Ознакомительная версия.
Еще страшнее было думать о том, как возмутится Илья, узнав новость про Людмилу. У них в няньках состояло не отрекомендованное агентством «Пеппи Длинный Чулок» лицо, а настоящий диверсант. И это был не первый Машин опыт по части найма непроверенных кандидатов. Один раз у них уже служил гувернером юноша, оказавшийся, как выяснилось… Маше не хотелось и вспоминать. Слава богу, в тот раз все обошлось. И в этот тоже.
«А я ничего не скажу Илье, – решила незадачливая нанимательница. – Просто уволила. Объясню, что Люсьен совсем оборзела. А так оно и есть…»
Но как же тогда узнать, кем на самом деле является Людмила Михайловна Григорчук и зачем она вредительствовала? Маша собиралась подсунуть Люсины паспортные данные майору с заданием навести справки.
«Заеду в агентство!» – сообразила она. И вторглась в «Пеппи» в обнимку с переносной люлькой за пять минут до закрытия.
– Не вздумайте! – тут же замахала руками девица-администратор. – Не возьмем! У нас не ясли!
– Что?
– Не вздумайте подбрасывать нам ребенка! Мы найдем вам няню.
– Спасибо, уже нашли, – хмыкнула Мария.
– Здравствуйте, – появилась в холле Елена, менеджер. – Что-то вы поздно.
– Зашла узнать о Людмиле Григорчук. Она два месяца работала у меня, заявив, что ее прислало ваше агентство.
– Людмила Григорчук?! – хором воскликнули Елена и администратор. – О!
– Что? – испугалась Маша.
– Теперь я все понимаю, – сказала Лена. – Людмила заходила в агентство в один день с вами. Просилась на работу. Очевидно, она увидела на столе или экране компьютера вашу заявку. Тот еще, знаете, фрукт. И подслушивать мастер, и в документах копаться.
– Да, я думаю.
– А так как мы ей отказали, она отправилась к вам.
– Эта Людмила, вы знаете, вообще… Она такая… – тоном Ренаты Литвиновой произнесла администратор, покачав головой и округлив глаза.
– Это не женщина, а ползучее несчастье, – подхватила Елена. – Шапокляк, вооруженная нунчаками и канистрой с ипритом.
– Нечисть болотная!
– Сколько она у нас работала, сколько домов сменила – отовсюду ее выставляли через месяц. Всем насолила, везде напакостила. Вы, Мария, еще долго продержались.
– Когда мы ее уволили, она перебрала все агентства в городе. Нигде конечно же не зацепилась. И вновь пришла к нам. Это ужасно, что именно ваша заявка попалась ей на глаза. Она сильно вам навредила?
– Да, нервы потрепала, – призналась Маша. – И так виртуозно.
– И ведь она вредит без всякой выгоды. Просто из любви к искусству.
– Нет, ее выгода – моральное удовлетворение. Что испортила жизнь людям.
– Да уж, – кивнула Мария. – Эти два месяца для меня превратились в сущий ад…
Секс, шампанское, виноград.
Настя горячо приветствовала секс и шампанское, но отказывалась есть виноград.
– Не буду! – сопротивлялась она.
– Ешь! – требовал голый Атаманов.
– Убери эту трансгенную гадость.
– С чего ты решила?
– Разве виноград так выглядит? Это виноград-мутант.
– Зря я, что ли, мотался в город в залесовский супермаркет? – возмутился Андрей.
– Конечно зря!
– Неблагодарная!
– Кстати, Залесов и сам бы тебе привез сюда вагон фруктов, если бы ты пообещал ему продать дом.
– Но я не хочу продавать дом. Я привык жить здесь. На этом месте стояла избушка деда. Он мне ее завещал. А я варварски снес все подчистую и отстроил заново. По последнему слову техники.
– Да, здесь удобно жить. Отличное уединенное местечко для мизантропа.
– Ты знаешь, я не мизантроп.
– Тогда для отшельника.
– Ну и не отшельник. Но это мое убежище. – Атаманов бросил взгляд на подругу и поправил себя: – Наше с тобой.
У Насти потеплело в груди. Она прижалась щекой к плечу художника, благодарно поцеловала.
– Ну хорошо, хорошо, – сказала она. – Так и быть. Съем три виноградинки. Давай. О боже! Этот виноград, однозначно, скрестили с арбузом!
Открыв дверь квартиры, майор Здоровякин потерял дар речи от увиденного.
Нет, никто не проехался на бульдозере по его дому, воры не разбросали вещи в поисках бриллиантов, спецагенты не вскрыли стены и пол, добывая микрочип.
Просто у двери майора встречала нарядная жена.
– Ты задержался, – сказала Мария. – Я целый час тебя жду. Заходи скорее! Стасик спит. Мальчишки у бабушки. Люсю я уволила.
