Сославшись на занятость, пан Ольшанский остался в потайной комнате колдовать над своими протухшими раритетами, а Грошек, завершив осмотр подвала, поднялся наверх.
На террасе он застал пана Рушальского. В одной руке у последнего был увесистый томик, а в другой – жестянка безалкогольного пива. Крепыш изредка потягивал напиток, не отрывая глаз от книги.
– Простите, не подскажите, как мне найти Пеперика? – обратился к нему детектив.
Мужчина на миг оторвался от чтения и с любопытством посмотрел на Анджея.
– Решили проехаться верхом? – иронично поинтересовался он бархатистым баритоном. – Придется вам подождать до завтра, так как лошадей с обеда арендовала чета Хайнштайнов…
Грошека всегда раздражала манера некоторых людей делать скоропалительные выводы, а не отвечать по существу – ведь в таких случаях практически невозможно скрыть от собеседника истинные мотивы своего вопроса. Он еле удержался, чтобы не сказать, что лошади ему безразличны, и ищет он Пеперика исключительно для конфиденциальной беседы. Но вряд ли в свои планы стоило посвящать совершенно незнакомого человека.
– Ничего, если нет лошадей, в крайнем случае оседлаю самого пана Пеперика… – ляпнул он первое, что пришло ему в голову.
– О! – усмехнулся крепыш. – Может, в седле и для меня местечко найдется? Главное, как я понимаю, уговорить самого Пеперика…
– Боливар не вынесет двоих! – не без сарказма заметил Анджей.
– Разве Пеперика зовут Боливаром? – искренне удивился Рушальский. – А всем он почему-то представляется Болеславом…
Пришел черед изумиться Грошеку – ну, как можно, не зная О'Генри, браться за такой толстенный фолиант!
– Простите, что вы читаете? – как можно тактичнее поинтересовался он.
– Достоевского, – охотно поведал пан Рушальский. – «Преступление и наказание». Не читали?.. В общем-то книга так себе!
– В самом деле?.. – промямлил Анджей. Ему просто не было что сказать.
Зато крепыш, глотнув пива, весьма деловито пустился в объяснения.
– Бедный студент угробил старушку со служанкой. Спрашивается, почему? Деньги ему, видите ли, понадобились! Ну, это понятно – деньги всем нужны. Шел бы уж тогда работать что ли, так нет – сразу за топор! Еще философию под свое преступление подвел, мол, многие люди – букашки, с ними можно без церемоний. А вот был бы этот студент обеспеченным человеком, до этого бы не додумался. Закончил бы свой университет, поступил на службу, женился… Этот Достоевский только одно верно подметил – все преступления от нищеты!
– От нищеты духа, от зависти, – поправил незатейливого морализатора Грошек.
– А хоть бы и так, – согласился мужчина. – Только зависть-то откуда? Да просто у одного денег больше, а у другого – меньше. Вот и весь сказ! Разве не так?
Ввязываться в дискуссию Анджей не стал. Хотя многое бы мог рассказать и о бездушии современного общества и о попирании человечеством библейских заповедей. Мог бы поведать об одном недавнем уголовном деле – пожилая женщина на пару с сыном убили добропорядочную семью, не намного богаче их (что поразило Грошека, после жестокой расправы над невинными людьми женщина упрекала себя только в том, что тщательно не продумала преступление). Мог бы еще сообщить о банде подростков, по дурости и по малости лет, забивших насмерть пенсионера, сделавшего им замечание. Мог бы упомянуть и о преступлениях на почве наркотиков и о пьяных дебошах с поножовщиной. Однако он не стал этого делать. Показывать свою осведомленность в подобных вещах значило косвенно раскрыть инкогнито. А ведь он даже не знал, что за фрукт сидит перед ним.
– Пожалуй, я пойду и поищу пана Пеперика, – примирительно сказал Анджей.
Обладатель внушительных мускулов равнодушно отвел глаза и снова углубился в чтение, бросив на прощание:
– Зачем его искать? Наверное, он у себя в конюшне. А конюшня за домом…
Часть сарая, действительно, выглядывала из-за угла особняка.
Грошек поблагодарил Рушальского и, более не задерживаясь на террасе, направился к невысокому строению, расположенному недалеко от сторожевой башни.
Створка ворот жалобно пискнула, пропуская Анджея внутрь.
У ближайшего пустого денника стоял грузный мужчина лет шестидесяти в старом потрепанном комбинезоне. Точнее, он медленно двигался по проходу, подчищая земляной пол огромной лопатообразной метлой. По тому, как тщательно были выметены самые труднодоступные закутки конюшни, Грошек сразу понял, что перед ним человек старой закваски, работающий не по чьей-то указке, а потому, что эта работа давно вошла у него в привычку. Такой тип мужчин-трудоголиков всегда вызывал у Анджея симпатию, даже если их внешность не соответствовала строгим канонам мужской красоты. А пану Пеперику действительно похвастаться было нечем. Круглое рябоватое лицо, морщинистый лоб, глубокие залысины, переходящие в плешь, никак не выделяли его среди сотен тысяч других пожилых мужчин, которые давно простились со своей молодостью и смирились с неизбежной старостью.
