*****
Татьяна сама вела свой внедорожник по трассе на Москву, Краб, засыпавший грязным снегом Насосова с его подручными, сидел рядом. Позади уместились Спичкин, Владик и скукожившийся Захожин. Ехали молча, в салоне сильно пахло водкой. Отъехав от кафе «Попутчик» километра три, Татьяна выехала на обочину дороги и резко затормозила. Пассажиры даже наклонились вперед оттого как круто она нажала на педаль тормоза. С минуту сидели молча и вот Владик не выдержал.
- Вылазь, гад, что сидишь как у себя дома? – сказал он пьяным голосом и ткнул кулаком в жирный бок продюсера Захожина, который сидел рядом с ним возле двери.
- Ребята, не бросайте меня тут, куда же я пойду? – взмолился продюсер. – Ночь, меня же ограбят и убьют!
- Поделом тебе, - ответила ему Татьяна не поворачивая головы.
- Бес попутал, простите меня, не гоните! – взмолился Захожин.
- Хватило и того, что мы тебя, иуду, с собой из кафе забрали, - ответил ему Краб, - а то б ты уже сучил ножками в предсмертной агонии под руками Насосова. Но знай, что мы не тебя, пожалели, а детей твоих, которых жалко без отца оставлять! Вылезай и чтобы больше я тебя не видел!!!
Захожин понял, что препираться бесполезно – они его не простят – одно хорошо, что хоть шкура уцелела. Продюсер подумал о том, что надо ему как-то добираться до дома брать билет на самолет и лететь в Таиланд к жене и детям. Сидеть там покуда все не уляжется. Он открыл дверцу внедорожника, вылез в ночь на пустынную и холодную трассу, Владик захлопнул двери и машина, рванув с места, помчалась вперед, оставив одинокого продюсера стоять на обочине дороги. Но скучал он недолго – поднял руку и через несколько минут его подобрала попутка в сторону Москвы.
Как только предателя Захожина высадили из «Лексуса» и разговаривать захотелось. Владик, который был изрядно пьян, ожил и стал толкать уснувшего Спичкина локтем. Но Матвей никак не будился.
- Лихо мы их, сделали, а? – радовался пьяный Владик. – А умно как, вообще!…
- Владик, угомонись, - посоветовала Татьяна, - напился водки, так не шуми, а полежи, поспи лучше, как Матвей. Вон он не орет, спит себе мирно.
- Можно подумать я по своей воле напился, - ответил Владик, - я напился от вашего имени и вашему поручению. Вы же меня сами вместе со Спичкиным послали этого водителя КАМАЗа напоить до бесчувствия. А сами попробовали бы шофера перепить! Шоферы – это ж самые крепкие на спиртное люди. У нас в поселке есть один шофер, так он прямо с утра пол-литра выпивает и за руль садится. Без пол-литра, говорит, я дороги не вижу! Хорошо еще, что этот водитель снеговоза стаканами водку хлестал, потому что на халяву уксус сладкий! А мы со Спичкиным по половине, а если бы я столько выпил сколько он, я бы помер уже давно! Матвей, ты не умер случаем?
Он толкнул радиоведущего локтем. Тот застонал во сне. Спичкин был жив, только говорить не мог, потому как не привык столько спиртного употреблять.
- Куда поедем теперь? – спросила Татьяна.
Краб ничего не ответил, пока он не решил что делать дальше, как раз сейчас он это обдумывал. И тогда снова вступил в разговор Владик.
- Сестренка, а у тебя что всего одна квартира в Москве? – спросил он. – При твоей известности должно быть пять квартир и еще дом в придачу. Было бы у тебя много квартир, было бы и нам где отсидеться.
- Мне одной квартиры как-то хватало до сегодняшнего дня, - ответила Татьяна, - потому что ни от кого прятаться и бегать не приходилось. Дом мой за городом не достроен, да и всё равно - туда не поедешь, вычислят и припрутся. Сейчас любая информация продается. В студию тоже не поедешь, там тоже найдут. Да и не отсиживаться нам надо, а что-то предпринимать, чтобы выбраться из неприятной ситуации, в которую мы все попали.
- А как выбраться-то? – спросил Владик. – Я ж говорил, не убегать надо было от кафе, а когда Насосова люди из машины своей полезли, а битой их по башке, по башке, раскроить им всем черепа, как капусту!!! И Хорьковского зря около клуба бросили, когда ему Матвей рожу забрызгал, надо было его забрать с собой, убить и закопать в лесу. Вот тогда и не было бы никаких проблем у нас.
- Кровожадный ты какой-то, - ответил Краб, - потенциальный маньяк.
- Нет, я не маньяк, я добрый, - возразил Владик, - но просто как иначе? Вот для примера когда я в поселке свинью режу, я злой или добрый - скажите?
Никто ему не ответил, потому что все посчитали вопрос риторическим, а Владик ответа и не ждал, сам ответил:
- Для свиньи, которую я режу, я само собой злой, да. А для людей, которым я режу их живность на сало и мясо – я очень добрый, потому что беру меньше всех в поселке за убой. Вот и получается, что это смотря для кого я добрый, а для кого злой.
