Мишель Гельдлин - Ветер умирает в полдень

Внезапно среди снегов он видит лужицу яркого света. Даже днем огни переливаются, как самоцветы и хрусталь, отбрасывая лучи до самых низко нависших облаков. Перед Дэвидом открывается ряд невысоких зданий – целый городок, объятый пламенем прожекторов, светящихся витрин, сверкающего неона и гирлянд из лампочек, которые мерцают под пасмурным небом. И вот Дэвид – в самом сердце этого караван-сарая.

Справа от него тянется целый лес бензоколонок, где утоляют жажду десятки грузовых и легковых машин. После пустыни – этот лихорадочно оживленный улей. На щите полыхает надпись:

Самая крупная в мире заправочная станция! 115 насосов И каждый насос – ждет тебя!

Слева – двухэтажные домики из красного кирпича и побеленного дерева, украшенные орнаментами и гирляндами, колоннами, навесами-маркизами и перистилями; вдоль домиков припаркованы машины. На крышах – колоколенки, гипсовые кружева и статуи императорских пингвинов, почти равные по высоте древку, на котором в потоках электрического света бьется на северном ветру звездно-полосатый флаг. Из репродукторов на широкую площадь перед домами льются мелодии в стиле "блуграсс" и "кантри".

Дэвид тормозит машину у главного здания, на котором красуются король пингвинов и еще одна гигантская вывеска, гласящая:

ЛИТЛ АМЕРИКА

Обещание,

Воплощенное в жизнь!

Мечта, ставшая реальностью!

Вспомнилась картина, виденная за три часа до этого: стена из битумированного картона, заброшенная лет двадцать назад – погибшая мечта старого Билла. Но мечты Дэвида – это совсем другое дело, они тоже будут воплощены в жизнь!

По пути к главному зданию Дэвид замечает грузовик, за которым он ехал до кафе в Красной пустыне.

Белобрысый водитель осматривает шины.

– Привет! – весело окликает его Дэвид. – И ты здесь обосновался?

Тот изображает подобие улыбки.

– Только перекусил и глянул, не надо ли подвезти какую-нибудь красотку. Я сплю в машине.

– Ну, удачи тебе! – говорит Дэвид. Ответа он не получает, но ничто не может испортить его радужное настроение – ведь впереди Дэвида ждет успех.

За стойкой администратора – четыре женщины в оранжевых блузках из блестящей ткани. Они выдают ключи и почту, улыбаясь постоянным посетителям, и воркуют "хммм, хммм", что должно означать "спасибо" или "пожалуйста".

На телефонном узле – паутина разноцветных проводов; вспыхивают красные, янтарные и зеленые сигнальные лампочки.

Разговоры, грохот передвигаемых чемоданов, тихая музыка и объявления, звучащие по радиотрансляции, сливаются в гул, который приглушают толстые ковры и множество растений в горшках.

Лицо Дэвида расплывается в улыбке. Он не хочет, чтобы его видели мрачным и унылым. Как только взгляд его карих глаз останавливается на новом лице, как только слова сплетаются в тонкую нить человеческого общения, Дэвид расцветает.

Бледная и хрупкая девушка выдает ему регистрационную карточку.

Профессия: офицер службы безопасности. Место работы: агентство "Бэннистон". Прибыл: из Солт-Лейк-Сити, 3 января, Срок пребывания: не определен.

Большинство посетителей останавливаются в этой пустыне лишь на ночь и отправляются дальше.

Пока Дэвид заполняет карточку, девушка, сидя напротив, старается прочитать написанное, глядя сквозь толстые очки в черепаховой оправе. Затем она показывает ему зимний тариф. Цены здесь гораздо разумнее, чем ожидал Дэвид. Вместе с ключом от комнаты 219 он получает план мотеля.

– Добро пожаловать в "Литл Америка", господин Уоррен. Вы сейчас вот здесь.

Девушка ставит на плане точку. Затем ее шариковая ручка скользит по нарисованным дорожкам.

– Ваша комната во втором корпусе, на первом этаже слева.

Дэвид бросает взгляд на пластмассовую табличку с именем, приколотую к блузке девушки.

– Спасибо, Терри. Называйте меня Дэвид, уверен, мы подружимся. Вы – просто прелесть!

Терри, обычно скромная и незаметная, не может сдержать улыбки. На щеках у нее выступает румянец. А этот Дэвид – очень даже ничего, симпатяга. И работа у него хорошая. Может, это и есть принц ее мечты?

Дэвид развешивает одежду в платяном шкафу, стоящем в прихожей напротив ванной. Открытый чемодан – на двуспальной кровати. Кристина уложила его вчера вечером.

Дэвид аккуратно расправляет на плечиках свою серо-голубую форму. Брюки с широкими черными лампасами.