На Маше было вечернее платье (специально заехала в магазин и пощипала аванс, выданный купчиной Залесовым), на лице – макияж, на голове – прическа. Ну, якобы прическа. Мария соорудила ее сама, в меру способностей. И это значит, что сейчас она отдаленно напоминала осеннюю клумбу с последним несдавшимся кустиком посередине.
Но Здоровякину она была мила в любом виде.
– Какое платье! – воскликнул он. – Тебе идет!
«А как оно расстегивается? – тут же озаботился майор. – Халат, признаться, гораздо удобнее».
– Помнишь, нам не удался романтический ужин? – многообещающе сверкнула глазами Мария. – Предлагаю повторить. Я все приготовила. Мой руки.
– Умираю с голоду, – признался майор.
На кухне он увидел красиво накрытый стол. Нет, Маша не разорила все тот же «Гриль-мастер», часто выручавший Здоровякиных. Она не поленилась заехать в кулинарию «Окорочок», славившуюся на весь город домашними деликатесами. Илья заклокотал слюной.
– Откроешь вино? Грузинское.
– Конечно.
Мария была приятно оживлена. Здоровякин терялся в догадках. Поведение жены пугало непредсказуемостью. Илья вопросительно посмотрел на Машу, в надежде узнать, чем он обязан такому приему.
– Последнее время я была резкой, – виновато улыбнулась она. – Прости меня! И знай. Мои чувства к тебе не изменились.
Скалоподобный, мужественный Здоровякин, привыкший к оружию, трупам и мату, почувствовал, что его горло сдавливает резиновым обручем, а в глаза словно бросили горсть песка.
– Не обижайся на меня! Ты ведь понимаешь, я немного одичала. Дети, заботы, хозяйство… Голова кругом. Но теперь, я думаю, у нас все опять будет хорошо. Я люблю тебя очень-очень!
Не в силах вымолвить ни слова, Илья протянул пудовую лапу и накрыл ею руку жены.
Глава 29
Колебания маятника
Восьмого марта Андрей вручил подруге плюшевого кенгуренка.
– О, спасибо! – улыбнулась Настя и подавила вздох. Она втайне рассчитывала на более взрослый подарок.
– Съездим в город, в ресторан?
– Здорово! – кивнула Настя. Она прижала к себе кенгуру.
А художник почему-то имел понурый, крайне грустный вид.
– Андрюша, ты чего?
– Да так.
– Что-то случилось?
– Знаешь, Восьмое марта для меня не праздник.
– Конечно, – засмеялась Настя. – Ты ведь мужчина! А для мужчин Восьмое марта – серьезное испытание.
– Да нет… У меня мама умерла в этот день.
– О-о-о… – простонала Настя, мгновенно утратив игривость. – Милый… Извини! А когда?
– Четыре года назад.
В глазах Андрея застыла такая невероятная печаль, что Настя не выдержала, обняла его, прижала к груди его голову.
– Бедный мой мальчик!
– Знаешь, у нас была классная семья. Я и сам хотел бы иметь похожую.
– Никогда бы не подумала, что ты хочешь иметь семью! Ты ведь прячешься от людей в лесной норе!
– Какие глупости! Просто я живу за городом. На природе. Что в этом такого? И я очень домашний. Разве нет?
Настя пожала плечами. Что ж… Действительно, с тех пор, как их отношения с художником вступили в новую фазу, ей оставалось только удивляться переменам в Атаманове. Он был внимателен и заботлив, он всегда находил время для подруги. Он даже пару раз согласился выслушать несколько цитат из модного глянцевого журнала – Настя намеревалась обсудить с другом статью. Андрюшу, правда, немного перекосило от сентенций, излагаемых корифеями дамской журналистики, но он остался на высоте (то есть не принялся орать: «Господи, какую бредятину ты читаешь! Брось немедленно!»).
Изменения в характере художника радовали и одновременно озадачивали Настю. Неужели на него так влияет секс? Неужели, чтобы превратиться в душку, ему требуется порция ночных забав? Но тогда в чем же дело? Почему он так долго медлил? Настя готова была включить зеленый свет уже месяц назад. Но месяц назад Атаманов ее злостно игнорировал.
– Нет, почему ты все-таки был ко мне так равнодушен?
– Я маскировался, – признался Андрей. – И обманывал себя.
– Но зачем?
– Надеялся, что ты сбежишь отсюда раньше, чем я в тебя влюблюсь.
– ?!!
– Именно. Но когда ты надумала бежать, было поздно. Я уже влюбился. Смотри, я тебе кое-что покажу.
Андрей достал откуда-то папку и вывалил на колени Насти целый ворох рисунков. У девушки перехватило дыхание: на листах ватмана была изображена она. Руку Атаманова явно направляло не только отточенное мастерство, но и сильное чувство. Было совершенно ясно, что он оценивает модель некритично. Что смотрит на нее влюбленными глазами. По мнению Насти (вслух она этого, естественно, не сказала), она была гораздо менее красива и изящна. Но именно такой и видел ее Атаманов. Его рисунки были подобны признанию в любви.
Ознакомительная версия.
