— Будьте любезны сеньориту Рамирес.
— Как доложить, кто ее спрашивает?
Черт побери! Следовало ожидать подобного вопроса.
— Какое вам дело? — заорал я. — Если она дома, попросите ее к телефону.
Как ни странно, грубость сработала. Это оказалось гораздо действеннее, чем если бы я начал объясняться. Слуга, должно быть, решил, что я один из тех типов, кто не может назвать свое имя.
— Сеньорита ушла в университет, господин, — сказал он смиренно.
Повесив трубку, я закурил сигарету и сделал три глубоких затяжки подряд. Затем поехал в университет. В справочной университета мне сообщили, что сейчас дочь сенатора на кафедре философии. Припарковав машину напротив храма науки, и принялся ждать. Чуть позже одиннадцати я заметил мальчишку, тащившего стопку свежих газет.
Купив одну, я разразился проклятьями — дело принимало скверный оборот: на передней полосе красовалась моя физиономия. Я закурил вторую сигарету и стал читать. Через полчаса я увидел сеньориту Рамирес, выходящую из здания с книжками в руке. Она легко перепрыгивала через ступеньки, перебрасываясь шутками с подругами.
Я тихонько свистнул. Увидев меня, она подбежала к машине.
— Нам надо поговорить, — сказал я. — Садитесь!
На ее лице промелькнуло неодобрение, похоже, ее что-то удивило. Оглядевшись по сторонам, она села рядом со мной. Увидев на сиденье развернутую газету, вскрикнула от ужаса. Это и понятно: крупными буквами там было напечатано: «ПОЛИЦИЕЙ РАЗЫСКИВАЕТСЯ ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК».
— Вы… вы убили ее? — прошептала она, побледнев.
— А я ждал вас вчера вечером, — заметил я.
— Мне очень жаль. Но папа подслушал наш разговор. У него отводная трубка. И… Но послушайте! Вы еще не ответили на мой вопрос! Это вы ее убили?
Девушка мне очень нравилась. И вообще, мне нравятся девушки, задающие наивные вопросы.
— Так считает полиция, — ответил я. — Но есть два человека, которые знают, что это — ошибка.
Да? И кто же это?
Я засмеялся.
— Убийца и я… естественно.
— Как вы думаете, кто это мог сделать?
В ее словах звучало какое-то отчаянье, но взгляд оставался грустным. Мне показалось, что этот вопрос таит в себе скрытый смысл. Я с беспокойством посмотрел на девушку и ответил:
— Да-да… Ваш отец.
К моему удивлению, лицо сеньориты Рамирес оставалось спокойным — вероятно, она была готова к подобному ответу.
— Это не так, — возразила она. — Вы же знаете, что это не так, вы сказали это, чтобы напугать меня.
В ее глазах я увидел страх, в голосе звучала неуверенность. И тогда я решил перегнуть палку, чтобы увидеть ее реакцию.
— Вы с вашим отцом сговорились заманить меня в ловушку. Все это я уже обдумал. Для чего вам так срочно понадобились эти письма? Не застав меня в конторе, вы разыскали меня в баре. — Я заметил, как девушка сделала протестующий жест, но не дал ей заговорить и продолжал: — Вам был нужен именно я. С моей репутацией детектива, берущегося за различного рода темные дела, не так ли? Красивое личико и триста монет — этого достаточно, чтобы я не отклонил ваше предложение.
— Какая гнусность! — возмущенно воскликнула она.
— Возможно, вы не до конца были посвящены в эту интригу, — невозмутимым тоном продолжал я. — Может, ваш отец просто попросил вас связаться со мной и уговорить забрать эти письма… — я улыбнулся, — письма любимой Сусанны, как он с нежностью ее называет. А я, как дурак, клюнул на вашу удочку. Разве я мог отказать такой хорошенькой девушке, да еще впридачу с тремястами песо в руках? Ваш отец все предусмотрел. А потом он подождал меня в доме Сусанны. Оглушил, а потом оставил по всей спальне отпечатки моих пальцев… Отличная работка!
Девушка пронзила меня взглядом, в котором читалось все: ярость, гнев, страх, презрение.
— Не думаю, что я стану дальше выслушивать все эти мерзости, — тихо произнесла она. — Если вы верите всему тому, о чем сейчас говорили, вы еще больший подлец, чем думает мой отец.
Со слезами на глазах она вышла из автомобиля. Я поглядел ей вслед, и ругательство невольно сорвалось с моих губ. Да, нелегкая мне предстояла задача — доказать, что это убийство — не моих рук дело. Я молча, словно оцепенев, сидел в машине, и обдумывал, что делать дальше. Необходимо выработать четкий план действий. Затем я поспешно покинул машину и направился к автобусной остановке. Сев в подошедший автобус, добрался до коммерческого центра города и позвонил в платный гараж, где время от времени оставлял машину. Сообщил служителю гаража о местонахождении своего автомобиля, чтобы тот мог приехать и забрать его. После чего двинулся пешком на Колокольную. Все это время я надеялся, что никто из шедших мне навстречу людей не опознает меня по фотографии в газете, ведь полиция не дремлет. Я старался выглядеть как один из миллиона жителей Гаваны и ничем не привлекать к себе внимания прохожих.
