- Таким образом, если я учитель и хочу дать своему необычному ученику понятие книги, я должен вложить ему в руки томик и довести до его сознания, что он может обозначать книгу либо с помощью мимического символа, либо воспроизводя пальцами пять букв: к-н-и-г-а?
- Вы верно уловили суть, дорогой мэтр. Комбинация из пяти букв очень скоро будет восприниматься учеником как некий образ, благодаря чему он поймет эквивалентность обоих обозначений: целостного, или синтезированного, и расчлененного, или аналитического. Повторение этого урока с различными предметами повседневного обихода закрепляет в его сознании оба способа выражения.
- Все это прекрасно, но как все-таки ребенка учат разговаривать?
- Учитель воспроизводит каждую дактилобукву на руке ученика. Одновременно он произносит соответствующий звук и дает ребенку ощупать, как расположен при этом язык, зубы и губы, а также осязать колебания груди, горла и дрожание крыльев носа - до тех пор, пока ученик наконец сам не сумеет воспроизвести этот "звук". Грудь учителя становится для слепоглухонемого своеобразным камертоном, с которым он сверяется, чтобы придать своим "звукам" надлежащую окраску... Будьте любезны, дорогой мэтр, произнесите согласный звук, неважно какой.
- Б, - произнес Виктор Дельо.
- Вам не приходилось задумываться над тем, какую сложную работу вы проделываете, чтобы выговорить этот, казалось бы, простейший звук? Все операции производятся механически, без всякого усилия, благодаря многолетней привычке, выработанной с самого раннего детства. Чтобы получилось это незатейливое "б", язык должен свободно и мягко лечь на основание ротовой полости, губы должны быть чуть поджаты, уголки губ слегка раздвинуты, дыхание - приостановлено. При таком положении органов речи мы, приоткрывая губы, резко выталкиваем изо рта порцию находящегося там воздуха: тот взрывной звук, что получается при этом, и есть звук "б"...
- Боже мой, - воскликнул адвокат с улыбкой, - признаться, я никогда ни о чем подобном не думал, и это хорошо: ведь если каждый раз задумываться над тем, как произнести тот или иной звук, я и рта не открою!
- Юному ученику, - продолжал директор, - приходится детально знакомиться с механизмом произнесения каждого звука, соответствующего определенной букве алфавита, - и так для всех букв и их сочетаний. Лишь усвоив это, он сможет воспроизводить устную речь... Она хоть и весьма несовершенна, но все же может быть понята посвященными. Вслед за этим наставник доводит до него соответствие между дактилологической буквой-символом, произносимым звуком и рельефной буквой: так он научится читать на ощупь письмо зрячих. Наконец, дабы подопечный овладел всеми доступными ему способами общения, наставник обучает его соответствию между дактилобуквой и выпуклой буквой алфавита Брайля. Все это, вместе взятое, и дает слепоглухонемому возможность писать так, чтобы его мог понять любой из нас, в том числе и вы, взявший на себя неблагодарный труд защищать его...
- Благодарю вас, уважаемый господин директор... Вот и для меня кое-что прояснилось. Разрешите попросить вас еще об одной услуге: не согласитесь ли вы сопровождать меня в качестве переводчика завтра утром в тюрьму Санте, где я надеюсь добиться от моего клиента, чтобы он заговорил?
- Я бы с радостью, дорогой мэтр, но не кажется ли вам, что лучше было бы пригласить для помощи в этом разговоре одного из братьев ордена святого Гавриила?
- Я сразу же подумал об этом и уже написал в Санак. Но время не ждет! Мне необходимо уже завтра вступить в контакт со своим клиентом... Только вы способны помочь!
Директор любезно согласился.
Даниелла встретила Виктора Дельо на пороге:
- Как жаль, что вы не пришли часом раньше! Приходила госпожа Симона Вотье...
- Ого! Его матушка... Это меня радует, милая внучка! И что же она сказала?
- Утром она получила письмо и сразу отправилась к вам...
- Такой благоприятный момент нельзя упустить! Я еду...
- Куда, мэтр?
- К этой даме, в Аньер... Думаю, она уже вернулась, а если нет - подожду... Мне будет чем заняться...
При этих словах он достал из портфеля книгу. Мельком бросив на нее взгляд, студентка спросила:
- Я вижу, мэтр, вы увлеклись романами?
- А почему бы и нет? Начать никогда не поздно. Взгляните на обложку: вас ничего не удивляет?
- Название? "Один в целом свете" - звучит довольно грустно... А! Имя автора ведь это...
- Он самый. Видите ли, внучка, где-то на этих трехстах страницах, я убежден, кроется ключ к разгадке... До скорого! А вы оставайтесь... Вдруг придет еще кто- нибудь из моих будущих свидетелей?
Адвокат вернулся лишь к полуночи, объявив:
- Падаю с ног, но мотался не зря... Как там насчет кофе?
