- Нащупали?
- Кое-что. А потом... - я на секунду задумалась. - Потом он позвонил и попросил срочно приехать к нему домой.
- Чем объяснил? - Антон подобрался, глаза утратили зеленый отблеск и стали холодно-стальными.
- Сказал, что все отменяется. Что обстоятельства изменились. Что все объяснит, когда я приеду.
- Именно ты?
- Да. Именно я. Не Витя, не Паша, а именно я.
- Дальше.
- Дальше... Дальше я приехала. Поставила машину во дворе, вошла в подъезд.
- Кто-нибудь тебя видел? - перебил Антон.
- Да. Сначала какая-то девка чуть не угодила под колеса. Шла, ворон считала. А когда я заходила в подъезд, мужик выводил собачку.
- Плохо.
- Антон, что ты несешь?! - возмутилась я. - Плохо, хорошо. Ты понимаешь, что меня сцапали на месте преступления? То есть, не на месте... Ну, ты понимаешь. Прямо там.
- Ладно, - он махнул рукой. - Ты вошла в подъезд и?..
- Поднялась, позвонила. Долго никто не открывал. Я уже хотела позвонить ему на сотовый, тут женский голос спросил, кто там. Я назвалась. Дверь открылась.
- Ты видела эту женщину? - Антон что-то наскоро черкал в блокноте.
- Нет. В коридоре было темно. Дверь открывалась вовнутрь.
- Не может быть, - не поверил он. - Чтобы ее было удобнее выбить?
- Наружная дверь - на лестницу. А вторая - вовнутрь. Видимо, она, баба эта, встала за внутреннюю дверь, когда я вошла. А потом - вышла.
- Лиза, ты можешь по-человечески говорить? - Антон бросил ручку. - Кто вошел? Кто вышел?
- Да что тут непонятного? - я сорвалась на крик. Руки дрожали так, что пришлось спрятать их под себя. - Я вошла. А она - вышла. И дверью хлопнула. Что тебе еще непонятно?
- Успокойся! - он тряхнул меня за плечи, да так, что зубы лязгнули. - Рассказывай дальше.
- Не ори на меня! - заорала я. И добавила на тон ниже: - Иначе ничего тебе не скажу.
Антон уставился на меня, как на восьмое чудо света. Покачал в недоумении головой. Запустил руку в свою идеальную темно-русую прическу с едва заметной проседью на висках, превращая ее в воронье гнездо.
- Первый раз такое вижу. И слышу. Я, на минуточку, не следователь. И даже не оперуполномоченный. Я, дорогая, твой адвокат, если ты не передумала. А если передумала - флаг тебе в руки. Подожди пару деньков, предъявят обвинение, дадут казенного защитника.
Он сделал движение, будто собирается встать, но я схватила его за руку. Не в моем положении было выпендриваться.
- Антошенька, ну прости! - взмолилась я. - Сейчас все расскажу. Слушай. Впрочем, рассказывать-то особенно нечего. Я Вовку позвала, никто не ответил. Заглянула в комнату - он лежит. На полу, - мой голос предательски дрогнул, и я поняла, что сейчас разревусь. Наверно, вытащить себя за волосы из болота было бы легче, но я все-таки сдержала слезы. - М-мертвый. Пока я стояла, как баран, и думала, что делать... На меня просто ступор какой-то нашел. Короче, ввалились менты...
- Подожди, они что, дверь взломали?
- Далась тебе эта дверь! Она же не закрыта была. На замок не закрыта. Ну, сказали, что кто-то позвонил и сказал, что по такому-то адресу убийство.
- Да здорово вас тряхнуло, ваше филологическое высочество. «Сказали, что сказали», - передразнил он меня. – Кстати, звонок в милицию был с сотового Брянцева. Который не нашли.
- Интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд! Сам-то подумай. Кто мог звонить? Или я, или кто-то другой. Только откуда этот кто-то другой мог узнать об убийстве, если его не было в квартире? А если это была я, то куда я дела телефон? Сожрала? Выбросила в окно? Спустила в унитаз? А пистолет? Куда пистолет делся?
- Это тоже шанс, - согласился Антон.
Он сидел, так же, как и я, покачиваясь на стуле, спокойный, как удав, и мне вдруг захотелось завизжать, вцепиться когтями ему в физиономию и как следует располосовать его тщательно выбритые щеки и безупречной формы нос. Почему? Не знаю. Но захотелось.
- Слушай, - хоть и с трудом, но мне все же удалось подавить это желание, - если кто-то звонил в милицию, там должна остаться запись звонка. Неужели нельзя экспертизу сделать, что это не я звонила?
- Голос изменен. Было бы не пять слов, а хотя бы раза в два побольше, тогда другое дело. Короче! – Антон посмотрел на меня в упор. – Сейчас целая куча ментов старательно ищут пистолет и трубку. Если в ближайшее время ее не найдут, тебя, вполне вероятно, смогут отпустить под залог. А может, даже и просто на подписку.
- А кто залог заплатит?
