Ознакомительная версия.
– И неудивительно. Она была моей секретаршей, – невозмутимо заметил тот.
– А сегодня, когда вы попросили меня отыскать очки, я обнаружила в вашем столе ключ от той же квартиры.
Лобов мотнул головой.
– Ну, хорошо. Положим, у нас с Ритой была интимная связь. Я приходил в ту квартиру. Иногда. Но это не преступление.
– Книга… – напомнил ему Губанов. – Вы забыли про книгу.
– И это не криминал. К тому же она не моя.
– Что не помешало вам внимательно ее прочитать и даже подчеркнуть самое интересное, – сказал Дмитрий.
– Ай, бросьте! – Лобов взмахнул рукой. – Подбросили яд, потом стали выдумывать всякие глупости.
В приемной зазвонил телефон, и Маша неохотно отправилась туда, чтобы ответить.
– Вас, – возвратясь, она протянула трубку Губанову. – Из больницы.
– Слушаю… – Он сдвинул брови. – Ага-а… И что?.. – Он довольно долго молчал, слушая, о чем говорят на том конце провода. – Спасибо, я все понял.
Когда Дмитрий отнял трубку от уха, в комнате сделалось так тихо, что шум проехавшего автомобиля с улицы стал единственным звуком, подтверждающим реальность происходящего.
– Что? – осторожно спросил Васин.
– Мне сообщили, что Кравченко… – в комнате повисла напряженная пауза. – Он… жив. Жив и уже дает показания. Он назвал имя убийцы.
Лобов побледнел и со свистом втянул в себя воздух.
– Жив, – повторил он и, закинув голову, уставился в потолок. – Дешевка. Ни украсть, ни покараулить, ни сдохнуть вовремя не смог.
Присутствующие оцепенели, услышав последнее заявление Лобова.
– Да нет же… Этого не может быть, – промолвила Маша.
Лобов молчал. Губанов спросил у Леры:
– Что еще тебе известно?
– Я просила Еву сходить в ЖЭК и посмотреть домовую книгу.
– Насколько я знаю, это вы уже делали, – заметил следователь.
– Верно, только на сей раз Ева проверяла соседние дома.
– Что-то нашла? – быстро спросил Дмитрий.
– Нашла. Но сначала я расскажу, как появилась такая идея. Старик Федоров в разговоре обмолвился: когда отец девочки стрелял в Кравченко, в коридоре вместе с ним находился еще один человек.
– Кто?
– Парень. Сосед-футболист.
– И что с того?
– Потом Галеева, наш директор по персоналу, сказала: футбол – страстное увлечение Лобова. Возможно, я не обратила бы на это внимание, если бы ранее случайно не увидела старую фотографию. На ней – Лобов и Реутов в футбольной форме. Фотографию я нашла в коробке с вещами Реутова после его смерти. Тогда я не придала этому никакого значения. И только потом, сопоставив одно с другим, попросила Еву сходить в ЖЭК. Там, в домовой книге, среди прочих жильцов соседнего дома, она обнаружила Леонида Ниловича.
– Что скажете? – Следователь повернулся к Лобову.
– Ничего.
– Могу я взглянуть на ваш паспорт?
– Зачем?
– Паспорт у вас с собой?
Лобов достал документ и протянул его Васину. Тот перелистал страницы и остановился на последней, где обычно ставят отметки о группе крови владельца.
– Так и есть! Группа вторая, резус-фактор положительный. Думаю, экспертиза подтвердит вашу причастность к убийству Филиции Павловны Кондрюковой. Покажите руки.
– Идите к черту! – отрезал Лобов.
– Так не годится, – Михаил с угрозой придвинулся ближе. – Показывай.
Лобов неохотно показал кисти рук. На правой ладони был пластырь.
Васин осторожно его отклеил.
– Стоит ли говорить, что это укус. Думаю, теперь вы должны рассказать все.
Леонид Нилыч решительно подошел к столу. От того, как резко он это сделал, многим стало не по себе. Те, кто стоял рядом, отступили назад. Михаил же, напротив, схватил его за предплечье.
– Не бойтесь, не убегу, – тот освободил руку и налил себе граппы.
– Не делайте этого, – заметила Лера.
– Полагаешь, со мной может случиться что-нибудь ужаснее того, что уже произошло? – Он улыбнулся, потом опустил голову и помотал ею, будто хотел кого-то боднуть. – Ты не знаешь, что значит продать душу Дьяволу… – Он осушил рюмку, вытер губы и закончил без всякого пафоса: – И получить ад уже на земле.
– Красиво сказано. Верю. – Николай Иванович подошел и похлопал Лобова по плечу.
Губанов отодвинул бутылку.
– Воздержимся.
– Ненавижу… – сказал Леонид Нилович.
– Что? – спросил Губанов.
– Ненавижу воздерживаться. Привык брать все, что мне нужно и когда захочу.
– Как видите, ничего хорошего из этого не вышло, – сказал Дмитрий и обратился к Барсукову: – Вы знакомы с Лобовым?
– Глупый вопрос, – ответил тот. – Известно, что мы провели здесь пару часов.