Минут через пять я оказался возле парикмахерской на улице Санха. Выйдя оттуда свежевыбритым и коротко подстриженным на армейский лад, я двинулся к Алисе, живущей в районе Старой Гаваны. Стукнув в дверь молоточком, стал ждать. Алиса появилась быстро. Увидев меня, она с иронией произнесла:
— Заходи, любовь моя. Я ждала тебя.
Я вошел. Алиса остановилась передо мной. Она походила на игривую кошечку.
— Я знала, что ты придешь, — сказала она. — Когда увидела в газете твою физиономию, подумала: сейчас он явится ко мне, чтобы спрятаться. Когда ему плохо или нет денег, он всегда приходит к Алисе. А когда неприятности минуют, он поцелует меня в носик, скажет: «Пока, дорогая!» и исчезнет до тех пор, пока с ним опять не случится какая-нибудь история.
Я стерпел ее упреки, потому что Алиса была стопроцентно права. Но сейчас я чувствовал себя не лучше волка из «Красной шапочки», затравленного охотниками. Чтобы скрыть свое замешательство, я сжал Алису в объятьях и поцеловал в кончик носа. Затем отнес на диван. В ее голосе звучала любовь, в глазах читался немой укор. Чувствуя себя виноватым, я снова принялся ее целовать. Алиса обняла меня за шею и страстно возвратила мне поцелуй.
— Эта сладкая минута перечеркивает все остальное, — прошептала она, приподнявшись с дивана и поправляя прическу. — Ну, а теперь поговорим о тебе.
— Поговорим, если не займемся другими вещами, — рассмеялся я.
— Иногда ты меня просто удивляешь своей беспечностью, — укоризненно проговорила Алиса. — Ну да ладно, оставим это. Ответь лучше, почему полиция считает, что ту женщину убил ты? — Лицо ее приняло испуганное выражение. — Ты же не убивал, так ведь?
Она слегка отодвинулась и пристально посмотрела на меня. Да, мне явно нравятся девушки, задающие наивные вопросы… Хотя Алиса отнюдь не наивна. Я поцеловал ее в губы и спросил:
— А ты как думаешь?
— Думаю, что ты способен…
— Какая плохая девочка! — воскликнул я.
— Это — единственный способ удержать тебя, — объяснила Алиса.
— Это называется эгоизмом. Все хорошее должно быть естественным.
— Дурак набитый! Хлыщ! Сатир! — прикидываясь разгневанной, произнесла Алиса.
Рассмеявшись, я коротко рассказал ей обо всем, что со мной приключилось.
— Вот и вся история, — подытожил я. — Как видишь, я крепко увяз. Теперь на меня повесят это дело, — добавил я хмуро.
— Ты заслужил, — сердито пробормотала она. — Это ведь не по твоей части, а ты встрял в это дело, только чтоб повыпендриваться перед девчонкой.
— Будет тебе! — возразил я. — Не намерен весь вечер выслушивать от тебя обвинения.
Я резко встал и надел шляпу. Но это была игра — мне вовсе не улыбалось уходить. Алиса повисла у меня на шее… и все стало на свои места. С этого момента все шло по моему плану. Я поручил Алисе достать из сейфа в моей конторе письмо Сусанны и принести сюда.
— Полицейские, — предупредил я, — наверняка крутятся возле конторы на случай моего возвращения. Они могут оказаться внутри, поэтому будь осторожна. Прежде чем войти, обойди вокруг здания.
Затем я прочитал небольшую лекцию о том, как избавиться от слежки.
Когда через два часа Алиса вернулась, я убедился, что лекция пошла ей на пользу. Хвоста, правда, не оказалось, но Алиса действовала правильно — она выложила из сумки все семь писем: одно сенатора и шесть остальных, принадлежавших трем разным людям, которые подписывались только инициалами. Я почувствовал себя неуютно. Прочитав эти письма несколько раз, я так и не обнаружил в них ни одного имени. Да, начинать было не с чего. Одни только глупости да банальности, которые пишут без ума влюбленные мужчины своим пассиям. Я нервно зашагал по комнате. Алиса молча наблюдала за мной. Что-то мне в ней очень нравилось, а что — и сам не знаю. Может, ее огромные темные глаза, может, чувственный рот или прекрасное тело. Но больше всего мне нравилось ее спокойствие. Она говорила очень мало, а если говорила, то только по делу. Поразительное качество для красивой женщины… А кроме того, Алиса умела думать.
