Ознакомительная версия.
Мы зашли в подъезд за мальчиком с собакой, поднялись на третий этаж и позвонили. Мелодичный звонок был слышен даже на лестничной площадке. Но в квартире было тихо. Никто не спешил открывать нам. Я посмотрела на часы – половина девятого. Что же делать? Вытащила мобильник, но оказалось, что села батарейка. Прямо зла не хватает! Все одно к одному. Миша будет сходить с ума, ему постоянно кажется, что со мной непременно что-то случится, он по десять раз предупреждает, чтобы я осторожно переходила улицу, а когда мы переходим вместе, с такой силой хватает меня за руку, что едва не отрывает ее напрочь. Он станет звонить моей маме, и они будут перезваниваться друг с другом и волноваться, а я буду торчать под чужой дверью. Может, этот А.Ю. и вовсе не явится ночевать…
И еще я подумала, что теперь точно узнаю, как долго Миша будет ждать меня у кинотеатра. Полчаса, час или два. Хоть бы скорей появился этот господин Хмельницкий! Все нормальные люди уже дома, где же его носит?
Девять! И что прикажете делать? На площадке всего две квартиры. Я звоню соседям, но там тоже не отвечают. Мы садимся на ступеньку. Павлик прислоняется ко мне, тяжелый и сонный. Ему пора спать. Мысль отдать его отцу уже кажется мне просто идиотской – ведь не ответил же он на мой звонок, зачем было соваться? Выяснять адрес, суетиться? А все Кирилловна с ее дурацкими советами. А я как последняя дура послушалась. Может, актриса Ананко не поддерживает отношений со своим бывшим, мало ли… Надо было сдать Павлика моей маме, и все дела, она бы только обрадовалась, она хочет внуков и чуть ли не каждый день спрашивает: «Анечка, как у вас с Мишей… может, ты уже?..» Пока нет, отвечаю, куда спешить. Мама только вздыхает в ответ.
Половина десятого. Сидим как в ловушке. И дурацкий мобильник вырубился некстати. Павлик сопит, привалившись ко мне. Теперь точно не уйдешь.
Десять. Удивительно, за все это время никто не появился! Ни души! Только давешний мальчик с собакой – бородатым вертлявым терьером. Какой-то… странный дом. Мертвый! От этой мысли мне делается неуютно, и я начинаю напряженно прислушиваться. Ни голосов, ни музыки, ни звяканья посуды – ничего! Вымерли они все тут, что ли? Мне становится не по себе.
Начало одиннадцатого. Чертов дом! Я решительно поднимаюсь со ступенек, беру на руки спящего Павлика, и в это самое время внизу хлопает дверь – кто-то вошел в подъезд. Я в ужасе застываю, покрываюсь гусиной кожей от затылка до пяток и прижимаю к себе мальчика. Кто-то поднимается наверх тяжело, неторопливо. Я увидела его раньше, чем он меня. Здоровенный мужик, не похожий ни на бомжа, ни на грабителя. Хотя никогда не знаешь заранее. Он поднимается и одновременно шарит в карманах в поисках ключа. Нашел, зажал в руке. Поднялся на «мою» лестничную площадку и замер, заметив меня. Даже рот раскрыл от неожиданности.
– Господин Хмельницкий? – спросила я агрессивно. Перехватила поудобнее спящего Павлика, оперлась плечом о стену. Я едва держалась на ногах от усталости…
– Э… с кем имею… так сказать… честь? – пробормотал он, разглядывая меня.
Голос хриплый. О господи, пьян, кажется. Угораздило, что называется.
– Анна Владимировна Чиликина, воспитатель вашего Павлика!
– Анна Владимировна? – Похоже, он удивился. Морда красная, дышит тяжело – запыхался, хотя что же тут удивительного? – Чиликина? Воспитатель?!
– Да, воспитатель! – Мой голос срывается и дает петуха. – Павлика сегодня не забрали, я звонила матери, потом вам, нигде никого нет, о ребенке просто забыли! Это возмутительно! Меня давно ждут, а я здесь, на лестнице!
Я с ужасом чувствую, что сейчас расплачусь. Еще не хватало! Я с силой втягиваю воздух, удерживая слезы, и все-таки всхлипываю.
– Вот, возьмите вашего сына, господин Хмельницкий! Возможно, вы еще помните, как его зовут! Павлик! Ему пора спать! Мы тут уже три часа сидим! (На самом деле меньше двух.) Таких, как вы, нужно лишать родительских прав! Вот!
Я протягиваю ему мальчика, и он берет его, но как-то нерешительно. Вид дурацкий, но руки, кажется, не дрожат. Может, и не пьян. Видно, что ему стыдно – молча разевает рот, переводит взгляд с меня на сына. Ну и прекрасно, пусть знает, что я о нем думаю. А то нарожают детей, а там, понимаешь, трава не расти!
– Спокойной ночи! – кричу я напоследок, вкладывая в пожелание весь сарказм, на какой способна, и сбегаю вниз, забыв о лифте.
– Подождите! – кричит он сверху. – Эй, вы! Как вас там! Подождите!