- Кофе готов, мэтр.
- Вы мой добрый ангел, Даниелла! А теперь марш домой: вам пора спать.
- Но, мэтр, ведь ангелы не спят!
- Я в этом совсем не уверен! По крайней мере мой ангел-хранитель уже клюет носом...
- Вы виделись с дамой?
- Виделся... - лаконично ответил Виктор Дельо. Спокойной ночи, внучка. И завтра снова приходите на дежурство к восьми тридцати...
Оставшись один, он накинул старенький халат, сунул ноги в шлепанцы и, удобно устроившись в кресле, погрузился в чтение "Одного в целом свете"...
Прочитанное повергло адвоката в изумление: такой глубины мысли мог достичь только исключительный человек. Как он сказал? "В противоположность приговоренным к смерти он был обречен на жизнь".
В десять утра Дельо в сопровождении директора Института глухонемых входил в здание тюрьмы. Вчерашний надзиратель провел их в камеру номер 622, только сейчас он помалкивал. Перед дверью адвокат сказал:
- Я прочел роман вашего странного подопечного. Занятно, и написано недурно... Кстати, вечером он получил передачу?
- Да, мэтр.
- Ну и как он к этому отнесся?
- Яйца и шоколад проглотил в мгновение ока.
Дельо обернулся к директору института:
- Дело идет на лад... Кажется, мне удалось его задобрить. Странно, что мои предшественники не прибегли к этому. Еще немного - и мы подружимся. Вот для чего мне нужен переводчик. Попомните мое слово - я добьюсь своего, или нам не выйти сегодня из этой камеры!
Как только массивная дверь распахнулась, узник, сидевший на койке, встал и отступил к стене.
- Сегодня он кажется мне огромнее, чем вчера! воскликнул Дельо. - Но почему он так внезапно поднялся? Не мог же он услышать, как мы вошли?
- Говорю же вам, мэтр, - сказал надзиратель, - он чует...
- Верно подмечено: чует! - отозвался адвокат. - Итак, уважаемый переводчик, что вы скажете о моем клиенте?
Директор института, который все это время как вкопанный стоял на пороге, охваченный изумлением и испугом, ответил не сразу:
- Впечатляющая личность...
- Еще одно меткое определение, - сказал Виктор Дельо. Я даже позволю себе продолжить вашу мысль, мой друг: возможно ли, чтобы за подобным обликом скрывался высокоразвитый интеллект?
Адвокат подошел ближе к гиганту и, не оборачиваясь, сказал:
- Недаром вчера, перед тем как уйти, я дал ему возможность уловить мой запах... Теперь он не отшатывается: уже знает меня... Непривычно, но и приятно думать, что ему хватило один раз вдохнуть мой запах, чтобы потом узнавать! Это, конечно, еще не говорит о том, что мы уже друзья! Пока мы друг к другу приглядываемся - скажем так. Но его все-таки смущает чье-то присутствие... Ваше, уважаемый переводчик. Он разбирается в третьем, незнакомом запахе: ведь мой и надзирателя для него уже привычны... Надо бы, чтоб он привык и к вам, но время дорого, так что я попытаюсь сломать лед одной небольшой любезностью...
При этих словах Виктор Дельо вложил в правую руку Вотье открытую пачку сигарет. Тот, не колеблясь ни секунды, левой рукой вытащил из нее сигарету и поднес ко рту. Адвокат щелкнул зажигалкой, Вотье затянулся и с шумом выпустил дым через ноздри.
- Он курит, - заметил адвокат. - Это еще раз доказывает, что перед нами - такое же, как и мы с вами, цивилизованное животное... Похоже, сигарета доставляет парню истинное удовольствие. Наверное, до сих пор ему никто не предлагал закурить.
- Да никому и в голову не приходило, - отозвался надзиратель. - Попробуй догадайся, чего ему надо! Ворчит себе, и все тут...
- Обратите внимание, друг мой, сейчас - никакого ворчания! Так давайте же воспользуемся переменой в настроении и порасспрашиваем его... Глядите-ка, да ведь он побрился!
- Сегодня утром, - подтвердил надзиратель.
- Сам?
- Конечно. Ловкости ему не занимать.
- Вчера мне представилась возможность испытать это на себе! - поморщившись, заметил адвокат. - Дорогой мой переводчик, теперь, как мне кажется, вы можете подойти к нему без опаски: он уже успел привыкнуть к вашему запаху.
Переводчик пребывал в нерешительности.
- Да не бойтесь же! В сущности, этот верзила - славный парень... Он уже готов к общению: свежевыбрит, с сигаретой в зубах... Скоро он у нас агнцем станет! Уступаю вам слово, если можно так выразиться. Для начала сообщите ему, что я его новый защитник, а вы всего лишь переводчик... Объясните также, что я самый надежный его друг и буду впредь заботиться о его пропитании и сигаретах.