На куртке с эполетами – блестящая металлическая бляха: надменный орел расправляет крылья над замысловатой эмблемой фирмы. Надписи "Бэннистон" и – на ленте вокруг эмблемы – "служба безопасности" глубоко врезаны в металл, а в центре рельефно выступает регистрационный номер Дэвида – 13091.

От тяжелого значка веет силой, и это импонирует Дэвиду, он видит в нем символ правосудия. Жаль только, что ему не дали служебного оружия. Ну какой же офицер безопасности без оружия! Он, правда, прихватил из коллекции свой любимый пистолет 22 калибра, но для профессионала это как-то несолидно.

Дэвид любит слово "профессионал".

"Завтра отработаю свой первый день, – думает он, – а вечерком пройдусь по Рок-Риверу. В Вайоминге свободно торгуют оружием. Куплю себе кольт 45 калибра или "Смит-и-Вессон".

Ему кажется, что от оружия, как и от значка детектива, исходит скрытая мощь, которая подчиняется только ему. Он обожает часами чистить свое оружие, любоваться его блеском, темно-синей сталью или хромом, заглядывать в угольно-черные жерла. Он смазывает и полирует револьверы, пистолеты и ружья, взвешивает их на руке, прицеливается: бах! – он не прочь пострелять и по-настоящему, один, где-нибудь подальше в лесу или на берегу соленого озера, покрытом растрескавшейся корой.

Не раздеваясь, он растягивается на кровати, закуривает, кладет поудобнее подушку и скидывает мокасины. Сунув руку под голову, он задумывается о своем будущем, но наваливается усталость от долгой дороги, и он засыпает.

К ночи он просыпается. В фарфоровой пепельнице темнеет пепел от сигареты.

Тихо, даже слишком тихо; звукоизоляция, кондиционеры. Дэвиду вдруг становится не по себе в этой комнате, отгораживающей его от мира. Окно замуровано, не откроешь. Как в аквариуме. Дэвид включает телевизор и залезает под душ. Мелькают кадры старой музыкальной комедии с Фредом Эстером, в которую иногда вклинивается реклама.

Горячая вода смывает усталость и меланхолию. Теперь Дэвид чувствует, как он голоден и до чего же прекрасна жизнь. Он вынимает последнюю сигарету из смятой пачки, откашливается: пожалуй, он все-таки чересчур много курит.

Он не сразу решает, как нарядиться для первого появления в баре или в ресторане, забывает о решении держаться в тени и надевает внушительную форму.

Четверг, 4 января

Перед уходом с дежурства Дэвид отыскивает Джо Гаррета, главного инженера машинного отделения. Дверь огромного зала, отделанного металлом, едва не вырывается у него из рук – такой сильный поток воздуха идет из шахты.

Грузоподъемник. Оглушительный стон, хрип, вибрация, жалобный скрип канатов, натянутых до предела, скрежет блоков по десять футов в диаметре. Прерывистый рев моторов сливается с воем воздушных насосов, прикрепленных к перегородке.

Чудовищный концерт раздирает барабанные перепонки, терзает душу и нервы. Это настоящий ураган звуков.

Перед электрическим пультом висит кабина, а в ней сидит человек, который управляет кошмарным оркестром.

– Привет, Дэйв, готов спуститься? – кричит инженер. Тот кивает.

– Ты не мог бы называть меня Дэвидом?

– О'кей, – пожимает плечами Джо. Молодые люди снаряжаются в раздевалке. Табличка с красными буквами предупреждает:

КУРИТЬ

За пределами этой комнаты категорически запрещается.

ОСТАВЬТЕ ЗДЕСЬ

Сигареты, зажигалки, спички и все легко воспламеняющиеся предметы.

Дэвид выгребает все из кармана в одну из маленьких пронумерованных ячеек длинного стола.

Джо проходит дальше и надевает белую каску, на которой крупными буквами выведено его имя. Дэвиду он протягивает оранжевую. Затем прилаживает ему широкий пояс из грубой материи, на поясе – батарейка, к которой Джо подключает налобный фонарь.

Открывая дверь грузоподъемника, Джо рассказывает Дэвиду о своих владениях. Ему приходится кричать:

– Под нами самое большое из известных в мире месторождений гидрокарбоната натрия. Квадратные мили редкостно чистой по роды толщиной в пять тысяч футов. Добываем по три тысячи тонн в день, при таком темпе тут хватит на девятьсот лет! Мы сейчас спустимся ниже трехтысячной отметки.

Дэвид дружески улыбается и восхищенно слушает Джо. Он расспрашивает его об использовании троны – гидрокарбоната натрия – для получения бикарбоната натрия, моющих средств и минеральных удобрений; о длине подземных галерей – целых восемнадцать миль! И они ежедневно удлиняются на пятьдесят футов. Работа идет круглосуточно, рассказывает Джо, смена продолжается восемь часов. Под землей одновременно находятся не больше шестидесяти шахтеров, плюс техника.