Пока я трясусь в троллейбусе, ветер разгоняет последние тучи, и сияет яркое весеннее солнце. Удивительно, но я и в самом деле не заблудился и уже вскоре иду вдоль забора из вертикальных железных прутьев со сплюснутыми концами, похожими на пики.
За забором — старый парк, по его дорожкам медленно прогуливаются группы людей. Наверно, эти прогулки предписаны врачом.
Дойдя до арочных ворот, замечаю в глубине парка несколько белых зданий архитектуры начала века.
В поисках кухни забредаю в большой обеденный зал.
— Вы кого-нибудь ищете? — спрашивает меня официантка.
— Я ищу Аллу Авдеенко…
— Подождите в коридоре, сейчас позову.
В коридоре зеленеют пальмы, отдыхающих ждут удобные кресла.
Появляется она — в белом халате, выглядит довольно высокомерной.
— Это вы меня искали? — спрашивает она.
— Если вы Алла Авдеенко, то я ищу. — Но я знаю, что это она — ведь я видел ее фотоснимки. Что заставило ее так поспешно покинуть Ригу и вернуться в Ялту? Так поспешно, что даже не хватило времени зайти в «Феникс».
— Я вас не знаю.
— Я из милиции.
— Что-нибудь случилось?
— Об этом я хотел бы спросить у вас.
Двери столовой открываются, и по коридору в нашем направлении движутся стайки сытых людей, теперь они напоминают мне медуз.
— Вы намерены долго расспрашивать?
— У меня командировка на одну неделю. Пока на неделю.
Она снимает халат и остается в том же платье, в котором снята на ялтинской фотографии.
— Пойдемте, я живу здесь недалеко.
Халат по дороге отдает кому-то из обслуживающих и просит отнести его на кухню.
Мы проходим мимо хозяйственных построек, мимо автомашины, из которой выгружают мороженое мясо, пересекаем узкую улочку и поднимаемся в гору.
Проходим через подворотню многоэтажного дома, идем мимо колодца и подходим к строению, которое я принял бы за дровяной сарай, если бы не многочисленные двери, тщательно покрашенные голубой масляной краской, с табличками номеров.
— Если вы ко мне из-за прописки, то должна сказать вам, что задержка произошла не по моей вине.
— Я не по поводу прописки.
Авдеенко отпирает дверь, и мы попадаем в крохотную кухоньку.
Комнаты значительно больше, проходную обогревает калорифер. И в проходной комнате, и в задней стоит по дивану и столу, шкаф, несколько стульев…
— Вы здесь одна живете?
— С подругой.
— Покажите, пожалуйста, свой паспорт…
Авдеенко открывает дверь шкафа, достает с полки пачку документов, перебирает ее и подает мне паспорт.
Я раскрываю и читаю. Сперва дважды про себя, потом вслух:
— Лакомова Тамара Викторовна…
Делаю вид, что мне не известна эта фамилия, потому что хочу увидеть ее реакцию.
— Извините! — Она спокойно встает. — Я вам дала паспорт подруги, мы храним документы в одном ящике. Потом она с нарастающим нетерпением роется на полке шкафа, но паспорта не находит.
— Не могли бы вы спросить у подруги, может она знает…
— Вы же видите, что ее нет дома!
— Может, она скоро придет?
— Может, придет, а может и нет.
Я кладу на край стола кольцо с коричнево-фиолетовым камнем и жду, когда она на него взглянет.
— Где вы взяли Тамарино кольцо?
— Это Тамарино?
Она осматривает кольцо внимательно.
— Да, это Тамарино. Его ей подарил Бейвандов.
Тогда я показываю ей фотографию. Ее высокомерие мигом улетучивается.
— Что это за фотография? Что с ней случилось? Скажите, что случилось с Тамарой?
— Ее больше нет.
— Как нет?
— Она умерла.
— Бейвандов ее убил, да?
— Этого я не знаю.
— Бейвандов! Это он! Конечно, он!
Когда Алла Авдеенко уехала из Усть-Алимска, ей было все равно, куда ехать. Сначала она думала о Средней Азии, но потом решила — в Ялту.
Мне надо было забыться, — сказала она. — После северной тишины хотелось чего-нибудь совсем другого…
— Почему вы оставили Усть-Алимск?
— Могу я на этот вопрос не отвечать? Это абсолютно никакого отношения не имеет к Тамаре.
— Договоримся так… Если мне потом покажется, что без этого ответа на вопрос мне не обойтись, я его задам еще раз — и вы ответите.
Летний отдых подходил к концу, в курортном городе это означало свертывание производства, подготовку к зимней спячке, объявления о найме исчезли с досок, кое-где еще сдавали комнаты.
