Ознакомительная версия.
– А я весь ваш разговор с Полиной слышал.
– Каким это образом?
– А вы когда к Полине заходили, я вам снизу звонил, чтобы убедиться, что вы дошли до ее квартиры и все в порядке. Ну а потом вы трубочку-то по рассеянности не отключили, и я тоже не стал связь прерывать. И как услышал, что признания одно за другим пошли, мигом смекнул, как дальше действовать надо! – кричал Ваня, словно подруги были контуженные и плохо слышали. – Ага, думаю, убийца уже в ловушке. Надо будет сообщить!
– И кому же ты позвонил?
– Да уж не нашему Попонкину! – фыркнул Ваня. – Тот бы пока сообразил, что да как, да пока бригаду послал, вы бы обе уже мертвые были.
– Ты несправедлив к нашей дорогой полиции.
– У Попонкина в этом деле личного интереса нету, одна лишь успешная раскрываемость, – быстро возразил Ваня. – А я позвонил тому человеку, который мог реально мне помочь.
– Борису Степановичу?
– Ему самому! Кратенько объяснил ему, кто во всем виноват. Ваш разговорчик с Полиной дал ему послушать. Не весь, пары фраз хватило. Он тут же прислал своих людей и…
Но при этом взгляд Вани, беспокойно шарящий по комнате, наткнулся на тело Полины, лежащее на полу и уже не шевелящееся.
– А что это с ней?
Рядом с Полиной на коленях стоял Игорь. И по его лицу текли безмолвные слезы.
– Ох, мать честная! – ахнул Ваня. – Это что же такое с ней? Неужели убили?
– Это надо спросить у твоих дружков.
– Они мне никакие не дружки, – медленно покачал головой мужчина.
– Но это они убили Полину!
В это время из-под маски раздался знакомый голос Коляна:
– Так ведь это… было приказано стрелять при малейшей опасности.
– Стрелять, но не убивать!
– Так я и не собирался никого убивать. Эх, глазомер не тот уже стал. Промазал чуток. В стену целился, а попал в женщину. Борис Степанович теперь с меня за это дело семь шкур спустит.
И Колян опустил голову, заранее предвидя кару, которая падет на его тупую голову.
Скажем сразу, что никаких репрессий Борисом Степановичем в отношении Коляна не было предпринято. А смерть самой Полины сочли таким же несчастным случаем, как и смерть Милы и ее матери. Сколько денег пришлось заплатить Борису Степановичу за то, чтобы следствие по этому делу прекратилось, и кому он их отдал, до сих пор сыщицам так и неизвестно. Да им это, если честно, не очень-то и интересно.
Главное заключается в том, что итог всего произошедшего сводится к тому, что невиновные оказались на свободе, а преступники понесли заслуженное наказание. Борис Степанович пользуясь властью, данной его огромным капиталом, сам сотворил суд над своими близкими. И надо сказать, получилось это у него отменно и быстро.
– Хоть я и не давал своим людям приказа стрелять по живым мишеням, но я рад, что так получилось. Мне было бы тяжело видеть Полину на скамье подсудимых. Ведь в том, что она совершила, есть отчасти и моя вина.
– Какая вина?
– Я должен был уделять Полине и сыну больше внимания. Без него они чувствовали себя ущербными, предоставленными самим себе. В последние годы это было не так.
– Конечно, вы изменились и в отношении Полины, и в отношении своего сына.
– Нет, моя вина есть. Я виноват перед Полиной, я виноват перед Игорем.
– Есть много людей, перед которыми виноваты вы. Но есть и такие, которые куда больше виноваты перед вами. И Полина с Игорем из их числа!
– Я не желаю никого больше наказывать. Смерть Полины – это случайность.
– Она поплатилась за свои преступления.
– Не скрою, я в какой-то степени доволен, что все так получилось. Теперь, когда Игорем не будут управлять ни мать, ни сестра, я посмотрю, на что парень годен сам по себе. Окажись Полина за решеткой, она бы и оттуда сумела манипулировать сыном. – И Борис Степанович пробормотал, обращаясь к самому себе: – А я ведь этого дурака Коляна уже хотел назад отправить. Пожалуй, повременю со своим решением. Надо признаться, у этого недоумка оказалась счастливая рука.
Эта фраза ясней ясного показывала истинное отношение Бориса Степановича к ситуации. Отношение, которое он не считал нужным скрывать. Борис Степанович считал, что Полина понесла заслуженное наказание, которое было послано ей свыше.
И еще Борис Степанович устроил для Милы пышные похороны, на которые сыщицы обязались явиться. Народу собралось много, оказалось, что Милу любили многие из тех, с кем она общалась.
Тут был даже господин Федосеев, верный своей привычке никогда и ни при каких обстоятельствах не упускать возможности завести новых деловых партнеров или привлечь выгодных клиентов. Подруги подошли к нему и убедились, что Федосеев так и не смог до конца поверить в то, что его обаятельной Людочке был нужен вовсе не он – толстый, старый и глупый.
Федосеев выглядел потерянным и постоянно повторял, что ему будет очень не хватать двух его женщин, покинувших его практически одновременно.
Борис Степанович мужественно выдержал соболезнования Федосеева. Но не сумел сдержать вздоха облегчения, когда тот наконец ушел.
– Мне очень жаль мою Милу, – произнес инвалид, не скрывая своих слез. – И если бы можно было все повернуть назад и мне пришлось бы выбирать, я скорей пожертвовал бы сыном.
– Что вы говорите!
– Игорь слабая личность, он всегда будет ведомым. А мне нужен совсем другой человек!
– А что будет теперь с Игорем?
– Игорь… Что же, я буду за ним присматривать. Помогу ему устроиться в этой жизни, потому что, по-видимому, сам он не способен на это. Увы, он пошел не в мою породу. В нем слишком много крови и воспитания Полины.
Было ясно, что своим поступком Полина окончательно отвратила отца от сына. Она хотела сделать как лучше, а получилось совсем наоборот. Теперь, думая о своем сыне, Борис Степанович будет помнить лишь то, что мать Игоря – убийца. Она навсегда отняла у него дочь.
– Наследство вы Игорю не оставите?
– Никогда!
– А… а как же вы поступите? Других наследников, кроме Игоря, у вас нет.
– Когда придет мой конец, все мое состояние, за исключением нескольких презентов верным слугам и давним друзьям, пойдет на поддержание и развитие создаваемой мной системы семейных детских домов. Дом должен быть именно домом, а не казенным местом. Но на одном энтузиазме далеко не уедешь. Воспитание ребенка – это тяжелый труд. А если ребенок тебе не родной, вполне справедливо получать за эту работу плату.
– И когда вы решили, что так поступите?
– Я размышлял об этом уже давно. Смерть Милы подвела окончательную черту под моими размышлениями. – И Борис Степанович сделал знак сопровождающим его людям. – Нам пора. Много дел. Прощайте, девушки. Мне было приятно познакомиться с вами.
Подруги еще долго смотрели ему вслед, качая головами. Силой духа этого человека можно было только восхищаться. Он пережил и эту трагедию, но был готов двигаться дальше.
Что касается других участников этой истории, то у них все сложилось неплохо. Игорь, например, все-таки помирился с Танюшей. Девушка ушла от родителей, и теперь они живут все втроем – Игорь, Танюша и Натан. Да-да, как ни удивительно, но былая ненависть Игоря к его отчиму растворилась без следа. Не стало Полины – не стало и причины для ревности. Теперь Натан возглавляет лингвистический центр, доставшийся ему в наследство от жены, существенно его расширил, и доходы от центра удвоились.
У подруг Милы дела тоже пошли в гору. Настя, слетав в Адлер, познакомилась там с хозяином маленького частного отеля, осталась жить с ним, и ее голос, когда она звонила в последний раз, звучал очень жизнерадостно:
– Если бы знала, как тут чудесно, давно бы перебралась сюда на постоянное место жительства. Зачем мне мрачный и сырой Питер? В Адлере мое счастье!
– А тебе там не скучно?
– Скучно? Вот еще! Дел полно. Мне еще надо устроить всех наших девочек.
– Замуж?
– Кого замуж, а кого работать при гостиницах. А что? Климат тут куда здоровее, хоть зимой не будут так мерзнуть.
Ну, подруги не собирались никого осуждать. Каждый живет так, как знает. В конце концов, бедные проститутки ничего ни у кого не крадут, они лишь бесхозяйственно распоряжаются тем, что им дала природа.
– Боюсь немного конкуренции со стороны местных, – призналась Настя, верная самой себе и всегда и всего опасающаяся. – Но я уже созвонилась с Катькой, она пообещала, что приедет и решит этот вопрос.
Что же, подруги были за нее рады. И за Игоря с Танюшей тоже. Но вот судьба одного персонажа сложилась не так хорошо. Калерии Леонардовне все-таки пришлось отвечать на ряд вопросов следователя, очень непростых и щекотливых. А вопросы эти возникли после ознакомления с документами, которые пыталась спрятать под своим крыльцом Калерия. В них упоминалось о множестве мелких и крупных нарушений, на которые Калерия закрывала глаза. В частности, выяснилось, что она не имела права привлекать своих воспитанников к строительству своего дома. И хотя Калерия утверждала, что платила юношам деньги, следователь все равно возбудил дело об административном нарушении.
Ознакомительная версия.
