— По результатам проверки психического состояния Монтеса, проведенной в прошлом году, у него были проблемы с алкоголем с девяносто восьмого… в этом году разбился на машине Эдуардо Карвахаль, — сказал Элвира. — Последние восемь месяцев он еще и болел.
— Да, он говорил о грыже и камнях в почках.
— Да еще печень… Иногда ему бывало очень плохо. Что вы поняли из письма коллегам?
— С вашего позволения, я хотел сказать еще кое-что про Монтеса с Карвахалем. Это имеет отношение к письму. Монтес рассказал мне о связи с русскими. Он посвятил меня в тонкости торговли людьми. Если он брал взятки и боялся, что это раскроется — если я не ошибаюсь, мы сейчас именно об этом говорим, — зачем бы он стал давать мне информацию? Я прочел письмо и понял, что он больше не мог держать все в себе. Нужно было хоть как-нибудь высказаться. Возможно, когда он писал о «коррупции», он имел в виду самого себя. «Тяжесть» — это его вина. Он «в ловушке» и «не может ни с кем поговорить» потому, что предал то, во что верил. И последняя фраза — «защитите мою семью» подразумевает, что им что-то угрожает. Думаю, старший инспектор Монтес был хорошим человеком, который сделал или его заставили сделать очень плохой выбор, и он об этом страшно сожалел.
— Я спросил ваше мнение, вы его высказали, — подытожил Элвира. — Использовать его нельзя, разумеется. Теперь мне нужны доказательства.
— Постараюсь их добыть. В первую очередь нам необходимо пристально следить за передвижениями сеньоры Монтес в ближайшие несколько дней.
Понедельник, 29 июля 2002 года
После этого Фалькон решил поговорить с Элвирой об участии Алисии Агуадо в деле Себастьяна Ортеги. Фалькон понимал, что аргументы в ее пользу неубедительны и директор тюрьмы предпочтет привлечь к работе собственных психологов, поэтому он попросил Элвиру побеседовать с директором от своего имени, ссылаясь на взаимопонимание Алисии Агуадо с заключенным и веру в ее способность выведать нужную информацию. Элвира все это время внимательно смотрел на Фалькона, как будто не верил ни одному слову. Потом молча кивнул. Фалькон пожаловался, что людей в отделе не хватает, поэтому для слежки за сеньорой Монтес нужно привлечь кого-то еще. Элвира ответил, что у него на этот счет свои соображения.
Общий кабинет отдела по расследованию убийств пустовал. У окна стоял Рамирес.
— Где Кристина? — спросил Фалькон.
— Она в отделе по борьбе с наркотиками, там нашелся парень, который знает, как найти Сальвадора Ортегу.
— Что нового о почтовых ящиках?
— Ничего. Только на Эмилио Круса. Ни Веги, ни Монтеса, — ответил Рамирес. — Я проверил банки, в «Банесто» забронирован сейф на имя Эмилио Круса.
— Хорошо, — одобрил Фалькон. — Нашли адвоката Монтеса?
— Я с ним говорил. Он три года не общался с Альберто Монтесом. В последний раз они вносили изменения в завещание, — доложил Рамирес и поднял руку. — Теперь ты должен рассказать про Сальвадора Ортегу. Я знаю, кто он, скажи только, почему ты хочешь с ним поговорить?
— Потому что он общался с Пабло и может знать, что произошло между братьями, — ответил Фалькон.
— Это поможет нам найти убийцу Веги?
— Вспомни способ, каким убили Вегу.
— Отвратительно, похоже на месть… Хотели, чтобы он помучился. Мафиози все такие. Делают так в назидание всем, кто не прочь их обмануть.
— Правильно, поэтому нам нужно найти мотив. Пока, на мой взгляд, получается, что Вега был важен для их планов, — сказал Фалькон. — У кого был мотив? Имей в виду, все они друг друга знали: Рауль Хименес, Рамон Сальгадо, Эдуардо Карвахаль, Рафаэль Вега, Игнасио и Пабло Ортеги.
— Думаешь, это связано с педофилией? — спросил Рамирес. — Откуда ты знаешь, что Ортега был знаком с Карвахалем?
— Они были вместе на фотографии приема в кабинете у Рауля Хименеса, — сказал Фалькон. — И все те же имена были у Веги… — Фалькон оборвал фразу. — У меня появилась идея. Нужно проверить. Скажи-ка, что за изменения внес Монтес в завещание?
— Добавил имущество в список недвижимости, — сказал Рамирес. — Маленькую усадьбу стоимостью меньше трех миллионов песет.
— Ты, конечно, насторожился.
— Не особенно, это же не вилла в Марбелье за двести миллионов.
— Адвокат сказал, где находится усадьба?
— Не мог вспомнить. Он собирался посмотреть копию завещания и перезвонить.
— Закладной на нее не было?
— Он не знает. Сделка заключалась без него.