Скотина! «Как вас там!» Опомнился. Я оглушительно хлопаю дверью, выражая свои чувства, и мчусь по улице так, как будто за мной гонится серийный убийца.
Часы начинают бить где-то далеко. Половина одиннадцатого. Бедный Миша…
Я помчался вниз, но где там! Этой сумасшедшей уже и след простыл. Гулко громыхнула дверь внизу, и настала тишина. Я медленно поднялся, стал перед дверью, не соображая, что нужно делать. Ребенок сопел мне в шею, пахло от него воробьем. Все произошло так быстро, невероятно быстро! Реакции этой девицы можно только позавидовать. А моей реакции? Почему я, как последний идиот, протянул руки? Что за?.. Чей это ребенок! Протянул руки и взял! Маразм какой-то, честное слово, хватательный рефлекс в действии. Остается только догадываться, во что я вляпался. Может, ребенка украли, вся полиция уже на ногах, и эта проходимка прямо сейчас звонит им и сообщает… Глупости! Она же назвалась! Она сказала, что ее зовут… как же ее зовут? И фамилия какая-то… смешная… что-то птичье. Сказала, возьмите вашего ребенка! Воспитатель… Но… почему?
Тут до меня доходит, что я стою перед собственной дверью, а на руках у меня спящий ребенок. А где ключ? Ключа нет. Я поочередно шарю по карманам, чувствуя, как дрожат руки. Усаживаюсь на ступеньку. Прикидываю, не положить ли спящего мальчика… Это мальчик, и зовут его… Павлик, кажется. Она сказала Павлик. Не положить ли его на пол и не обыскать ли карманы снова? Не хватало еще, чтобы пропал ключ. Я же помню, что он был в руке… в правой, я достал его еще внизу. Идиотская ситуация! Неизвестная женщина закатывает мне скандал, сует в руки ребенка и заявляет, что это мой сын… Сын?! Меня окатывает жаром. Мой сын? Не может быть! Я лихорадочно соображаю… мальчику… сколько же ему? Два? Три? Три?! Не может быть! Кажется, я застонал.
Ключ наконец нашелся. Я отпираю дверь, и тут вдруг раздается резкая трель телефонного звонка. Я вздрагиваю. Мальчик издает скулящий звук. Я хватаю трубку, кричу «алло» и слышу озабоченный голос мамы.
– Темочка! Это ты? – спрашивает она. – Ты уже дома? А почему твой мобильник не отвечает?
Заслышав в трубке мой голос, мама всегда спрашивает: «Это ты?»
– Я перезвоню! – кричу я. – Положу ребенка и перезвоню!
– Темочка! – вскрикивает мама. – Какого ребенка?!
Я кладу мальчика на диван. Он разбрасывает руки, вздыхает, издает звук, похожий на хныканье, и продолжает спать. Я присматриваюсь к нему. Светлые волосы, кнопка носа… Похож? Или… нет? Пытаюсь вспомнить свои детские фотографии…
Телефон взрывается снова. Мама.
– Темочка, какого ребенка? – кричит она. – Откуда? Это… твой ребенок? – Мама говорит с придыханием, она мечтает о внуках от меня. Она переживает, что я останусь бобылем. В голосе ее звучит надежда.
– Нет, – отвечаю, – не мой. Соседи оставили.
«Господи, какой дурак! – думаю я. – Дети все на одно лицо, а эту девицу я сроду не видел! Она воспитатель… где? Ребенка не забрали родители, и она принесла его сюда… почему-то. Абракадабра».
– Мальчик или девочка? – В голосе мамы слышится разочарование.
– Мальчик, – не сразу отвечаю я.
– Большой?
– Маленький. Лет трех или четырех. Павлик.
– Удивительное совпадение, – говорит мама, подумав. – В семь часов позвонила женщина и спросила… – Она внезапно замолкает. Потом говорит изменившимся голосом: – Тема! Ты ничего от меня не скрываешь? Она звонила сюда! Воспитательница! Разыскивала отца ребенка по фамилии Хмельницкий. Тема, это твой ребенок? – Голос ее дрожит.
– Да нет же! – кричу я. – Эта сумасшедшая сунула мне мальчика и удрала! Я даже не запомнил ее фамилии!
– Фамилия матери Ананко, – говорит мама. – Она актриса. А фамилия отца – Хмельницкий… – Она красноречиво замолкает. – Темочка, я сейчас приеду!
– Не нужно приезжать! – Этого еще не хватало! – Я постараюсь разыскать его мать.
– Темочка, а на кого он похож?
Вопрос вполне дурацкий, но не сам ли я пять минут назад рассматривал Павлика на предмет фамильного сходства?
Актриса Ананко? Не знаю такой. Сто лет не был в театре. В справочной спросили адрес Ананко, и я сказал «актриса Ананко». Это прозвучало как пароль. Вопросов больше не последовало, и девушка продиктовала номер телефона. Мне почудился сарказм в том, как четко она выговорила цифры номера. Видимо, эта актриса пользовалась в городе популярностью. Мне не повезло – ее не оказалось дома. Возможно, она металась по городу в поисках сына.
Ознакомительная версия.
