись «шитьем» паруса, Веста перестала стесняться своей наготы. «Шить» парус пришлось гвоздем, который Олежка нашел, когда искал весла. Вместо ниток использовали тонкие бечевки, которые получились при разматывании сплетенного из шелковых нитей крепежного каната.
Веревок для крепежа на яхте было достаточно, и парус получился хоть и небольшой, но управляемый. Скорость яхты увеличилась, но не намного. Ветер был слабенький и неустойчивый, он менял свое направление неожиданно, и яхта иногда оказывалась на том же месте, с которого начинала свой разбег.
Павел придумывал для Олежки все новые задания, чтобы у сына меньше оставалось времени для мыслей о пище и воде. Но солнце сделало свое дело. Олежка устал. Сначала он забрался в каюту, якобы прячась от солнечных лучей. А когда Веста заглянула вовнутрь, то увидела, что глаза у Олежки на мокром месте. Он торопливо отвернулся и, свернувшись клубком, затих.
Веста озабоченно потерла пальцами лоб.
Потом посмотрела на парус и спросила у Принца:
— Ты думаешь, мы плывем к берегу?
— Не знаю…
Простая мысль о том, что они, возможно, сделав парус, усугубили свое положение и теперь плывут в открытый океан, озадачила их и повергла в состояние растерянности. Чтобы не пугать Олежку, они решили ничего не говорить ему о парусе. Веста пошла в каюту, а Павел потихоньку опустил парус на палубу, свернув тряпки в рулон. Принц тщательно промыл водой гвоздь, проколол им палец и, выдавливая из него кровь, написал на палубе «SOS». Он посмотрел вверх. В небе не было ни облачка. Ветер окончательно стих. Наступил полный штиль.
Пряча посиневший проколотый палец, Павел полез в кубрик. Веста и Олежка полулежали в носовой части каюты. Яркое солнце все ниже опускалось к горизонту. Отражаясь от гладковыструганных досок пола, солнечный свет освещал лица заложников. Горящие голодным блеском глаза, пунцовые от волнения щеки и пересохшие, потрескавшиеся от жажды губы — все это казалось галлюцинацией.
— Папа, побудь с нами…
— Побуду…
Павел прилег около Олежки. Сознание своей полной беспомощности бесило Принца, и он дал себе клятву добраться до тех, кто их сюда засадил, и свести с ними счеты. То, что сейчас происходило на этой посудине, было делом рук «дюковцев» — у Принца на этот счет не было сомнений. И сейчас он очень сожалел о том что обошелся с ними слишком гуманно.
Олежка не плакал и не стонал. У этого мальчишки была воля взрослого стойкого мужчины. Год жизни, проведенный после трагической гибели матери в специализированном детском доме, закалил его характер. Увидев, что оказался среди умственно отсталых детей, Олежка замкнулся и за весь прожитый год не проронил ни слова.
Так случилось, что Олежке, живя в Москве, ни разу не посчастливилось побывать в зоопарке. Приемные родители, которых Он, не лукавя, называл папой и мамой, обещали ему сегодня, что его мечта сбудется. Веста собиралась сделать Олежке сюрприз. Она присмотрела в магазине, недалеко от «Центра», бинокль. Весте казалось, что при посещении зоопарка подаренный бинокль Олежке наверняка пригодился бы.
Веста надеялась, что легкое покачивание яхты усыпит Олежку и во сне ему будет легче перенести свалившиеся как снег на голову испытания. Но Олежка лежал с широко открытыми глазами и молчал. Это молчание пугало Весту.
— Олежка?..
— А?..
— Ты помнишь свой сон?..
— Да!
— Расскажешь?..
— Расскажу!
Глаза у Олежки при воспоминании о волшебном сне засветились восторженным блеском. Он лег на спину, взял за руки лежащих справа и слева от него родителей и стал красочно описывать виденные во сне картинки.
— Мы шли к зоопарку пешком. Я держал вас за руки, и мы все вместе перепрыгивали через лужи. Солнечные зайчики прыгали вместе с нами. Вы были очень веселыми! Когда мы подошли к забору, где был слон, папа зашел за забор и поздоровался со слоном. Слон даже погладил папу хоботом по голове. А дядька, который был начальником у слонов, стал ругаться. А потом облил папу водой из шланга!..
— А я что?..
— А ты смеялся! И все другие тоже смеялись. А мама сказала, что ты стал похожим на мокрую курицу… А потом мы все захотели мороженого…
Олежка сглотнул голодную слюну, помолчал, мужественно борясь с искушением расплакаться, и проглотив подступивший к самому горлу комок слез, продолжил свой рассказ:
— Когда мы проходили мимо… ну, этих, где гуляют животные…
— Клеток?