— Когда получишь адрес, проверь сделку и узнай, не обсуждал ли он покупку в отделе.
Зазвонил телефон. Рамирес взял трубку, наклонился над столом и несколько минут что-то торопливо записывал. Он бросил трубку с видом триумфатора.
— Есть результат проверки паспорта Рафаэля Веги, — торжествующе произнес он. — Настоящий Рафаэль Вега погиб в тысяча девятьсот восемьдесят третьем в возрасте тридцати девяти лет во время кораблекрушения в порту Ла-Коруна.
— Как нашему Веге удалось провернуть аферу с документами?
— Настоящий Рафаэль Вега умер как раз в тот момент, когда начали переносить сведения в компьютер. Так получилось, что по компьютерным данным Вега был жив, свидетельство о смерти пришло позднее и существовало только в рукописном виде.
— Они одного возраста.
— Настоящий Рафаэль подходил по возрасту, примерно — по внешности и не имел родственников. Он вырос в приюте и пошел в торговый флот. Никогда не был женат.
— Значит, наш Рафаэль Вега точно связан с миром секретности, — сделал вывод Фалькон. — Хосе Луис, нам наконец-то повезло, но…
— Да знаю, — сказал Рамирес, — он не тот, за кого себя выдает… но кто он, черт возьми?
— У него были связи с Америкой. Крагмэн уверен, что Вега там жил, а мы теперь знаем, что он получал оттуда письма, — продолжил Фалькон. — Возможна также связь с Мексикой.
— Мексиканская жена может быть очередной фальшивкой, — сказал Рамирес. — Мужчине в таком возрасте лучше быть женатым для большей достоверности.
— Теперь мне кажется, что он из Центральной или Южной Америки.
— Не думаю. Будь ты аргентинцем, стал ли бы ты пользоваться фальшивым паспортом своей страны?
— Своей, скорее всего, не стал бы, но в моем распоряжении весь остальной континент, — заметил Фалькон. — Пожалуй, нам стоит повидать судебного следователя Кальдерона. Мы договаривались на начало недели. Думаю, дело сдвинулось с мертвой точки.
Он соединился с секретаршей Кальдерона. У судебного следователя как раз заканчивалось совещание. Она поговорит с ним и узнает, есть ли у него время до обеда, потому что после уже все расписано. Фалькон повесил трубку, откинулся на спинку стула и задал вопрос:
— Ты можешь предположить, кем на самом деле был наш Рафаэль Вега?
— Тайный агент, разведчик, работающий на правительство или террористическую организацию. Наркоторговец… — начал перечислять Рамирес.
— А если торговец оружием? — спросил Фалькон. — Где легче всего достать оружие? Тогда понятно, почему он сотрудничал с русскими.
— Верно, — подхватил Рамирес. — А деньги идут от строительства. Земля куплена русскими напрямую у владельца. Никакой финансовой связи с Вегой.
— Приемлемо, но тогда возникают новые вопросы. Но это все — наши фантазии. Давай лучше подумаем, кто поставщик и зачем убивать Вегу.
Перезвонила секретарша Кальдерона и сообщила, что он сможет принять их через полчаса. Они поехали в здание суда и прошли в кабинет Кальдерона. Судебный следователь сидел, отвернувшись от стола, смотрел сквозь щели ставней и курил. Услышал, как они вошли, предложил им сесть.
— Есть новости? — спросил он, не оборачиваясь.
— Есть сложности, — сказал Фалькон и поведал ему о тайной жизни Рафаэля Веги.
Во время речи Фалькона Кальдерон повернулся в кресле. Если в последний раз судебный следователь выглядел так, словно долго плутал в горах и только что вернулся домой, теперь он казался чуть живым, измученным, как человек, которому пришлось съесть своих товарищей, чтобы выжить. Он осунулся, тени под глазами стали фиолетовыми, а лоб покрылся морщинами. Казалось, он похудел. Воротник рубашки был ему явно великоват. Когда Фалькон закончил, Кальдерон кивнул. Он казался задумчивым, но рассеянным. Новая информация никак не сказалась на его поведении.
— Итак, теперь у вас больше сведений о прошлом Веги, — сказал он, — но вы так и не предоставили мне ни стоящих результатов по этому делу, ни свидетелей, ни мотива. Что конкретно вы хотите?
— Ордер на обыск сейфа в банке «Банесто», — вмешался Рамирес, переглядываясь с Фальконом.
— Чей это сейф? — спросил Кальдерон.
— Веги, разумеется, — ответил Рамирес, озадаченный непонятливостью судебного следователя. — Но на имя Эмилио Круса.
— Я этим займусь, — пообещал Кальдерон. — Что еще?
— У нас есть версии. Но нам нужно время, — и Фалькон рассказал о своих догадках: русская мафия, оружие, имена людей из записной книжки Веги и с фотографий Рауля Хименеса, которые, как оказалось, все были знакомы.