- Ты, Владик, теорию относительности Эйнштейна когда-нибудь читал? – спросила Татьяна.
- Не, не читал, - ответил Владик, - я как-то к иностранцам не очень. Я больше русских авторов уважаю. Носова вот люблю «Незнайка на Луне» и еще мне сказки нравится читать. Правда давно не читал, времени не было. При чем тут чтение, я говорю, что это как на охоте – если ты зверя не добил, то он сам тебя порвет. Да даже свинью центнеровую режешь – надо с одного удара, иначе может как рвануть – по стенке размажет!!!
- И Хорьковский и Насосов, конечно, свиньи, в этом я с тобой согласен, - сказал Краб, - но всё-таки при этом они люди и весьма влиятельные в Москве. Поэтому, если свинью из твоего поселка рязанского Пятки уголовный кодекс не защищает никак, то Хорьковского, Насосова и их телохранителей закон очень даже как защищает. Мы итак уже с вами делов наделали уголовно наказуемых. Хорошо еще, что такие люди, как Насосов и магнат наш в милицию не любят обращаться, своими силами такие вопросы решают, а то бы на нас уже давно вся московская милиция объявила охоту.
Владик, услышав знакомое слово, быстро переключился с одной темы на другую и начал рассказывать:
- А я на охоте один раз чуть насмерть не погиб. Как-то весной еще до армии пошел я в одиночку со старой одностволкой на охоту в лес. Долго ходил по лесу, никого не видел, зашел далеко и повезло мне. Гляжу – кабан роет рылом яму, меня не чует – ветер на меня дует. Я прицелился из кустов и ему в бочину – бабах! Дым развеялся, думаю он упал и лежит! Гляжу - мамочки, а он бежит прямо на меня! А мне куда? Я на дерево полез, винтарь даже выронил. Ранил я кабана, а он взбесился. Подранок самый опасный зверь. Схватил он ружье зубами и приклад грызет, только щепки летят. Зубищи огромные. Я думаю – ну, блин, хана мне – ему ж дерево свалить – раз плюнуть, корни подроет и дерево упадет, а он мне кишки распорет, вепрь. Сижу я час, два, кабан ружье бросил, стал корни подрывать. Я уже с мамой и с папой простился, всё, думаю, отбегался. И тут вдруг откуда ни возьмись медведь, худой с зимы и злющий. Он бы мимо прошел, ему до наших разборок дела не было. А кабан увидел его, да от боли и злости кинулся прям на него. Вот и стали они кувыркаться, рев, визг стоит, грызут друг друга почем зря. А я смотрю на эту драку с дерева и от страха шевельнуться не могу. Потом сообразил, что надо слезть, да ружье поднять. Слез я, ружье схватил и наверх. Сунул патрон с самой крупной дробью в ствол и сижу, жду. И что думаете – задрал медведь кабана, а потом нос поднял наверх и нюхает, меня почуял. Тоже разозлился, мало ему кабана – надо меня еще с дерева скинуть! Гляжу косолапый – на дерево задумал лезть, пасть открыл, рычит, а я ружье вниз опустил, да ему прямо в пасть к-а-ак бабахнул. Он и повалился замертво. Вот у меня шкура дома на полу лежит до сих пор и кабана мы жрали целый месяц…
Владик закончил свой рассказ и оглядел слушателей с достоинством бывалого охотника. Краб спросил к чему он всё это рассказал, а Владик ответил, что ни к чему, просто так вспомнился ему такой случай из жизненной практики. Пока Владик рассказывал свою историю, они уже почти к Москве и подъехали. Спичкин в полусне всхлипнул, проснулся, подскочил, позеленел и резко закрыл рот рукой. Татьяна глянула в зеркало заднего вида, повернула руль и остановила машину на обочине. Матвей вылетел пулей – плохо ему было от выпитой водки.
- Слабак, - сказал Владик, наблюдая за тем как полощет Матвея, - а он еще нашего Пяточинского самогона не пробовал. Там вообще вырви глаз, как наварят из чего ни попадя, стакан первачка заглотишь – и упал без ног…
Татьяна повернулась к Владику и спросила:
- Значит, говоришь медведь кабана драл, а ты смотрел с дерева кто кого одолеет?
- Ну, так и было, - ответил Владик, - клянусь, я тебе говорю, у меня шкура дома лежит на полу. Вот поедем к нам и увидите сами.
- Так я вам вот что хочу предложить, - сказала Татьяна, - нам тоже надо как-то стравить Хорьковского и Насосова, как медведя с кабаном, пусть они со своими головорезами друг друга рвут на части, а мы пока что на их драку со стороны посмотрим!
- Легко сказать, - возразил Краб, - может статься и так, что они наоборот объединят свои усилия против нас. Например, если бы кабан с медведем в лесу могли договориться, то Владик бы тогда не истории из личной жизни нам рассказывал, а удобрял бы рязанский лес своими останками. Но если медведь с кабаном договориться не могут, то Хорьковский с Насосовым – запросто.
