Ознакомительная версия.
К тому, кто говорил по рации, подбежал бородач в камуфляже и сказал что-то по-чеченски.
Человек опустил руку с рацией, посмотрел на Дальского и ответил по-русски, вероятно, чтобы Алексей понял:
— Живой, говоришь, полковник? Тогда тащи его сюда. Я его сейчас на маленькие кусочки резать буду.
Надо было бежать оттуда, но Алексей пошел, качаясь, обратно к вокзалу. Шел медленно, боясь упасть, потому что сам бы уже не поднялся. Он видел, как волокли начальника штаба. Как бросили его возле кучи убитых. Подошел и опустился на колени.
— Ты один? — спросил полковник и захрипел. Пытаясь подняться и закричать, схватил Дальского за руку. — Ты один живой?
Дальский молчал, не зная ответа. Возможно, один. Или их двое. Но ведь и их сейчас…
Его отпихнули, и он упал.
— Иди отсюда, артист, пока отпускаем.
Алексей все же встал на ноги.
Шагнул к полковнику, но его опять отпихнули.
— Пошел отсюда, шакал!
Начальник штаб поднял голову, чтобы увидеть Алексея.
— Иди, солдат. Иди, дорогой. Ты один остался. Расскажи про нас…
Он шел, падал, поднимался, снова шел… Где-то гремели выстрелы, и Дальский направлялся туда, откуда доносились звуки. Оказался на путях и побрел, спотыкаясь о рельсы. Потом остановился у какого-то разрушенного кирпичного домика и увидел трупы. Он снова очутился возле вокзала! А может, и не уходил от него. Теперь Алексей стоял возле кирпичного пакгауза. Здесь лежали трупы ребят, с которыми он был рядом двое суток назад и о чем-то говорил с ними. Тогда Дальский понял: отсюда ему не уйти. Сколько бы раз он ни начинал свой путь, куда бы ни повернул, все равно неведомая сила каждый раз будет возвращать его сюда снова и снова. Пространство мира замкнулось. Теперь некуда идти, потому что мира больше нет.
Алексей поднял лицо к небу, в котором не было ничего, кроме тьмы и ветра, и закричал, чтобы услышал хоть кто-нибудь, выживший в этом безумии.
Хотел крикнуть.
Но лишь задохнулся в бессильной злобе.
— Н-не-ет…
— Что с вами?
Из тьмы прилетел чей-то взволнованный шепот.
Дальский открыл глаза и сел в постели.
Теперь он вспомнил, где находится.
— Включите свет, пожалуйста, — попросил Алексей Аню.
Та щелкнула выключателем и выскользнула в коридор — потому что спешила на его крик и бросилась к нему, вскочив с кровати в коротенькой ночнушке.
Дальский спустил ноги с дивана, на котором спал. Его тряс озноб, он задыхался. В комнату снова вошла Аня, уже в халатике. Протянула ему стакан воды:
— Попейте. Это минералка из холодильника.
Алексей выпил залпом, в два глотка, едва не захлебнувшись.
Девушка спросила, принести ли еще, но Дальский отказался. Попросил только, чтобы она посидела рядом. Аня послушно опустилась на постель. Оба молчали.
Вчера, после осмотра квартиры, она предложила ему поужинать, явно надеясь, что неожиданный гость откажется. А тот согласился. И веселил ее целый вечер, потому что более всего в тот момент хотел, чтобы исчезла печаль из ее взгляда. Рассказывал смешные истории и подливал ей вина, которое девушка приготовила для встречи с другим человеком, а теперь выставила на стол. Но пил только он, а в ее бокале вина становилось все больше и больше, пока его уровень не достиг золотой кромки.
— Вы в последнее время изменились, — вдруг сказала Аня.
— Очень заметно? — поинтересовался Дальский.
— Не очень. Но ходите иначе. Улыбаетесь чаще и совсем по-другому. А главное, у вас другие глаза. Теперь они… — девушка помялась и закончила: — добрые.
— Так я вам больше нравлюсь?
Аня подумала, кивнула и отвернулась.
Дальскому показалось, что щеки ее порозовели. И тогда он осмелел.
— Послушайте меня… Это очень серьезно, то, что я хочу вам сказать. Это не шутка, не розыгрыш…
Алексей набрал в грудь побольше воздуха, как будто собирался прыгать в воду. Потому что решил признаться: он — не Максим Михайлович Потапов.
— Дело в том, что я…
Актер смотрел на Аню и вдруг понял: та ждет совсем других слов. Ждет — и боится того, что хочет услышать. И он произнес их:
— Дело в том, что вы мне очень… нет, не просто нравитесь… Я люблю вас. И знаю точно, что так сильно не любил еще никого, если вообще любил когда-либо. Но это не главное. То есть, наоборот, самое главное, но имеется одно обстоятельство…
Дальский задумался, подыскивая слова. Надо было так сообщить о своей тайне, чтобы девушка не смогла усомниться: он — не Потапов.
— Вы женаты, — выдохнула Аня. — Но это не единственное обстоятельство. Я…
Теперь уже она искала слова и краснела от того, что собиралась сказать.
— Вы мне тоже очень нравитесь. Особенно в последнее время. Но дело не в том, что вы старше и богаты… хотя последнее обстоятельство делает наше возможное общение бесперспективным…
— Почему? — удивился дублер олигарха. — Я люблю вас. Надеюсь, что и вы меня… то есть что и вы ко мне тоже хорошо относитесь. Что мешает нам… пожениться и быть вместе?
Аня покраснела до корней волос.
— Вы делаете мне предложение?
— Да, — кивнул Алексей. — Если бы здесь были ваши родители…
— Их нет, — перебила Аня тихо, пристально глядя ему прямо в глаза, чтобы заметить даже малейшую тень фальши или сомнения.
Но Дальский был искренен.
— Простите…
— Я бы тоже хотела, чтобы они были сейчас рядом, но… Мой отец пропал в Чечне. Сначала нам говорили, что он, вероятно, в плену. Во всяком случае, поступило предложение о его выкупе. Деньги дал какой-то бизнесмен, всю сумму переправили на Кавказ. Однако отец так и не вернулся. Потом сказали, что его уже нет в живых. Будто бы перед самым обменом пленник бежал и скорее всего погиб, замерз в горах, это зимой было… А мама умерла совсем недавно.
— И вы остались одна?
— Да. У меня был еще старший брат. Он закончил училище и оказался в составе миротворцев в Южной Осетии, как раз когда… Ну, вы понимаете. Мама, узнав о его гибели, уже не смогла это пережить. Я была тогда студенткой. Надо было хоронить и брата, и маму. На похороны брата Министерство обороны выделило деньги, но чтобы похоронить обоих, их не хватило. И я взяла кредит. Только возвращать его, да еще с процентами, возможности не было. Стала репетиторством заниматься. А потом случайно в одной семье сказали, что могут помочь устроиться в хороший дом горничной. Так я попала к вам.
— Кредит выплатили?
— Совсем немного осталось, — вздохнула Аня, — думаю, через пару месяцев погашу остаток.
Дальский хотел снова заговорить о своей любви, но подумал, что вряд ли это уместно в данную минуту. Он поднялся, вышел в коридор, достал из висящего на крючке пальто пачку евро, отвергнутую Федотовым, вытащил из нее часть купюр и, вернувшись в комнату, положил их на стол.
— Достаточно для погашения кредита?
Аня посмотрела на деньги, потом отодвинула пару купюр в сторону.
— Спасибо. Не беспокойтесь, я верну.
— Не надо, — покачал головой Алексей. — Это самое меньше, что я могу для вас сделать. У вас погибли отец и брат, умерла мать, а я живу и блаженствую…
Хотел было добавить, что тоже воевал, чудом выжил, но промолчал.
Потом отодвинул рукав пиджака, взглянул на тяжелые золотые часы.
— Аня, постелите мне здесь, на диванчике, пожалуйста. А завтра утром мы вместе поедем в резиденцию и…
Девушка посмотрела на него.
— Оставайтесь. Только поедем не вместе, я не хочу лишних разговоров. Да и вам это повредит…
— Мне ничто повредить не может.
— Наверное, для меня будет лучше уволиться из вашего дома… Спасибо, что проблему с кредитом помогли решить.
Со стола они убирали вместе. Потом Аня постелила гостю в той же комнате на разложенном диванчике и ушла мыть посуду. Дальский лег, слушал, как льется из крана вода на кухне, как негромко звякает посуда, выставляемая на сушильную полку, и под эти звуки уснул.
А потом увидел сон. А может, то был не сон? Наверное, просто вспомнил то, что постаралось выбросить из памяти поврежденное контузией сознание. Вспомнил и закричал…
Холодная минералка не сбила озноб. Дальский продолжал трястись, завернувшись в одеяло. Аня принесла плед и набросила его поверх одеяла. Стало немного теплее.
— Ложитесь, — попросила девушка. Вам нужно поспать, успокоиться.
Он послушно лег. Понял, что вряд ли заснет, и продолжил начатый за столом разговор:
— А теперь самое главное… Хотя нет, самое главное вы уже знаете. Но есть еще одно обстоятельство. Видите ли, я не Максим Михайлович Потапов. Я бездарный нищий актер, которого нанял Герман Владимирович в качестве двойника для своего босса. Судя по всему, они оба знали о готовящемся покушении и решили подстраховаться. Но погиб настоящий Потапов, а я в очередной раз выжил…
Ознакомительная версия.
