писательская… – она чуть не сказала «зоркость», но вовремя спохватилась. – Ваша писательская проницательность внушает уважение. Но, в конце концов, книгу-то издали?
– Да вы погодите! Вот, – на стол хлопнулась пластиковая папка с подшитой в нее пачечкой бумаги. Сквозь пластик просвечивали крупные буквы на первом листе: «Рихард Зоркий. С четверга до бесконечности». – Я вам распечатал. Вот, читайте! – он раскрыл папку где-то на середине:
Небо было таким черным, что звезды выглядели не источниками света, а неопрятными крошками на черном бархате. Но тьма, хранящаяся в разверстой могиле, была еще чернее. Только в самой глубине что-то поблескивало. И между чернотой неба и мраком земных глубин смутно, очень смутно, едва-едва светлело пятно надгробного камня.
– Чо-та легкий какой-то… – от склоненной на краю фигуры, невидимой в темноте, шел тяжелый запах.
Руслан передернулся от омерзения. Ничего, скоро все закончится. Надо только немножко потерпеть.
– Мож, его там и нету? – отозвался из тьмы второй голос, такой же отвратительный и такой же вонючий.
– А че? Мож, кто-то раньше нас подсуетился? Слышь, шеф? Вынаем или как?
– Делайте как договорились, – откашлявшись, выдавил Руслан.
Вынутая из могилы земля ссыпалась обратно с тихим шелестом. Он слышал этот шелест – оглушительный, как треск неба после расколовшей его молнии.
– Слышь, шеф, хлебнуть надо. Для вдохновения, – говоривший хихикнул. – Мы ж слышали, у тебя есть. Давай, не жмоться!
Он вытащил из сумки бутылку, протянул в темноту:
– Не перестарайтесь, дело надо сделать. Потом как следует выпьете, – он подумал, что, когда они выпьют, все станет еще более мерзким. Но и более простым.
– Не дрейфь, шеф, мы норму знаем.
Скрип – отвернули пробку. Глухое звяканье – похоже, горлышко стукнулось о чьи-то зубы.
– Бутылку верните, – распорядился он. – После допьете. Еще нести…
– А мы его ща на тележечку, – мерзко подхихикивая, пробормотал тот, что требовал выпивки. – И довезем в лучшем виде.
– В развалины, что ли? – буркнул второй.
– Куда ж еще! Там дирижбомбель сныкать можно, не то что этого… бедного Йорика.
Арина пролистнула несколько страниц, подумав мельком, что готичность повествования призвана, должно быть, скрыть полное его неправдоподобие. Мрак у него, видите ли, полный! Поди-ка, раскопай могилу в полной темноте – да чтоб следов вторжения не оставить. Но вонючий помощничек – бомж, надо полагать? – цитирующий Шекспира – это мило. Хотя тоже штамп. А вонючий голос – совсем прелестно.
Первым словом на открытой странице оказалось «следователь». Да еще с восклицательным знаком. Но с маленькой буквы – значит, это хвост предложения с предыдущей страницы. Она вернулась чуть назад.
Когда все ломанулись к застывшему с поднятым ковшом экскаватору, Руслан не двинулся с места, удовлетворенно и снисходительно озирая сомкнутые спины. Оператор одного из местных телеканалов скакал вокруг, вскрикивая:
– Пропустите! Да пропустите же!
Никто на эти вопли внимания не обращал – все жадно любовались раскопанной могилой, где – сюрприз, сюрприз! – не было главного. Покойника то есть. Руслан едва заметно усмехнулся: жаль, что владелец могилы уже мертв. При жизни-то он, хоть и был популярен, но столь жаркого интереса к своей персоне никогда не наблюдал.
Оператор вытянулся на цыпочках и задрал камеру как можно выше, чтобы снимать сомнительное свое видео поверх голов. Он почти ложился на жирные, в пятнах пота спины любопытных сограждан – но те даже не замечали.
Бараны. Как есть бараны.
Только вдова и дочь пропавшего покойника не участвовали в общем безумии. Стояли с безразличными отсутствующими лицами. Словно происходящее их не касалось. Еще и губками брезгливо подрагивали – как будто не у могилы обожаемого мужа и отца стояли, а возле источающего миазмы вокзального сортира. Дочку, впрочем, даже гримаса не портила. Такой ротик трудно испортить. Хороша куколка! В другое время и при других обстоятельствах Руслан, уж конечно, затеял бы с ней романчик – недлинный, но пожарче. Но – увы. Ему нельзя. С этой – нельзя.
Но в нескольких метрах от сомкнутой нездоровым любопытством толпы вдруг появилась еще одна куколка. Даже и получше дочки. Полная грудь распирает легкий – нараспашку – пиджачок и вовсе уж тонюсенькую майку под ним. Если подойти поближе, небось, и соски видны будут. Но даже отсюда, где Руслан стоял, было заметно, как обтянутая маечкой плоть двигается, так что рассыпанные по плечам смоляные локоны змеино шевелятся – дышала красотка взволнованно. И полные сочные губы поблескивают, и в глубине темных глаз горит жаркий огонь. И попка под тонкими джинсиками – девушка как раз повернулась в профиль – тугая и круглая, как волейбольный мяч. Он сглотнул, прогоняя не ко времени заполнившие мозг картинки. Надо же! Откуда такая взялась? Неужели журналистка? Отличная возможность совместить приятное с полезным…
– Это же Искра… – шепнул кто-то рядом.
Ни фига ж себе искра, целый пожар, саркастически хмыкнул Руслан, и только тут понял, что это – фамилия. Да еще знакомая! В последние полтора-два года ему волей-неволей приходилось следить за прессой. Точно. Илона Искра. Черт побери! Это даже лучше, чем журналистка. Опасно, конечно, но чего ему-то бояться? Это, братцы-кролики, просто сказочно повезло – следователь!
Арину слегка замутило. Даже Эльвира Глушко, первая красавица городского и, пожалуй, областного следствия, не выглядела столь жаркой штучкой, как эта вот «литературная» следовательша. Пусть даже жаркой штучкой она выглядит в глазах персонажа, все равно пакостно.
Первым побуждением было швырнуть опус в жадно взирающего на нее автора. Но – профессиональная этика, черт бы ее побрал! – Арина лишь едва заметно вздохнула, закрывая папку:
– Случай действительно был… впечатляющий, понятно, почему вас это как писателя зацепило.
– Да нет же! – он даже привстал. – Когда могилу вскрыли? В пятницу? То есть два дня назад. А я это написал еще зимой! Когда начались эти пляски – сын или не сын. Только он Марат, а у меня Руслан. Телевизор, конечно, тупой ящик, но там много любопытного можно увидеть.
– Вы хотите сказать, про пустую могилу вы написали до того, как обнаружилось… вторжение?
– Да! – воскликнул он с восторгом. – Как написал, так все и вышло, понимаете? Даже вы там были!
– Понимаю… – Арина задумчиво провела пальцем по углу бумажной пачки, как пролистала. Нет, она кондовый материалист, ни в какую мистику и высшие разумы не верит, но, черт побери, есть совершенно реальные случаи, когда экстрасенсы находили пропавших людей – или их тела. Есть многое на свете, друг Горацио… И, как говорил, кажется, Нильс Бор, подкова приносит удачу независимо от того, верите ли вы в это или нет. В том смысле хотя бы, что кроме познанных законов мироздания наверняка