Будучи по специальности технологом пищевой промышленности со стажем, Авдеенко обошла кафе, кондитерские и рестораны, однако безрезультатно. Так она и попала в припортовое кафе, где Тамара работала официанткой. Алле и здесь отказали, но в тот момент Тамара оказалась поблизости и сказала, что знает пансионат, где нужен сменный шеф-повар. Кончилось тем, что Тамара предложила проводить Аллу, так как пансионат находился недалеко от ее дома.
— Когда она узнала, что мне негде остановиться, — продолжала рассказывать Алла, — она сразу отдала мне одну из своих комнат. Я, конечно, была очень рада.
— Когда она предлагала комнату, она имела какую-то определенную цель?
— Нет, она всегда готова была помочь другому. Так я и поселилась в этой проходной комнате.
— И вам ни разу не хотелось отсюда уйти?
— Захотелось. И очень скоро.
— И почему же вы не ушли? Некуда было?
— Из-за Тамары. Думала, без меня девчонка совсем собьется с пути. Она была настолько же наивна, насколько легкомысленна, и в выборе приятелей у нее здорово хромало чувство меры. Я пыталась ее хоть как-то образумить. Но она просто не могла, чтоб за ней не приударяли. С месяц назад Тамара привела ночью Бейвандова. Сначала он назвался инженером, потом сказал — студент-заочник, а еще позже — руководитель рудника и начальник геологической экспедиции на Памире. Он всегда хвастал деньгами, щедро угощал и однажды в приливе особой щедрости подарил Тамаре дорогое кольцо с топазом. Он притворялся очень ревнивым. Из-за своей ревности мог целый день просидеть в кафе у Тамары и уже ночью вместе с ней приходил домой. Он пытался познакомиться с музыкантами в кафе. Угощал их, но близкой дружбы не добился.
Алла слышала, что он злился и упрекал Тамару. «Ты скажи этому Жозефу, что я подарю ему тарелки из чистого золота, если он мне поможет!» — обещал Бейвандов.
— В чем поможет? — спрашиваю я.
— Не знаю, — отвечает Авдеенко.
— Кто такой Жозеф?
— Ударник в оркестре кафе. Вообще скользкий тип. В кафе обычно крутятся иностранные моряки, когда их корабли заходят в порт. Однажды Тамара показала на какой-то корабль и сказала мне: «У Жозефа праздник, сегодня он сделает большие деньги, на этом египтянине у него друзья».
— Значит, Бейвандов искал контакт с Жозефом, а Жозеф относился к этому отрицательно?
— Так я поняла.
Четырнадцатого февраля, придя с работы, — Алла ту неделю работала во вторую смену, да еще ее задержали кондитеры, которые забыли о шафране, и вот пришлось идти на склад и разыскивать его там — Авдеенко услышала в квартире отчаянные крики.
«Не бей, милый, не бей, мне больно! Ой, как больно!»
«Воровка ты грязный! Буду бить, пока не отдашь или пока не убью совсем!»
«Ты сам, наверное, где-то потерял!»
«Вот тэбе, дрянь, еще!» Последние слова заглушил отчаянный вопль Тамары.
Алла услышала это, открывая дверь. Потом она отважно бросилась в комнату подруги.
Тамара и Бейвандов были полуголыми. Тамара на диване выла от боли, Бейвандов с искаженным от злости лицом потрясал кулаками.
— Он был настолько взбешен, что чуть и на меня не напал, — рассказывает Авдеенко. — Но я сказала, что сейчас же вызову милицию. Это Бейвандова немного охладило, но он еще долго не мог уняться. Странно, но Тамара тоже не хотела, чтоб я вызывала милицию. Потом она вроде даже помирилась с Бейвандовым — и оба уговорили меня ложиться спать.
— А что у Бейвандова пропало?
— Я не знаю.
— Может, документы? Сберкнижка или какая-нибудь вещь…
— В тот вечер у него исчез талисман, но ведь не из-за талисмана же он так буйствовал.
— Что за талисман?
— Обычно он его не снимал, даже ложась спать. Такой кожаный мешочек с осколками камней родного Памира. Он носил его на шее на шелковом шнурке.
— Он вам их показывал когда-нибудь?
— Нет, но я однажды пощупала. Какие-то камешки.
— И что было потом, когда вы ушли спать?
Алла проснулась от ужасного крика. В дверях задней комнаты стоял Бейвандов и что-то кричал на непонятном языке. Потом он забежал к себе в комнату, схватил одежду и бросился во двор.
Утром Алла поняла, что Тамара от Бейвандова сбежала.
— Бейвандов больше здесь не показывался?
— Нет, потом я его больше не видела.
— Почему вы не сообщили в милицию об исчезновении Тамары?