— Нет. Этих… Где много места и нет крыши!
— Вольеров?
— Да! Мама увидела, что плачет маленький мальчик. Ну, с его головы ветер… сдул панамку… И она упала. А там — пантера! Мама как перепрыгнет через забор! Взяла панамку, а пантера ее не выпускает! Шерсть у нее встала дыбом!
— У кого, у мамы?!
— У пантеры! Мам, знаешь, на кого эта пантера была похожа?
— На кого?
— На твою любимую Багиру из мультфильма «Маугли»!
— Ну, и что Багира?
— Ее в зоопарке не Багира звали, а Машка.
— Подружились они с мамой?
— А как ты догадался?
— А с мамой нельзя не подружиться! Посмотри, какая она! Олежка посмотрел на Весту и улыбнулся. Засмущавшаяся мама опустила глаза. Сын в знак солидарности пожал руку отцу и погладил маму по руке.
— Папа прав. Мама сказала Машке: "Проводи меня". И Машка, помахав хвостом, пошла. А когда мама вышла из… из…
— Вольера?
— Да. Отдала панамку мальчику, и он перестал плакать. А потом мы пошли к клеткам с птицами. Они, когда меня увидели, сильно обрадовались: стали кричать, хлопать крыльями!
— А может быть, они сердились?
— Нет! Голуби, которые сидели на крыше…
— Под крышей?
— На крыше! Которые — наши! Ну, над улицами которые летают!
— Сизари?
— Да! Они прямо ко мне подлетели, и один сел на голову, как на памятник!
— А остальные?
— Я руки вытянул, и они все уселись на руки, как в цирке!
— А тебя из шланга не облили?..
— Нет! Все, кто стоял около клеток, захлопали в ладоши. И вы тоже. А одна бабушка даже перекрестилась и поклонилась мне.
— Почему?
— Она сказала, что я — Блаженный Августин!
В разговор вмешалась Веста. Она объяснила и Олежке, и Павлу, что у всех пернатых на земле есть свой библейский святой — Августин Блаженный…
— А у людей есть такой святой?
— Конечно. Их много. Но у каждого человека есть еще и свой святой. Его называют ангелом-хранителем. Они помогают людям в трудную минуту.
— А наши Ангелы нам помогут?
— Конечно, Олежка!
— Скоро?
— Скоро!
— Мам, расскажи еще про… Августина…
— Хорошо… Августин был очень добрым, честным и мудрым. Говорят, он до сих пор ходит по земле и принимает разные обличья.
— Как это?.. Разве он не умирает?
— Нет… Он превращается в разных живых существ: животных, пресмыкающихся, людей. Старушка сразу узнала, что на этот раз Августин превратился в мальчишку, такого, как ты! Вернее, в тебя! А птицы всегда знают, в кого Святой Августин превращается. Прилетают к нему и радуются. И нисколько его не боятся!
— А он только птицам помогает?
— Не только. Он, например, научил людей распознавать деревья…
— Что делать?
— Узнавать, какое дерево человеку полезно, а какое нет.
— А есть и вредные деревья?!
— Нет. Только разным людям полезны разные деревья. Раньше люди жили в деревянных домах, да?..
— Да…
— А прежде чем построить такой деревянный дом, человек выбирал себе дерево…
— Как?
— Садился под дерево, отдыхал, ел, спал. И если чувствовал себя после этого хорошо, строил из бревен таких же деревьев себе дом.
— А если плохо себя чувствовал?!
— Шел искать другое дерево — полезное для себя.
— И находил?
— Конечно. А потом он искал себе невесту, которой это дерево тоже полезно. Они женились и жили в своем доме долго и счастливо…
— Как в сказке, да?
— Да.
— А ты знаешь свое полезное дерево?
— Знаю.
— А папа?
— И папа знает!
— А я не знаю…
— И ты знаешь.
— Знаю?!
— Конечно. Помнишь мы жили все трое у тети Маши в Подмосковье?
— Помню!
— Тебе было хорошо в ее деревянном доме?
— Очень!
— А тебе, папа?
— Превосходно!
— А из какого дерева этот дом был построен, знаете?
Павел не знал, из какого дерева был построен приютивший и согревший их в неспокойные времена дом. Но сознаваться в этом перед Олежкой не хотелось. И Принц стал ворошить в памяти эпизоды, связанные с деревьями. И сразу же вспомнил, что все радостные и светлые мгновения в его жизни были связаны с сосной! Под ней так всегда легко дышалось и любилось! Павел посмотрел на слегка улыбающуюся Весту и сказал:
