тут жарко.
– Хорошо. Но воспитатель идет с вами.
Мордахи сделались кислыми. В паре метров от ее скамейки состоялся совет, и качели вернулись на место.
Все понятно. Озорник раздобыл где-то сигареты и хотел угостить ими товарищей. Ох, беда с ним…
– Что же не пошли за дом? – язвительно поинтересовалась она, вставая и проходя мимо них к воротам.
– Солнышко спряталось, – нашелся тут же ее оболтус.
– Смотри у меня! – погрозила она ему пальцем. – Найду что-то запретное – на море не поедешь. Будешь здесь с дворником дорожки подметать весь август.
– А я чё, я ничё! – перепугался он тут же. – Я же помню наш с вами разговор, Александра Сергеевна!
Угроза подействовала. Группа разбежалась. Волкова медленно шла к воротам, на ходу подмечая, что нужно обновить за месяц, пока детей не будет.
– Александра Сергеевна? – окликнул вдруг ее незнакомый голос.
Она глянула в сторону.
Молодой парень, лет тридцать с небольшим. Крепкий, спортивный, в шортах до колен и клетчатой рубашке без рукавов. Физиономия такая, что хоть в кино снимай. Симпатичный. Но с чего-то показался ей грустным. Хотя, казалось бы, с чего грустить с такой мордахой и таким телом, да?
– Слушаю вас. – Она встала в паре метрах от него.
И тут же подумала, что молодец она какая – туфли на каблуках сегодня надела и новенький халатик, хрустящий от крахмала и подчеркивающий все ее достойные телесные изгибы.
– У меня к вам разговор. Уделите мне несколько минут?
– Смотря, что за разговор. – Волкова нахмурилась. – Вы вообще кто?
И Поляков Тимофей – так он представился, начал ей говорить такое!..
– То есть вас отстранили от работы в полиции, потому что подозревают в двойном убийстве? Я правильно понимаю?
Он кивнул.
– И вы после этого являетесь в детский дом, где живут дети? А если вы маньяк? Мне что, полицию вызвать?
Он вздохнул, обреченно взметнул руками и пошел к воротам.
– Постойте! – властно приказала она. И зашагала следом. – Я стану с вами говорить, но за пределами этой территории. Идемте за ворота. Так безопаснее для детей и мне спокойнее…
За воротами было пекло. Ни деревца, ни кустика. Тени никакой. И ей пришлось сесть к нему в машину, где кондиционер исправно гонял по салону прохладный воздух.
– Не так давно на берегу залива, неподалеку от моего дома, было найдено тело женщины, – начал он снова, но подробнее. – Долго не могли опознать тело, оно сильно пострадало…
– Я все знаю, – перебила она его, не желая больше слушать ужасных подробностей. – У меня был ваш коллега Звягин. Он подробно мне все рассказал. И я знаю, что убитая – наша бывшая воспитанница – Милена Озерова. Вы были с ней знакомы?
– Нет, – покрутил Поляков головой. – Я даже никогда о ней не слышал. Но что странно… Вам Звягин не рассказывал, что на ней было надето?
– Нет. Этих подробностей мне не раскрывали.
– На вашей бывшей воспитаннице была одежда моей девушки, которая исчезла три с половиной года назад. Ехала на такси в мой… в наш дом. Вышла на остановке за километр от дома, и больше ее никто не видел. Ни живой, ни мертвой.
Волкова задумчиво рассматривала дорогу, ведущую к воротам ее Дома, понимала, что денег на ее ремонт у нее точно в бюджете нет. А дорогу надо ремонтировать. Выбоины невозможных размеров. Придется снова в пояс кланяться спонсорам. Но разве то печали? Были и похуже, справилась. Вот у парня беда, это да.
– Как же ее одежда оказалась на Милене?
– Я не знаю. Может, она ее выбросила, решив от меня сбежать. Может, подарила.
– Что было из одежды?
– Все: норковая шубка, сумочка, сапоги. Даже… – Он помялся, но закончил: – Даже нижнее белье.
– Милена не надела бы на себя чужие трусы! – фыркнула с чувством Волкова. – И точно не украла бы эту одежду, если вы намекаете на это. Она была… Очень щепетильной в этом плане. Девочка из довольно хорошей семьи.
– А я не сказал, что это сделала она. На нее все это надели уже после того, как… Как она умерла.
– О господи! – Волкова отпрянула, вжалась в сиденье, покачала головой. – Что за судьба у девчонки!
– Я предполагаю, что она вышла замуж. Поменяла фамилию. И след ее теряется. Но… Но она ведь могла навещать вас?
– Не навещала, – отрезала Волкова.
Ей вдруг стало душно в этом автомобиле с незнакомым парнем, отстраненным от расследования. И еще…
Она не намерена дарить ему информацию совершенно бесплатно. Пусть платит! Только не ей. Ей уже не надо. Пусть старшим девочкам на купальники выделит. Им на море ехать, а купальников нет. Они уже ноют. И мальчишки в трусах отказываются загорать, плавки просят.
– Может, вы помните ее старый адрес? Тот, где она жила с родителями?
– Может, и помню…
Волкова сунула руку в карман накрахмаленного халата, вытащила визитку с реквизитами детского дома. Их у нее было очень много. Всегда имела при себе на всякий случай.
– Вот. Реквизиты нашего Дома. Если сочтете нужным помочь моим ребятам, буду крайне признательна вместе с ними. Лето, на море в августе поедут, а новых купальников нет.
– Я понял. – Тимофей Поляков сразу все понял, сунул визитку в карман. – А наличными никак?
– Нет, – догадливо хмыкнула Волкова. – Мне лично ничего не нужно. Это детям. А адрес Милены я помню. Когда искала личное дело для вашего Звягина, копию ему делала и запомнила. Записывайте…
Он записал. Она полезла из машины. Поляков вызвался проводить ее до ворот. И все что-то говорил и говорил о загадочных убийствах женщин три с половиной года назад. Об убийстве какого-то диспетчера из таксопарка, о котором Александра вообще никогда не слышала и не очень хотела знать.
– А как звали вашу девушку? – вдруг вырвался у нее вопрос.
– Маша, – после непродолжительной паузы ответил Тимофей Поляков. – Мария Белозерова. У нее остался родной брат – Иван. Мы с ним вместе переживали наше горе.
– А вы уверены, что это было горе? Может, она действительно сбежала от вас? И от вас, и от него? Так бывает. А еще знаете, как бывает? – Она взялась за ушко для замка на воротах. Потянула на себя. – Что сбежавшие люди живут где-то рядом, а вы просто их не замечаете. Ваши пути не пересекаются, и все.
– Нет. Я бы ее точно встретил, если бы она была в городе.
– У вас есть ее фото? – притормозила Волкова и уточнила: – В телефоне? Мало ли, вдруг где встречу?
– Давайте ваш номер телефона, я вам его скину. Вдруг правда встретите…
Она продиктовала и, попрощавшись,
