я нажала кнопку «удалить» под видео, чтобы Арахов видел, что я соблюла все условия сделки.
Пока что все идет слишком гладко. Но себя не заставило ждать появление Ану.
– Здравствуй, Петя, – сказал появившийся будто бы из ниоткуда монгол.
Человек Арахова не ожидал такого и наставил на Ану пистолет, после чего я наставила свой пистолет на него.
– Давайте-ка все успокоимся. Петр Алексеевич, он здесь, чтобы поговорить, – обратилась я к Арахову, отчетливо видя, как широко его ноздри раздуваются от гнева.
Где-то в засаде Нар, Од, Виталий и оперативники наверняка напряглись. Главное, чтобы Макс и меч сейчас были в безопасности.
– Стоило ожидать, что ты заявишься, Ану. Я отдаю тебе меч. Прямо как ты и хотел. Потому что я держу свое слово, в отличие от тебя.
– Все мы прекрасно знаем, что ты можешь передумать и в скором времени снова забрать его. Я пришел, чтобы просить тебя оставить нас в покое и забыть о мече.
– Ха! Да как смеешь ты, подлый предатель, говорить такое? Как ты смеешь меня просить о чем-либо после того, как поступил со мной? Меня чуть не сожгли, больной ты ублюдок. – На этих словах Арахов подскочил к Ану и наотмашь ударил того по лицу, после чего Ану упал, я ринулась было вперед, так же поступил и человек Арахова, но Ану завопил:
– Нет! Стойте, где стоите, оба. Опустите оружие! Это наше с Петей дело. – Я послушала монгола и уверенно убрала пистолет за пояс, так же поступил и громила Арахова.
Уверена, Нар и Од, где бы они ни были, хотели ринуться на помощь вождю, каким бы предателем они его ни считали, но крик Ану остановил и их.
– Да, это наше с тобой дело, дорогой дружок, – сказал Арахов, в котором было примерно два метра роста.
Он замахнулся, чтобы нанести еще один удар, но Ану остановил его выкриком:
– Если бы не я, ты бы сгорел! Я ослабил веревки, это был я!
Арахов опешил и слегка отступил назад, вначале не веря в то, что говорит его бывший друг, а потом будто бы вспоминая все детали того дня.
– Петя, я осознаю свою ошибку и буду расплачиваться за нее до конца своих дней. Мое наказание уже ждет меня – я больше никогда не буду вождем, и будет счастьем, если мне вообще разрешат остаться в племени. Но меч останется у нас! Я прошу простить меня за то, что обманул тебя, дав ложную надежду, что он может принадлежать кому-то другому. Знаешь, то, на что ты готов был пойти ради этого меча, – неправильно. Остановись, Петя! – произнес Ану, а глаза Арахова будто бы были стеклянными.
Он все слышал и прекрасно понимал, но не выдавал эмоций. Наверняка размышлял о том дне, когда его должны были сжечь.
Ану тем временем встал, из его правой ноздри сочилась кровь.
– Ты подрезал веревки?
– Да… Друг.
И в этот момент Арахов слегка улыбнулся, дав всем присутствующим надежду на то, что главный злодей истории подобрел. Я думала, что следующим шагом будет рукопожатие или даже объятия старых друзей, но произошло нечто ужасное – Арахов выхватил пистолет у своего человека и выстрелил точно в грудь Ану, я достала свое оружие и направила его на Арахова, успев выстрелить ему точно в плечо, пока он не застрелил и меня.
Ану упал, Арахов тоже, человек Петра решил поднять пистолет, но я уже держала его на прицеле. После этого с криками «Стоять! Ни с места! Оружие на землю» из прилегающих к кафе кустов стали выбегать люди Виталия и сам федеральный агент. Нар, Од и Максим с мечом наперевес тоже приближались к нам.
Все происходящее стало напоминать очень печальный финал какого-нибудь боевика.
Эпилог
Виталий выполнил свое обещание: меч остался у монголов; меня, Максима и монголов перестали разыскивать в Клиногорске, а я якобы позвонила Василию Пруссу с просьбой удалить видео.
Сам Виталий напоследок сказал мне, что если когда-нибудь в жизни я решу сдать его властям, то он сотрет меня с лица земли. Сказал он это добродушным тоном и с доброй улыбкой на лице: настоящий законник современности – он будет улыбаться тебе в глаза, а спиной держать нож наготове.
Ану попал в реанимацию с огнестрельным ранением в грудь и первую неделю пробыл в стабильно тяжелом состоянии. Все это время мы с Максом не покидали Клиногорск и регулярно навещали Ану вместе с Наром. Од вместе с мечом нагнал свое племя и отправился помогать обустраиваться на новом месте. Потом вожаку монголов стало лучше, и врачи сказали, что через 8-10 дней он может отправиться домой.
– Ему можно будет домой. А есть ли у него теперь дом, а, вождь? – спросила я у Нара, намекая на то, что ему предстоит стать новым вождем.
Ответ этого плохо говорящего на русском языке монгола меня удивил:
– Какой вождь? Вон он – наш вождь, – сказал Нар, показывая пальцем в сторону Ану, которого было видно через окно палаты.
Этот высокий и могучий монгол сделал еще кое-что, что сильно удивило меня и Макса, – он подмигнул мне. Стало быть, они не расскажут в поселении о прошлой ошибке Ану. Что ж, такой вердикт кажется мне справедливым – за свой проступок Ану едва не поплатился жизнью.
Нар пожал мне и Максиму руки и ушел, сказав, что был рад с нами познакомиться. Нам разрешили перекинуться парой слов и с самим Ану.
– Ничего не понимаю. Так и сказал, что они не раскроют, как я поступил с Петром? – удивленно спросил тот.
– Нет, ограничился фразой «он – наш вождь» и подмигиванием. Он вообще подмигивал раньше? Хоть когда-то? – спросил Макс.
– Не припоминаю, – ответил Ану, и все мы немного посмеялись. – Женя, Максим. Я был рад познакомиться с вами. Искренне надеюсь, что если в будущем наши пути и пересекутся, то это будет при более приятных условиях.
– Уж надеюсь, – ответил Макс.
– После такого отдыха мне понадобится реабилитация, – добавила я.
