Игру я начинала обычно в каком-нибудь незнакомом приморском городе, куда на каникулы меня вывозили родители. Оставив их загорать на пляже, я отправлялась бродить по улицам в поисках «подозрительного типа». И как только находила человека, который подходил под эту категорию, прилипала к нему намертво. Я могла часами преследовать какого-нибудь ничего не подозревавшего старичка только за то, что его шляпа показалась мне «странной». Следуя за ним по пятам, наблюдала все его действия и пыталась отгадать тайные помыслы.
Иногда слежка затягивалась до глубокой ночи. Бедные родители сбивались с ног, разыскивая меня по всему побережью, в то время как их чадо сидело в «засаде» у какой-нибудь пивной, дожидаясь, когда ее жертва наконец выпьет свою норму и вернется к жене и детям.
Игра по моим правилам могла закончиться только в двух случаях: если человеку удавалось от меня «улизнуть», и тогда я, чертыхаясь и проклиная «хитрющего Джонни», чуть ли не со слезами на глазах возвращалась к родителям. Более благополучным считался финал, при котором «этот хитрец отказывался от своего преступного намерения и ложился на дно». В переводе на нормальный язык это означало, что моя жертва, совершив все запланированные на день визиты, возвращалась домой, и дальнейшее наблюдение за ним лишалось всякого смысла.
И только однажды я пережила страшный «провал», когда «подозрительный» парень, за которым я проходила несколько часов, неожиданно развернулся на сто восемьдесят градусов и обратился ко мне с вопросом:
— Слушай, какого черта ты за мной ходишь? Влюбилась, что ли?
Особенно обидной мне показалась тогда его последняя часть.
Сегодня же «игра» привела меня к обычному «офису», ничем не отличавшемуся от десятков своих двойников. И он, между прочим, был закрыт по случаю выходного дня. О чем и сообщала красивая табличка на двери. Но Светлану это не смутило, и она уверенно нажала кнопку звонка.
Через несколько секунд дверь отворилась, и симпатичный молодой человек с длинными ухоженными волосами до плеч встретил Светлану на пороге веселой улыбкой.
Перед тем как войти внутрь, Светлана оглянулась по сторонам. С детских лет я многому научилась, в том числе — маскировать собственное присутствие. Поэтому могла быть абсолютно уверена, что она меня не заметила.
Дверь закрылась. Я услышала, как в ее замке повернулся ключ. Теперь в моем распоряжении минимум… Я не стала конкретизировать количество минут, а рысью поскакала к бочке с квасом. Сюда мы дошли минут за пять, обратная дорога заняла у меня не больше минуты.
Не глядя на очередь, я бросила перед опешившей от моей наглости продавщицей десятку, выхватила у нее из рук полную кружку теплого напитка и осушила ее за несколько секунд. Все произошло настолько стремительно, что одуревшая от жары очередь даже не успела выразить недовольства по этому поводу. А я вернула пустую кружку и пролепетала со счастливой улыбкой на мокрых губах:
— Сдачи не надо.
— Ну ты даешь, — промолвила в ответ продавщица, которую мой поступок на некоторое время вывел из сонной одури, вызванной полуденным зноем и монотонной работой. И даже заставил улыбнуться. — С похмела, что ли?
— Ага, — ответила я почему-то.
— Бывает, — покачала головой продавщица и тяжело вздохнула.
Теперь я могла вернуться к делам Светланы и ее загадочному визиту.
Собственно говоря, ничего загадочного во всей этой истории, на мой взгляд, не оказалось. Я была даже разочарована той простотой, с которой удалось обнаружить не только место свиданий, но и сам объект преступной страсти. Парень был достаточно молод и хорош собой, чтобы превосходно подходить на эту роль. И место встреч — самое что ни на есть банальное. В прежние времена для этой цели использовали квартиры друзей-холостяков, теперь используют отделанные по последнему слову евродизайна офисы. И неважно, кому принадлежало помещение, сам ли «любовник» являлся его «клерком» или кто-то из его удачливых друзей давал ему ключи на выходные.
Теперь предстояло придумать, как раздобыть более существенные доказательства «факта физической измены», то есть фото— или видеоматериалы. Что обычно и завершает подобные поручения. Да, работка не из приятных, но я была готова предоставить клиенту все эти материалы в обмен на обговоренную сумму. А там уж пусть сам решает: разводиться, мириться или бить морду сопернику.
В любом случае мне нужно было дождаться окончания воскресного «рандеву», чтобы проследовать теперь уже за вторым партнером по адюльтеру, чтобы определить место его жительства, а также имя, фамилию и место работы. Чтобы клиент имел возможность отыскать его в любую минуту. Схема подобных «операций» отработана давным-давно, и не мне ее менять.
