постоянных язвительных насмешек писателя является претенциозное ничтожество высшего света Америки. На страницах романов мелькает хозяйка светского салона Альма Эддердейл, достопочтенный батюшка которой сделал свое состояние на чикагских бойнях.
Уморительно смешны и сцены с «поющей» собачкой Гермионой, принадлежащей еще одной скучающей богачке.
Одним словом, сочиняя детективы, Гор Видал не изменил себе, оставаясь точным и остроумным критиком того, что он никак не мог принять в американском обществе.
С 1954 по 1964 год Видал не выпустил ни одного романа. Он на десять лет с головой ушел в работу на телевидении и в Голливуде, чтобы обеспечить себе полную финансовую независимость и потом писать что захочет, и не думать об издательских гонорарах. В эти десять лет были написаны две пьесы «Визит на малую планету» и «Самый достойный», с большим успехом прошедшие на Бродвее.
В 1964 году выходит исторический роман «Юлиан» о римском императоре, чья религиозная терпимость позволила его подданным вновь почитать древних языческих богов. Книга немедленно стала бестселлером.
Но быть может, наибольшую славу принесла писателю трилогия, посвященная истории политической жизни в США — «Вашингтон, округ Колумбия» (1967), «Вице-президент Аарон Бэрр» (1973) и «1876» (1976), а также роман о Линкольне (1984).
Перечитывая трилогию, а она, по праву считающаяся американской классикой XX века, существует в превосходном русском переводе, поражаешься многочисленным аналогиям с нашими днями.
Соответствующие страницы так и просятся в цитаты. Так, в романе «1876» один из новоявленных американских богачей безо всякого стыда заявляет: «Я не могу выносить всех этих Тилденов, Биглоу, Брайантов, это сборище старых слезливых баб, которые полагают, что мы имели бы все это богатство, эти железные дороги и фабрики, исправно посещая церковь! Черт возьми, мы получили все это, перерезая друг другу глотки и воруя все, что не было намертво прибито… И закон — это вещь, которую вы покупаете, если есть возможность… а вместе с законом и судью, если сумеете».
В эти годы в Америке завершалось строительство капиталистического общества. Герой романа, историк и публицист Скайлер, вернувшийся на родину из Европы, где много лет жил, поражен увиденным: «Тридцать лет назад я не мог даже вообразить, что в этой стране возникнет обширный и неистребимый преступный класс, так же как и ужасающая бедность, мрачно контрастирующая с невероятной роскошью тех людей, с которыми мы общались в Нью-Йорке».
А что мы могли «вообразить» тридцать лет назад?
Сегодня мы, семьдесят лет с гаком с оптимизмом строившие социализм, с тем же неувядаемым оптимизмом строим капитализм. И тут американский опыт, точно и зорко описанный Гором Видалом, для нас поистине бесценен. Хотите знать, что нас ждет, внимательно прочтите не только три детектива, но политическую трилогию умного и объективного человека и прекрасного писателя.
В заключение маленькая забавная история, которой хочется поделиться.
Вскоре после прихода к власти в СССР М. Горбачева в Москве состоялся Международный форум деятелей мировой культуры, на котором новый лидер страны изложил свою теорию «нового мышления». Среди множества именитых гостей форума был и Гор Видал. Выпала честь побывать на заседаниях в Кремле и автору этих строк. В перерывах мы много общались с Видалом и вместе обедали.
Он выступил, как всегда, с блистательной и остроумной речью, которая неоднократно сопровождалась дружным хохотом зала. Видал рассказывал о Рейгане, которого давно и неплохо знал еще по годам, проведенным в Голливуде, сообщив, что по его глубокому убеждению, Рейган почерпнул идею «звездных войн» из научно-фантастических фильмов. Закончил он следующими словами: «Если эти две великие страны — США и СССР — в ближайшие годы не пойдут навстречу друг другу, то в XXI веке жители обеих стран будут говорить по-японски или по-китайски».
Когда в перерыве я подошел к Видалу, чтобы поздравить его с прекрасной речью, он спросил меня: «А почему публика не засмеялась в конце? Как ты думаешь? Я же хотел немного повеселить их…» Ответ пришел сам собой: «Думаю, в зале начали прикидывать, не поздно ли начинать учить эти языки — они ведь очень трудные».
Дорожа знакомством с этим выдающимся писателем и человеком, я верю, что его книги будут жить и помогать нам, людям России, лучше понимать Америку…
Г. Анджапаридзе
Смерть лилипутки Пич Сенду от рук, а точнее от ног взбесившегося слона во время циркового представления в Медисон Сквер Гарден поначалу расценили как несчастный случай. С трагедией такого сорта неизбежно можно столкнуться, если приходится заправлять цирком со слонами и лилипутами. Однако спустя несколько дней пошли разговоры о какой-то грязной игре.
Я с большим интересом прочитал статью в «Дейли Ньюс». Там шла речь о каком-то разговоре с какими-то угрозами; кто-то неназванный его подслушал и отправился в полицию с поразительной историей (о ней также ничего не говорилось), в которой выдвигалось обвинение против неназванной группы людей.
Все это выглядело весьма странно.
Мисс Флин, недремлющее око моей совести и секретарша по совместительству, дама пожилая, твердая, нетерпимая и порой даже безжалостная, но с симпатичной сединой в волосах, склонилась над моим плечом, что было для нее обычным явлением.
— Надеюсь, вы не собираетесь…
— Впутываться в это грязное дело? Нет. Или, по крайней мере, не стану впутываться до тех пор, пока меня не попросят. А это весьма маловероятно — у цирка собственных людей хватает.
— Однако кто-то из работников цирка, зная вашу склонность копаться во всяких сомнительных историях и преступлениях, может обратиться к вашим услугам…
— Для этого придется сначала меня поймать. Я испаряюсь. — Я поспешно встал; она удивленно посмотрела на меня, прикидывая, не собрался ли я на самом деле избавиться от материальной оболочки; мисс Флин изучала жаргон, но ее собственный язык оставался изысканным и холодным. Пришлось пояснить:
— Я исчезаю только на неделю.
Поняв, в чем дело, она кивнула.
— Вы приняли приглашение миссис Виринг погреться на солнышке в ее роскошном поместье на Лонг-Айленде?
— Только что. Нет смысла тут болтаться. Август — совершенно мертвый месяц. У нас сейчас нет ни единого дела, с которым вы бы не справились лучше меня. — Она кивнула в знак согласия. — Поэтому я отправляюсь в Истхемптон и посмотрю, что ей от меня нужно.
— Миссис Виринг никогда не стремилась укрепить свои позиции в обществе, — мисс Флин не преминула подчеркнуть свой снобизм.
— Ну, она станет не первой престарелой дамой, которую мы представим ничего не подозревающей публике.
Мисс Флин сердито посмотрела на меня. Она не только осуждала мою склонность возиться с разными сомнительными личностями и их деяниями, но
