он раньше работал в отделе сбора и обработки информации в Управлении военной разведки.
Эмиль перестал качаться в кресле, выпрямился и, подъехав к столу, уперся локтями в его край.
– Дай-ка подумать, – начал он, сузив глаза и продолжая смотреть на девушку искоса. – Серж Редда? Два года назад его принимали на работу в спортзал «Атлетик Клаб», верно?
Девушка перекатила конфету от одной щеки к другой.
– Ага.
– У него жена умерла… то есть твоя мать, получается. Потом его уволили со службы из-за неуравновешенного поведения. Он твой отец, верно?
– Угадал. Меня зовут – Аксель Редда. – Она сделала три широких солдатских шага, легла животом на стол и протянула Эмилю руку для знакомства. – Для своих я Аска. Смотрел «Евангелион»?
– Типа киннишь [2] ее, что ли? – Эмиль с брезгливостью посмотрел на ее ладонь с облупившимся черным лаком на обгрызенных ногтях.
– А ты – «Эла» из «Тетради смерти»?
Вместо ответа Эмиль подцепил пальцами футболку на груди, – на ней был изображен сидящий на корточках лохматый парень в джинсах и белой футболке. Они словно общались на языке жестов и звуков с планеты Плюк, понятном только им двоим.
– Кто твой «ДД [3]»? Кого мейнишь? [4] – спросила она.
Мозги Веры начали закипать.
Она переглянулась с Юбером, – он стоял в дверях, старательно избегая смотреть на то, что было под коротенькой юбкой Аски. Девушка почти лежала на столе, юбка задралась, обнажив черные кружевные шортики.
Эмиль приподнял бровь, собираясь изобразить недоумение, но расплылся в улыбке – он сделал это против воли, как кот, которому пододвинули мисочку сметаны. Вот и рухнула стена его внутренней крепости.
– Ладно. – Аска подперла ладонью подбородок. – А с какими пачками в бездну ходишь?
Эмиль продолжал молча улыбаться, разглядывая ее.
– Что, даже рекордом урона не поделишься? Э, я знаю, что ты режешься в «Геншин». Спорим, у тебя главный домагер [5] – Аяка?
Улыбка Эмиля тотчас сошла с лица, губы поджались. Девчонка, кажется, угадала. А он еще смел ругать Веру за ее эмоции. У самого-то лицо как поплыло!
– Ага, так и есть! – радостно прокричала Аска, сползла со стола, обошла угол и села на столешницу боком рядом с Эмилем. Тот продолжал молча пожирать ее глазами.
– Я угадала! – Аска закинула ногу на ногу. – Вот видишь, какой я хороший профайлер. А еще у меня третий дан по карате. – Она сделала рубящее движение ладонью. Вера и опомниться не успела, как Эмиль поймал запястье гостьи.
Он сжал его так сильно, что еще чуть-чуть и сломает руку. Но девушка даже не пикнула, не принялась вырываться, а просто смотрела на Эмиля с вызовом и насмешкой. Пальцы шефа разжались.
– Реакция хорошая, и выдержка – пойдет, – похвалил он. – Но в бюро не возьму.
– Почему?
– Тебе есть восемнадцать?
– Я заканчиваю лицей. И уже могу работать.
– Все равно – нет.
– Почему?
– Ты психопатка.
– Хорош! – рассмеялась она, запрокинув голову. Ее звонкий, как колокольчик, смех взмыл к потолку. – Ты как будто нет! Хочешь, составлю твой психологический профиль?
Эти слова для Веры прозвенели божественным громом, грохотом рушащейся каменной стены. Она тысячу раз слышала от Эмиля угрозы составления ее профиля, шеф клялся пропустить через свои сканирующие программы ее мессенджеры и почту, постоянно намекал, что уже двадцать раз взломал ее старенький «Asus» и сто раз – телефон. И наконец настал день и час, когда кто-то швырнул Эмилю в лицо его же козырную карту. К сожалению, Вера испытала торжество, внутренне потирала руки и малодушно, с мстительностью ждала слов этой богини грома, словно сошедшей с экрана какого-то аниме.
– Ита-ак, – протянула Аска, выдержав длинную паузу.
Обведя всех медленным взглядом с хитрым прищуром, она повернулась к Эмилю и поглядела на него сверху. Тот откинулся на спинку кресла, сложил пальцы домиком и ждал. На губах играла странная улыбочка. Он будто боялся ее, но в то же время не мог спрятать восхищения.
– Ну, давай, не тяни кота за хвост! – подначил Эмиль.
– Начнем с детства. – Она перекатывала в пальцах палочку с розовой конфетой, точно игральную карту. – Твои родители внушили тебе мысль, что ты инкарнация твоего деда. Надо признаться, фигура у него геройская: прожил в тибетском монастыре почти четверть века, умел драться, как Джеки Чан, Брюс Ли и Стивен Сигал, и участвовал в битве под Сталинградом. Первые шестнадцать лет ты провел в жестких тренировках, тебя таскали по соревнованиям и чемпионатам, победы в которых ты одерживал с легкостью. Это служило очередным доказательством для твоих родителей-сектантов, что ты не забыл прошлую жизнь.
Эмиль приподнял бровь. Улыбка с его лица не исчезла, но в глазах появилось темное облачко.
– Слушай! – Она растянула губы в выученной улыбке, жеманно прижав ладонь к груди. – Мои соболезнования по убитому детству. Я сама такая – мой черно-белый пояс по карате был заслужен кровью и потом. Когда на соревнованиях я не брала призовое место, мне так крепко доставалось и от отца, и от тренера, что мама не горюй. Папа до сих пор не оставил мысль засунуть меня в Национальную школу полиции. Так что мы братья по несчастью.
Вера удивилась – а эта малявка знает толк в манипуляциях. Какая качественная подстройка!
– Ок. Что с психологическим портретом? – холодно спросил Эмиль. Он, видимо, тоже заметил ее ход конем.
– Не спеши. Сейчас все будет. – Губы девчонки расплылись в елейной улыбке. – Ты готов? А?
– Я весь внимание.
– Сам попросил! – Она медленно провела языком по конфете и продолжила: – Ты жил окруженный эзотерической хренью, всякие там веды, мандалы, хочешь не хочешь, впитывал это. Родители держали тебя на веганстве. Сейчас они завели санаторий по вправлению мозгов, но ты решил пойти дальше и мыслишь масштабней. Хочешь переделать не просто горстку людей, обратившихся за помощью, а весь мир. В какой-то момент своей подростковой жизни ты понял, что мировое устройство никуда не годится и его надо менять. Возможно, твоя шизоидность – это гены, возможно, ты и вправду похож на своего деда. Или тебя таким сделали придурки-родоки. Мы все – тени своих отцов, и в этом наше проклятие. Вечно хотим изменить все вокруг, не понимая, что мы клоны клонов предыдущих таких же. И если это исправимо, то в лишь в рамках эволюции, а ее график оси и ординат слишком масштабен, чтобы мы могли обхватить его своими крошечными мозгами. Верно я говорю, шеф? Уже готов принять меня в бюро? Где ты еще найдешь такого толкового сотрудника? Я хорошо разбираюсь в людях.
Эмиль улыбался одной половиной рта, глаза потемнели
