Ознакомительная версия.
— Расскажи не все.
— Митя… зачем тебе знать?
— Не хочу тебя снова потерять.
Она удивленно заглянула в его лицо и вдруг поняла, что Дмитрий не шутит. На душе заскребли кошки. Впервые в жизни Виола не знала, как поступить. С одной стороны, ей хотелось остаться с ним, махнуть рукой на все и прожить то, что ей отпущено, с этим человеком, устраивавшим ее во всех отношениях. Но с другой… Сын. Да, сын, одиннадцатилетний Алеша, страдающий довольно редким генетическим заболеванием. Сын, которого она никогда не увидит, если посмеет уйти от Григория. Она настолько привязалась к мальчику, что даже помыслить не могла о том, что не будет иметь возможности хотя бы услышать голос по телефону, а Бес именно это ей и пообещал. Так и сказал: «Ты никогда не то что не увидишь — даже голоса не услышишь». И как выбрать между собственным спокойствием и любовью к ребенку?
— Ну что ты замолчала? — спросил Дмитрий, поглаживая ее по голове.
— Если бы я могла тебе все рассказать… — пробормотала она, снова пряча лицо на его груди, — если бы могла… мне стало бы легче, а ты, возможно, помог бы мне…
— Так расскажи.
— Митя… я не хочу нагружать тебя еще и этим.
— А ты попробуй, — невозмутимо предложил генерал, и в его тоне Виола уловила так хорошо знакомые ей нотки Марины.
Но что она ему скажет? Ему — человеку, с которым оказалась в постели спустя несколько лет разлуки? Кто он ей? Старое чувство вспыхнуло? А оно было ли — это чувство? Тогда у нее был довольно бурный роман с его сыном, и как-то совершенно случайно завязались отношения и с ним тоже. Разве любовь бывает такой? И то, что он сейчас говорит — чувствует ли он так на самом деле?
И вдруг Виола решилась. Резким движением сбросив с плеча руку генерала, она села, выпрямив спину, и уставилась в его лицо прозрачными голубыми глазами. От напряжения на висках выступил пот — ей почему-то не хватало сил сломить внутреннее сопротивление генерала, и даже этим он напоминал свою сестру. Но Ветке некуда было отступать — она хотела выяснить все немедленно и уже от этого отталкиваться. В голове созрел один план, но его реализация зависела сейчас от мыслей генерала. Очевидно, ее желание придало сил, и вот уже Дмитрий обмяк, как бывало с Бесом во время таких сеансов.
— Ты сказал мне правду? — журчащим голосом спросила она, и Дмитрий спокойно, хоть и немного вяло, сказал:
— Да. Я не забывал о тебе.
— Ты действительно хочешь, чтобы я была с тобой?
— Да, я этого хочу.
— И ты согласишься помочь мне?
— Я сделаю для тебя все, что смогу.
— Ты поможешь мне забрать сына, — твердо сказала Виола, глядя в глаза Дмитрия, и он медленно кивнул:
— Мы заберем твоего сына.
— Хорошо. Ты будешь делать то, что я тебе скажу, да?
— Да.
— Отлично. А теперь ты очнешься и не будешь помнить своего состояния. Но будешь помнить то, что обещал.
Она резко хлопнула в ладоши перед самым его лицом, и Дмитрий, вздрогнув, потер пальцами переносицу:
— Что-то я себя чувствую неважно…
Ветка уже лежала рядом с ним, положив руку на грудь, и его сердце, до этого бешено колотившееся, начало понемногу приходить в норму.
— Очень жарко, Митенька…
— Да…
— Ты поспи, тебе станет лучше. А я с тобой полежу, — прожурчала она, осторожно поглаживая его по груди.
Через четверть часа генерал спокойно спал, дыша мерно и ровно, а Ветка, чувствуя дрожь во всем теле, осторожно выбралась из постели и ушла в кухню, села там за стол и закурила сигарку. Чем старше становилась ведьма, тем тяжелее проходили подобные сеансы, а работа с сознанием Дмитрия отняла почти все силы: Ветку трясло как в лихорадке, колотилось сердце, перед глазами плыли круги, но в душе она ликовала — все удалось. Все вышло даже лучше, чем она могла представить. Когда Дмитрий проснется, все пойдет так, как нужно ей. Он сделает для нее то, что больше никто не сможет. И тогда она останется с ним, будет ему хорошей женой и найдет наконец-то семью. Она, сын и Дмитрий.
Не суетись. Всему свое время.
Лао-цзы, философ
Этого звонка он никак не ожидал. Раннее утро, долгожданная прохлада и теплый дождь вытащили Леона из постели в шесть утра и погнали делать зарядку во двор. Он уже почти закончил, когда на поясе спортивных брюк зазвонил телефон. Глянув на дисплей, он увидел незнакомый номер, но решил ответить:
— Да, слушаю.
