— Он живет в сторожке в конце сада. Так что он может наблюдать за всеми выходами со стороны переулка.
— Очень хорошо, — вздохнул Марей.
Он тронул инспектора за рукав.
— Где найдены отпечатки?
— Везде понемногу.
— Кто здесь убирает? — спросил комиссар у Оберте.
— На заводе специальная бригада. А здесь — когда Леживр, когда охранник.
— В какое время?
— Утром, между шестью и восьмью. Протирают мебель, пылесосят.
— В таком случае отпечатки, возможно, нам кое-что дадут. Сколько ключей от этого сейфа?
— Два. Второй у меня.
— Фред, возьми с собой связку с ключами. Займись вскрытием и всем остальным. Я здесь застряну надолго.
Первые капли забарабанили по гравию, запрыгали по подоконнику, где-то вдалеке послышались раскаты грома.
— Может быть, следует предупредить людей, чтобы держались настороже, — высказал предположение Оберте.
— Ни в коем случае, — возразил Марей. — Напротив, мы попробуем помешать распространению слухов.
В чертежном зале отряхивались инженеры с Леживром, застигнутые во дворе дождем.
— Вы уверены в своих сотрудниках? — спросил Марей.
— Как в самом себе. Можете быть спокойны, у нас не принимают, кого попало. Каждый служащий, от самого незаметного до самого высокопоставленного, прошел строжайшую проверку при поступлении на завод. Можете ознакомиться с картотекой в моем кабинете.
— Ренардо?
— Выпускник Высшего электрохимического училища, — сразу отозвался Оберте. — Тридцать девять лет. Военный крест. Политикой не занимается… Что касается Бельяра…
Марей в свою очередь с улыбкой ответил:
— Выпускник Высшего электротехнического училища. Окончил вторым. Медаль за участие в Сопротивлении. Восемнадцатилетней давности друг комиссара Марея.
Впервые за все это время лицо Оберте несколько смягчилось.
— Вот видите, — сказал он. — Все до одного безупречны. Да и Леживр — вы ведь собирались спросить меня о нем, не так ли? — Леживр вне всяких подозрений. Ветеран войны четырнадцатого года, был ранен при Вокуа, затем работал в министерстве внутренних дел, занимал невысокие должности, требовавшие, тем не менее, сообразительности и самоотверженности. Теперь он не способен на многое, но готов умереть, выполняя свой служебный долг.
— Я все-таки ознакомлюсь с картотекой, — сказал Марей, доставая из кармана смятую сигарету.
Пелена дождя затянула окно. Каштан, казалось, дымился. Раздался телефонный звонок, приглушенный шумом ливня.
— Алло! — кричал Оберте. — Да, это я… Как там у вас дела?
— Я думаю, они могут прекратить поиски, — заметил Марей. — Удар нанесен весьма искусно.
— Хорошо… Можете прекратить… Пришлите кого-нибудь во флигель со счетчиком Гейгера. Поскорее. Спасибо.
— Разрешите? — спросил Марей.
Он взял еще теплую телефонную трубку, соединился с городом, набрал номер уголовной полиции и попросил своего шефа. Оберте тактично отошел в сторону.
— У телефона Марей… История довольно скверная. Похитили какой-то атомный снаряд, взрыв может произойти в любую минуту, в результате чего будет уничтожено не меньше двухсот зданий… Что?… Из-за грозы я плохо слышу… Откровенно говоря, я не вижу даже намека, который мог бы что-то прояснить. Преступник буквально растворился в воздухе. Сегодня вечером я пришлю вам рапорт. Главное — это обуздать прессу и принять необходимые меры предосторожности… Какие? Понятия не имею… Ну, разумеется, дороги, вокзалы, аэродромы… О! Это, вне всякого сомнения, связано со шпионажем. Не думаю, чтобы дело оставили за нами… Хорошо… Спасибо.
Он повесил трубку. Теперь полицейская машина была пущена в ход. Преступнику трудно будет вырваться из кольца, но если он отвинтит колпачок… Марей вытер платком руки, щеки, шею. Он весь вспотел. Он высунулся в окно, лицо сразу стало мокрым от дождя, теплого, несущего с собой запахи моря в часы отлива. Медного цвета туман расползся по улице, время от времени его разрезала яростная вспышка молнии, затем раздавался оглушительный треск. Ничего! Главное — не спешить, продвигаться себе потихоньку от одной улики к другой. Убийца, бесспорно, очень хитер. Его можно поймать лишь путем постепенных логических посылок. Марей последний раз провел платком по лицу и повернулся к Оберте.
— Я начну с Бельяра, — заявил он. — Можно его пригласить?