- Да хотя бы твой кум. Он мне звонил, говорит, не против. Между прочим, там еще была бутылка на столе и две рюмки. На них имеются «пальцы». Если выяснится, что они не твои, считай, дело в шляпе
На этом наш разговор закончился. Антон вручил мне – «На всякий бякий случай!» - пакет с туалетными принадлежностями, и меня препроводили обратно в камеру.
День тянулся нудно и бесконечно. Принесли обед, нечто неприглядное и неудобоваримое. Увели – «На выход с вещами!» - Виксу. Мне уже начало казаться, что про меня забыли. Что Антон ничего не смог сделать. Что мне одна дорога – в следственный изолятор. Годик посижу там, потом суд – и по полной программе. Ну, пожизненное-то вряд ли назначат, все-таки без особой жестокости. Может, Антон сочинит какой-нибудь выдающийся аффект или еще что-нибудь жалостливое. Но лет семь-восемь придется оттрубить за пошивом рабочих рукавиц. Разве что скостят годик за примерное поведение.
Я так живо себе все это представила! Правда, представления эти основывались по большей части на малохудожественных фильмах и посредственных детективах, но все равно – впечатляло. Ватники и платочки, всюду строем, алюминиевые миски с баландой, художественная самодеятельность. И своры оголтелых лесбиянок.
Мне стало так себя жалко, что слезы потекли рекой, смывая остатки косметики.
- Эй, хватит сопли жевать! – рявкнула Лида. – И без тебя тошно. Раньше надо было думать. А то сначала квакнула хахаля, а теперь… - и она добавила такое словцо, что даже мое филологическое, ко всему привычное ухо слегка привяло.
- Кто бы говорил! – гаркнула Даша. – Перестань, Лизка, - добавила она совсем другим тоном, приторным до липкости, - слезами горю не поможешь.
Похоже, она уже забыла ночное падение со шконки и не теряла надежд на взаимность. Мне стало еще тошнее. К тому же в голову по-прежнему лезли мысли о Вовке. Как ни старалась я отгородиться от них, ничего не выходило.
Ближе к вечеру – солнце ушло на другую сторону и уже не заглядывало в камеру – Даша с Лидой принялись рассказывать анекдоты, один другого похабнее, Ольга Матвеевна тихонько мурлыкала себе что-то под нос, а я впала в полную прострацию. В этот момент и прозвучало сакраментальное:
- Журавлева! С вещами на выход!
Я просто птичкой слетела сверху, наплевав на пакет с зубной щеткой и мылом. Ольга Матвеевна пожелала мне удачи, Лида кивнула, а Даша томно и длинно поцеловала в щечку.
Господин Добролобов посмотрел на меня со здоровой брезгливостью и потребовал автограф на «подписке о невыезде». Антон, все в тех же брюках, но пиджак уже другой, твидовый, сидел в уголке с непроницаемым лицом. Молоденький сержантик принес все, что у меня отобрали: сумку, документы, портмоне («Проверь, все ли деньги на месте!» - сурово потребовал Антон), телефон, ключи от дома и от машины.
- А машина моя где? – робко пискнула я.
- Может, тебе, то есть вам, - он покосился на Антона, - еще и машину к подъезду подогнать? Там стоит, где и стояла. Если не угнали, конечно. Разумеется, мы ее осмотрели.
Понятно. Интересно, хоть руль-то в ней остался?
- Ну, какие планы? – поинтересовался Антон, когда мы погрузились в его обманчиво скромный темно-серый «Пежо».
- Домой. И спать. Нет, сначала в ванну, потом спать.
- А поужинать?
- Я тебя умоляю! – застонала я.
- Это не то, что вы подумали, - усмехнулся Антон. – Я ни на что не намекаю. И даже не приглашаю тебя в ресторан. Это как-нибудь потом, когда тебя, надеюсь, оправдают. За твой, разумеется, счет.
- В ресторан за мой счет или оправдают за мой счет?
- Ну, и это тоже. Или ты думаешь, я тебя за бесплатно защищать буду?
- Как же, дождешься от тебя!
- Милая моя! – Антон взял мою руку и галантно поцеловал. – Ты же сама этого хотела. Теперь у нас отношения сугубо деловые. Ну, может, где-то и приятельские, но, как ты любишь говорить, деловая компонента превалирует. А поужинать тебе все равно надо, так что сейчас заедем куда-нибудь в супермаркет.
- Спятил?! – я так и подпрыгнула. – В таком виде?!
- Я сам схожу.
С ума сдохнуть можно! Насколько мне известно, Ракитский терпеть не может ходить по магазинам. Предпочитает затариваться впрок, а еще лучше – есть в гостях или в общепите.
Он довез меня до самого подъезда. От провожания до квартиры я отказалась, подхватила два битком набитых полиэтиленовых пакета с продуктами и поплелась к двери.
- Я позвоню! – Антон выглянул из окошка. – И смотри, не вздумай смыться! Впрочем, дело твое. Вот если б Коробок действительно залог заплатил и денежки бы пропали… Вот тогда б он тебя из-под земли вырыл.