Я перешла на противоположную сторону улицы, села за столик уличного кафе, взяла себе сока и мороженого, чтобы продолжить наблюдение с большим комфортом.
Теперь я могла спокойно проанализировать все увиденное, включая нюансы. А в них-то чаще всего и заключена истина, как ни претенциозно это звучит. Мне сразу же вспомнилось лицо и особенно глаза Светланы на протяжении всего сегодняшнего утра. Может быть, я не очень опытна в психологии семейных отношений, но всегда сумею отличить по внешнему виду влюбленную женщину, ожидающую встречи со своим избранником.
«Как ждет любовник молодой минуты первого свиданья…» Не случайно эти слова стали крылатыми. Они совершенно точно зафиксировали уникальное состояние души человека — «нетерпение сердца». Ничто в Светлане даже отдаленно не напоминало этого состояния.
Если судить по ее внешнему виду, чувство, которое ее обуревало, это, скорее, «испепеляющая страсть». Именно она чаще всего не в ладу с нашей совестью и по всем признакам больше напоминает болезнь. Она в состоянии сосуществовать с любовью к мужу и привязанностью к детям, но всегда противостоит чувству долга.
На эту тему написано множество художественных произведений, и по жанру они ближе всего к трагедии.
В общем, если и в нашем случае налицо «испепеляющая страсть», то Светлане не позавидуешь. Но тогда понятными становятся приступы нежности к мужу, как способ искупить перед ним свою вину, а возможно, и как безуспешные попытки подменить с их помощью неутоленную страсть.
Запивая свои размышления ледяным соком, я настолько углубилась в «философские» проблемы любви, что чуть было не прозевала Светлану. Но, увидев ее, позабыла все свои теоретические выкладки.
На нее страшно было смотреть. С глазами, полными слез, она напоминала доведенного до отчаяния ребенка, делающего все возможное, чтобы не разреветься в голос. В какой-то момент я даже испугалась, что она в этом состоянии может натворить каких-нибудь глупостей. Вплоть до того, чтобы «наложить на себя руки», как писали в тех романах, которые я сейчас вспоминала.
Но один ее чисто женский жест убедил меня в безосновательности подобных опасений: Светлана достала из сумочки зеркальце и с помощью носового платка стала приводить себя в порядок. Самоубийца редко занимается подобными процедурами.
И я отпустила ее с богом. Тем более что мне просто необходимо было увидеть теперь лицо ее партнера. Интуиция подсказывала мне, что по нему я многое смогу понять.
Красавец не заставил себя долго ждать…
Он появился, как Бельмондо в финале крутого боевика. С улыбкой победителя на губах и одетый с иголочки. Безусловно, он был красив, причем той красотой, что вроде бы и не пристала мужчине. Абсолютно правильные черты лица, ухоженная кожа, светлая с рыжеватым оттенком шевелюра, постриженная волосок к волоску.
В таких обычно влюбляются девочки в седьмом классе. Взрослые женщины чаще их избегают, а некоторые относятся с нескрываемым пренебрежением, называя всякими обидными кукольными именами. И в этом есть определенный резон. Мужчина должен выглядеть мужчиной, а не переодетой в мужской костюм конфеткой.
Ален Делон, напуганный подобной перспективой, полжизни проходил небритым.
Даже Сильвестр Сталлоне был бы немного «сладковат», несмотря на бугры мышц и тяжелую челюсть, если бы не добавлял постоянно во взгляд вселенской скорби.
А наш местный «супермен» не комплексовал по этому поводу и не пропускал ни одной витрины, чтобы не полюбоваться на свое отражение.
Я не случайно вспомнила о Сильвестре Сталлоне, поскольку любовник Светланы ко всему прочему был еще и прекрасно сложен. Правда, опять же — слегка чересчур.
Сильный, физически развитый мужчина со спортивной фигурой производит приятное впечатление на всех без исключения. И на меня в том числе. А вот разглядывать фигуры культуристов, которые доводят рельеф своей мускулатуры до патологии и проводят перед зеркалом большую часть свободного времени, — это, я вам скажу, удовольствие на любителя. Более того, мне кажется, внешность для мужчины вообще не имеет решающего значения. Тот же Бельмондо… Внешне — чуть ли не уродец, извините. Во всяком случае, красавцем его назвать трудно, с его-то длинным поломанным носом и оттопыренными ушами. И ведь несмотря ни на что — чертовски привлекателен!