– Я говорю о вашем знакомстве в юности.
– Возможно… Точнее сказать не могу. Не помню его.
– Ясно. – Теперь Губанов спросил у Лобова: – Вы знали Сергея Барсукова?
– Прежде чем ответить, я должен сделать заявление.
– Делайте.
– Все, что я сейчас расскажу, – Лобов повернулся к следователю, – вы обязаны засчитать как явку с повинной и помощь следствию.
– Куда ж мне деваться, – пожал тот плечами.
– Обещайте, что в деле будет отмечено – я сам все рассказал.
– Хотите опередить Кравченко?
– А мы с ним наперегонки не бегаем.
– Шкуры свои спасаете, – Губанов скривил губы. – Повторяю вопрос: вы знали Сергея Барсукова?
– Едва. Он был немного моложе Реутова и Кравченко. Вечно путался у них под ногами.
Барсуков смотрел на Лобова с удивлением, казалось, он пытается его вспомнить.
– Это было ошибкой – взять его на пруды, – сказал Лобов. – Он чуть не испортил все дело.
– Чем же, позвольте спросить? – поинтересовался Васин.
– Ходил за ней по пятам.
– Вы говорите про девочку Юлию Леонову? – спросил следователь.
Лобов кивнул и, не глядя ни на кого, стал расхаживать взад и вперед.
– Барсуков не спускал ее с рук. Я даже приблизиться к девчонке не мог, когда ее мамаша ушла.
– Куда? – Дмитрий встал на его пути.
– Не понял… – Лобов остановился.
– Куда… ушла… ее… мать? – В перерывах между словами Губанов прикуривал сигарету.
– Вернулась домой, вспомнила про включенный утюг. Вернее, это Кравченко ей подсказал, а заодно пообещал присмотреть за девчонкой.
– Утюг действительно был включен? – рассеянно спросил Васин.
– Вряд ли. Да и какая теперь разница. Мамаша побежала домой. Барсуков – в магазин. А я не стал терять времени. Взял девочку за руку и повел в кусты…
– Что вы сделали с ней? – спросила шепотом Лера. До нее вдруг дошел чудовищный смысл его слов.
– Повел на Ваганьковское кладбище. Мы влезли туда сквозь дыру в заборе. Зашли вглубь…
– Мразь! – закричал Барсуков и кинулся на Лобова с кулаками. На полпути его перехватил Михаил. Сергей продолжал кричать: – Из-за тебя вся жизнь!.. Мы всю жизнь…
– Не стоит обобщать, – сказал Лобов. – Кравченко все знал. Как, собственно, и Реутов.
– Ты врешь! Ты все врешь! – орал Барсуков.
– Кто-нибудь, – Лобов обернулся, – дайте ему валерьянки. – И он снова стал прохаживаться по комнате. Лишь иногда искоса посматривал на Барсукова. – Когда мы пришли на место…
В комнате раздался истеричный вопль. Это кричала Леночка Шосток:
– Выпустите меня отсюда! Я не хочу в этом участвовать!
– Вас никто здесь не держит, – ответил Васин. – Хотя… – он задумался. – Возможно, и вам придется ответить на несколько неприятных вопросов. Я скажу, когда можно будет уйти.
– Могу я продолжать? – спросил Лобов и, не дожидаясь разрешения, снова заговорил: – Мы пришли на место. Юля не плакала.
– Вы убили ее, – всхлипнула Маша.
– Нет, – ответил Леонид Нилович.
Лера облегченно вздохнула и прижалась к Наде. Та порывисто сжала ее руку.
– В тот момент я думал только о мотоцикле, который стоял у ворот кладбища.
– В смысле?.. – удивился Губанов.
– Что же тут непонятного? Я обменял девчонку на мотоцикл.
– Живого ребенка? – ахнула Надя.
– А мертвого бы никто и не взял, – ответил Лобов.
– Как только язык повернулся, – возмутилась Ева. – Вы говорите о трехлетней девочке.
– Ты – гад! – Барсуков снова кинулся на Лобова, но Михаил его удержал.
– Дальше… – процедил Дмитрий. – Кому вы отдали ребенка? Кто пообещал за нее мотоцикл?
– Об этом позже. – Леонид Нилович махнул рукой. Увлекшись рассказом, он полностью перенесся в прошлое. – В тот вечер я просто привел ее к склепу. Думаю, она недолго там оставалась.
– Ладно, – было заметно, что Васин торопится узнать остальное. – Расскажите про гибель Реутова. Его смерть как-то связана с тем, что произошло на прудах? Зачем вы убили его спустя столько лет?
– Зачем? – Лобов ненадолго задумался. – История, из-за которой умер Реутов, случилась совсем недавно. В стенах этого здания. Мы сидели в моем кабинете и говорили об одной финансовой операции. Я выпил и рассказал ему больше, чем следовало. – Он усмехнулся. – Спустя несколько дней о нашем разговоре узнали те, кто не должен был знать. В результате я потерял огромные деньги и, некоторым образом, репутацию. В одном вы правы – Реутова убил я.
Ознакомительная версия.