Может быть, именно поэтому Анджей не стал скрывать, с какой миссией он прибыл в Станички.
– Добрый день, пан Болеслав! – поздоровался он. – Я поселился в номере профессора Ольшанского. Последние дни в вашем пансионате замечены странные вещи – привидение, загадочные рисунки на стенах. Меня попросили разобраться во всем этом… Я частный детектив Анджей Грошек из столицы.
– Приветствую вас, – сказал Пеперик, отвлекаясь от работы на пару секунд, чтобы пожать протянутую руку. – В самом деле, у нас тут последнее время не все в порядке. Хотя, возможно, это просто чьи-то глупые шутки…
– Вы так думаете?
– Вообще-то, за пару лет всякое бывало, но такое – в первый раз.
– А что бывало?
– Да, вот хотя бы неделю назад молодежь резвилась. Приехали к нам девки и парни на велосипедах, мы их в щитовых домиках поселили у озера. Целую ночь они вокруг костра прыгали, маски какие-то надевали, куролесили. Одна девка потом голышом под утро в озере купалась – я на рассвете встаю, вот и углядел… А как они уехали, сзади на избушках я всякие надписи обнаружил и еще рожицы нарисованные. Мода сейчас такая – краской из баллончиков стены разукрашивать.
Анджей понимающе ухмыльнулся.
– Вряд ли тот случай имеет отношение к нынешним событиям, – заметил он.
– Так я о том же говорю. Они к особняку даже близко не подходили…
– Хорошо, а вы не помните, кто был поблизости, когда пан Ольшанский, поднявшись из подвала, рассказал вам о том, что увидел внизу загадочную фигуру?
Пан Пеперик оперся на метлу, задумался и стал медленно сыпать фразами:
– Я из конюшни тогда шел на кухню к жене… Незадолго до этого ко мне приходил герр Хайнштайн… Кажется, он хотел уточнить маршрут очередной конной прогулки… Потом я слышал, как пани Фелиция просила кого-то поднести ей ящик с красками… Еще где-то рядом с домом был Лешек… Может быть, он сидел на террасе?.. Вот, пожалуй, и всё. А зачем это вам?
– Для исключения.
– Для исключения?
– Ну, да. Ведь, если в тот момент кто-то находился рядом с вами, то он просто физически не мог быть в подвале и изображать из себя привидение.
– Ага, понял. Тогда вот, что я скажу… – Пеперик придвинулся к детективу, сокращая дистанцию для доверительного сообщения. – Я бы в первую очередь обратил внимание на Лешека. Очень скользкий тип! Не поручусь, что, когда профессор выскочил из подвала, парень был на террасе. До этого – да, сидел, кажется… А Хайнштайна и пани Фелицию я бы… как это по-вашему… исключил. Они вне подозрений.
– Почему?
– Потому что австриец после разговора со мной пошел совсем в другую сторону – к площадке за деревьями, где в это время играли в теннис дочка профессора и пан Рушальский. Я слышал их голоса.
– Он ведь мог вернуться…
– В принципе, они все могли вернуться. Или кто-то один из них. Но это легко проверить.
– Ладно. А пани Фелиция?
– Господь с вами! Женщина не в том возрасте, чтобы решиться на такое – в случае чего, её подняли бы на смех, а она очень высокого мнения о себе. Нет, такие люди дорожат репутацией. Её следует… как это… исключить!
Пеперику так понравилось последнее слово, что он даже причмокнул от удовольствия, произнося его.
– Значит, Лешек? – спросил Анджей, соглашаясь с доводами собеседника.
– Не берусь утверждать, но никто другой не стал бы с этим связываться. Я так думаю. А у этого Лешека с головой не все в порядке.
– Разве?
– Неделю назад он подошел ко мне и спросил, не доводилось ли мне когда-нибудь в своей жизни видеть чертей!
– Хм, необычный вопрос… И что вы ответили?
– Сказал, что ни разу не видел.
– А он?
– Мне показалось, что он расстроился. Наверное, парень думал, если люди живут в деревне, то нечистой силы тут пруд пруди.
– А зачем это ему, он не пояснил?
– Он не из тех, кто треплет языком попусту. Его, вообще, редко видно. Много спит – иногда встает только к обеду. А еще ходит со своим блокнотиком и задает всем идиотские вопросы. Да еще вот мою жену Марту как-то попросил зарезать при нем курицу. А мы куриц не держим – деревня рядом…