Но первым появился специалист со счетчиком Гейгера. Он нес цилиндр из черного металла.
— Мои познания остановились на «сковороде», — пошутил Марей. — Помните, был такой смешной прибор, при помощи которого обнаруживали мины?
Служащий улыбнулся.
— С тех пор придумали кое-что получше, — сказал он и принялся за работу.
Тем временем подоспел Бельяр.
— Ну, дорогой Роже, к делу… Начинай рассказывать с того момента, как ты ушел с завода. Сколько было времени?
— Приблизительно четверть двенадцатого.
— Сорбье был у себя в кабинете?
— Он звонил по телефону.
— Можно было разобрать, о чем он говорил?
— Да, речь шла о работе.
— Дальше.
— Я поехал в клинику. Привез Андре с малышом домой.
— Все в порядке? Я даже не успел спросить тебя.
— Да. Я так рад. Я стал… другим человеком!
— Прекрасно. Обязательно зайду поздравить мамашу. Вот только выкрою свободную минутку. Ну а потом?
— Вернулся я около двух часов. Машину поставил в переулке, рядом с машиной Ренардо. Вошли мы вместе.
— Подожди… Эту калитку из переулка может открыть любой?
— Да. Она запирается только на ночь. Но Леживр следит за ней из своей сторожки.
— Только он не всегда там сидит. Продолжай.
— Мы обогнули флигель и увидели под каштаном Леживра. Вот тут-то все и началось: крики о помощи, выстрел…
— А какие это были крики?
— Несколько сдавленные, это вполне понятно. Мы побежали и нашли Сорбье уже мертвым. В комнате еще сильно пахло порохом. Ренардо вошел сюда. Здесь тоже никого не оказалось. Вот и все.
Служащий за их спиной продолжал свое дело.
— Что-нибудь обнаружили? — спросил Марей, возвысив голос.
— Ничего.
— Тогда посмотрите в соседней комнате, потом на лестнице, в чертежном зале и во дворе…
Он вернулся к Бельяру.
— Попробуем провести маленький эксперимент. Ты спустишься вниз, а я подам тебе знак. И ты поднимешься сюда с той скоростью, как в момент преступления. Давай.
Марей засучил рукав и приготовился включить хронометр. Дождь вдруг переменился, стал моросящим, словно вывернулась наизнанку зеленоватая туча, похолодало, порыв ветра взъерошил листки в записной книжке Сорбье.
— Готов? — крикнул Марей. — Начали!
Он нажал головку хронометра. Было отчетливо слышно, как бежит Бельяр, он быстро приближался и вскоре, совсем задохнувшись, появился на пороге. Марей остановил стрелку.
— Четырнадцать секунд, — объявил он. — Невероятно.
Неслышно возвратившийся Оберте только покачал головой.
— Похищение не могло быть совершено после преступления, — сказал он.
— До него — тоже, — возразил Бельяр. — Сорбье был не такой человек, чтобы даже под дулом револьвера позволить опустошить свой сейф. Сначала вору надо было убить его.
Заколдованный круг замкнулся. Взмахом руки Марей как бы отмел все трудности.
— Пошлите ко мне Леживра!
Леживр был человеком грузным, отяжелевшим после увечья. Он шумно дышал, стараясь все же встать по стойке смирно. Марей пожал ему руку.
— Вы можете сообщить мне весьма ценные сведения, — сказал он. — Хорошенько обдумайте свои ответы. Именно вы ходили в столовую за завтраком для мсье Сорбье?
— Да. Как и всякий раз, когда он оставался работать. Ему приготовили корзиночку с закуской.
— Который был час?
— Половина первого. Такая уж у меня привычка — замечать все подробности.
— Сколько времени вы отсутствовали?
— Десять минут. Черт побери, из-за ноги я не слишком-то быстро передвигаюсь. А столовая на другом конце завода.
— Хорошо. Вы вернулись. Прошли через чертежную. Там никого не было?
— Нет. Все чертежники давно ушли.
— Здесь тоже никого не было?
— Никого. Я накрыл вот тут, на краешке стола. Мсье Сорбье стоял у окна, там, где вы сейчас.
— Он говорил с вами?
— Нет. Он глядел как-то неприветливо. Не в духе был. Я понимаю, он ученый, но вот характер у него был тяжелый.
— Ну а потом?
— Я пошел обедать в свою сторожку. А в половине второго забрал посуду и отнес корзинку.
— В столовую?
— Да. Мсье Сорбье едва притронулся к еде. Потом я вышел подышать в тенечке, под деревом.
— И вы не заметили, не услышали ничего подозрительного до того, как пришли…
— Ничего.
— Еще один вопрос. Окна, которые выходят в сад, открывали в течение дня?