— А теперь внимательно слушай, — полился из трубки хрипловатый голос Гришки Беса, — передай своему хозяину, что за жену я ему хрип вырву, и никакая Наковальня ему не поможет, ясно? Если до вечера не вернете мою бабу — заказывайте панихиду, понял?
— Не понял, — сказал Леон, пытаясь уложить в голове информацию.
— А чего ты конкретно не понял? Куда жену мою дели, уроды? Надеялись таким образом меня выманить? А я не прячусь, просто вы меня не видите. И в этом мое преимущество. Так что по-хорошему до вечера верните Виолу, иначе пожалеете. Да и номерок не пробивай — телефон левый.
Разговор прервался, и Леон еще пару минут тупо смотрел на гаснущий экран дисплея. Не замечая, что дождь усилился, Леон набрал номер Хохла — решил, что так будет правильнее. Ворон пока еще дома и спит, так что вряд ли с ним что-то случится в ближайшие пару часов. А со звонком нужно что-то решать.
— Да! — хриплым спросонья голосом отозвался Хохол.
— Жека, это я. Извини, что так рано. Можно к вам срочно подскочить? Есть дело.
— Есть дело — приезжай, — буркнул Хохол не очень довольно.
— И это… жену свою разбуди, это важно.
— Случилось что? — насторожился собеседник, сразу проснувшись.
— Да, — коротко ответил Леон, — но разговор не для телефона. Буду через сорок минут.
Сунув телефон в карман, он бегом взбежал по лестнице до квартиры, сразу пошел в душ и через пятнадцать минут уже спускался к машине, покручивая на пальце ключи.
Его ждали. Когда он вошел в открытую Хохлом дверь, то почувствовал запах свежесваренного кофе и ментоловых сигарет — такие курила Марина. Она сидела в кухне с чашкой и дымящейся в пальцах сигаретой, собранная, подтянутая, в светлых джинсах и футболке и даже, кажется, слегка подкрашенная, но в этом Леон разбирался мало.
— Садись, — без приветствий и предисловий сказала она, указывая на табурет, — что у тебя?
— Мне звонил Бес.
— Опа… — протянул вошедший следом за ним Хохол, — сюжет…
— Погоди, — нетерпеливо отмахнулась Марина, — звонил, и что?
— Да вот я и не понял, что конкретно. Но наговорил он мне сорок бочек арестантов… Вроде как жена его пропала, и грешит он при этом на Михаила Георгиевича.
Коваль вдруг напряглась, чуть подалась вперед:
— Стоп. Как пропала, куда?
— А я-то откуда знаю? Но Бес почему-то уверен, что мы в теме. Так и сказал — мол, и Наковальня не поможет твоему хозяину, если до вечера жена моя домой не вернется. Я, мол, не прячусь, просто вы меня не видите, — сказал Леон, подтягивая к себе чашку с кофе, поставленную перед ним Хохлом.
Марина молчала, глядя в бежевую дверку кухонного гарнитура и куря сигарету. Женька, прислонившись к дверному косяку, наблюдал за женой и тоже молчал.
— Слушайте, а что это значит — «я не прячусь, просто вы меня не видите»? — повторила Марина последнюю фразу, произнесенную Леоном, словно пробовала ее на вкус.
Леон пожал плечами, а Женька вдруг произнес, ни к кому не обращаясь:
— А ведь он может отсвечивать рядом с нами. Загримировался — и валяй, делов-то?
Марина посмотрела на него внимательно и спросила:
— Ну хорошо, это в теории возможно, а вот практически как? Под видом кого?
— Да хоть кого. Посетителем прикинулся — зашел в «Матросскую тишину» борща поесть. Коммерсом каким — договор предложил… мало, что ли, вариантов?
— То есть ты предлагаешь опять рыть вокруг и искать тех, кто недавно появился? — уточнила Марина.
— Ничего я не предлагаю, я высказал идею. Не нравится — предложи свою.
— В этом что-то есть, — сказал Леон, помешивая давно растворившийся сахар в чашке, — и, по-моему, это самая реальная возможность тереться вокруг и не привлекать внимания. И я бы ставил на посетителей.
— Это, конечно, оригинально, но как отследить? Обыскивать на входе? — усмехнулась Марина, беря новую сигарету.
— Зачем? Это лишнее. Просто вместо официанта кого-то из пацанов поставить — пусть приглядывают. Вдруг кто подозрительным покажется?
— Ну хорошо, пусть так. И долго будем «приглядывать», если времени у нас ровно до вечера? И нет гарантии, что сегодня Гришка появится — если вообще мы правы и все именно так и было? Давайте лучше сосредоточимся на том, что знаем о Виоле, — сказала Коваль, протягивая руку и беря с подоконника блокнот и ручку.
Ознакомительная версия.
