Ознакомительная версия.
– Никто и не собирается.
Зазвонил телефон. Это была Алиса.
– Когда ты вернешься? – спросила она. – Я очень скучаю без тебя.
– Я тоже, но дел по горло. До конца недели не приеду – это точно. А потом позвоню и предупрежу, чтобы ты могла встретить меня на вокзале.
– Постарайся пораньше.
Разговор закончился. Пятаков сквозь брюки ощупывал пачки в карманах.
– Вообще я быстро решу все вопросы, – сказал он. – Медлить нет смысла, а то начнут люди из отпусков возвращаться, да и погода может испортиться. Доктор в запой уйдет. На следующей неделе я вам позвоню и скажу, что книгу вашу прочитал и попрошу еще одну подарить. Это будет означать, что все готово.
Николай на такси подъехал к воротам дома Шабановых, рассчитался с водителем и вышел из машины. Калитка была закрыта. Пришлось стучать в тонированное стекло будки. Через какое-то время замок щелкнул, Николай отворил дверь и вошел на территорию. Он оглянулся и увидел, как в будке охранник пытается связаться с кем-то по селекторной связи.
Николай обогнул бассейн, прошел мимо мокрых после недавнего дождя пальм. Оказавшись возле дверей, ведущих в апартаменты Алисы, вставил ключ в замочную скважину, вошел, хотел позвать Алису, но удержался. Поднялся на второй этаж, пересек просторный холл, оказался в коридоре, остановился на мгновение перед спальней, прислушался – внутри звучала приглушенная музыка. Николай толкнул дверь и вошел.
И остолбенел.
На постели лежал крупный мускулистый парень.
– Ой, – смутился незнакомец, пытаясь прикрыть одеялом свою наготу, – я это… случайно здесь.
– Я так и подумал, – кивнул Торганов. – Я знаю, кто здесь лежит обычно.
Музыка доносилась из ванной. Алиса, судя по всему, наслаждалась в бурлящих струях джакузи.
– Так я это… пойду, что ли? – спросил парень.
– Алексей Мытарев, если не ошибаюсь? – догадался Николай.
– Ага, – кивнул известный хоккеист, пытаясь одновременно прикрыться одеялом и подняться.
– Ну и как там в Канаде?
– Так это… хорошо там: тепло, солнце светит, листья все еще зеленые на деревьях.
Мытарев поднялся, а Николай удивился:
– Алексей, ты спешишь куда-то?
– Да вроде нет.
– Тогда чего тебе улетать на ночь глядя? Оставайся, а я свои вещи заберу и к себе домой поеду.
Хоккеист опустился на кровать, а Торганов вошел в гардеробную. Снял с полки чемодан, побросал в него свою одежду и вышел. Хоккеист натягивал на себя узкие джинсы.
– Провожать меня не надо.
Мытарев послушно опустился на кровать.
Открылась дверь ванной комнаты, на пороге появилась Алиса в коротком махровом халатике.
– Ой! – испуганно вскрикнула она, увидев Николая.
И снова спряталась.
Торганов постучал в дверь.
– Прости, что не предупредил. Пока, любимая.
Он вышел в коридор. Обида душила его. Конечно, он сам виноват: поехал на вокзал провожать Пятакова и взял билет на дневной поезд в Москву, Алису не предупредил, да и не думал о ней. А теперь надо все это расхлебывать. Хотя что особенного случилось? Надо ко всему быть готовым, ведь в том мире, где живет Алиса и где, вероятно, существует и он сам, измена не считается преступлением.
Николай вступил на лестницу и начал спускаться вниз.
– Погоди! – крикнула Алиса.
Торганов обернулся и увидел ее все в том же красном халатике, стоящей на верхней ступеньке.
– Ты что, обиделся? – крикнула она.
– Не знаю.
– А ты подумал, каково мне было, когда ты потащил Мишел в свою квартиру? Мне выть хотелось от ревности.
– Поехала бы вместе с нами, чтобы убедиться, что ничего не было и не могло быть.
– Я не хочу унижаться.
– Прости, мне тоже не хотелось быть униженным, но, видимо, в том, что произошло сегодня, в большей степени виноват я сам. Прощай!
Николай повернулся и продолжил спускаться.
– Передачу о тебе зарубили! – крикнула Алиса. – Якобы из-за низкого профессионального и творческого уровня. А передача классная получилась! Вот я и вызвала Мытарева.
– С ним у тебя все будет замечательно.
Николай подошел к двери и все-таки не удержался, обернувшись, посмотрел наверх. Но увидел только длинные ноги Алисы.
– Я люблю тебя, – крикнула она сквозь плач, – люблю! Еще до того, как мы познакомились, любила. Не уходи! Я прошу…
– Addio, mio amore e sbagliato! – бросил Николай.
Дверь во двор открылась, и сквозь резкий звук сверху донеслось:
– Я умоляю тебя…
Дверь захлопнулась. И вовремя, потому что он не смог бы оставить ее рыдающей. Почему пришли на ум итальянские слова? Он хотел когда-то съездить в Италию, начал было учить язык, но потом бросил это пустое занятие: на поездку в Европу не было денег.
Прощай, моя неверная возлюбленная!
Почему он попрощался с ней по-итальянски? На языке, почти незнакомом ему? Вероятно, оттого, что не нашел бы русских слов, таких же мягких и прекрасных.
Человек любит украшать свою жизнь чужими мыслями и словами. Куда проще в минуты собственной печали и горя поцеловать чужие слезы.
Он не верил сам в осуществление того, чего желал сейчас более всего. Можно мечтать о славе и дождаться ее, можно мечтать о любви красавицы, и красавица сама придет к тебе не только во сне, можно мечтать о власти и богатстве – в этом нет ничего нереального, но нельзя придумать человеку иную судьбу взамен той, что дана ему при рождении случайным расположением озлобленных на людей звезд. Что такое судьба? Жизненный путь? Но откуда и куда? Или это постижение мира, данное в ощущениях страдания и боли? Можно идти по жизни, словно карабкаясь в гору от подножия к вершине, задыхаясь от нехватки кислорода, чтобы потом, взобравшись на самый верх, не увидеть вокруг ничего: ни чистого неба, ни солнца, ни легких облаков, ни птиц, никого, кто мог бы согреть твою душу любовными объятиями или добрыми словами. Зачем лезть куда-то, желая возвыситься над другими, зачем стремиться к цели непонятной и призрачной, зачем спешить и шарить в тумане, рискуя сорваться во мрак и небытие? Истинно ли то, что все люди одарены счастьем при рождении, а потом каждому воздается по делам его? Кому-то воздается, а у кого-то отбирается? Но ведь есть такие, у которых и забрать-то нечего, кроме тоски и отчаянья. Почему судьба человека порой зависит от злой воли других людей – подлых и грязных, завистливых, любящих управлять чужими жизнями ради единственной радости для самих себя – стоять на вершине?
Торганов уже не верил в удачу. Он был убежден, что ничего не получится, потому что и не может получиться – а как можно надеяться на что-то, если косноязычный начальник колонии говорит: «Я вытолкну осужденную за ворота, а там уж вы, ребята сами, как умеете!» А что потом делать, Торганов не знал. И помощников у него никаких нет, и не предвидятся они. Разве что Валька Серегин со своим другом Бородавкиным. Но узнай они, о чем их может попросить Коля Торганов, тут же наверняка откажутся. Он не верил в удачу, но остановиться уже не мог.
Николай готовился. Он разрабатывал свою часть плана. Без помощников все равно не обойтись. Порой ему казалось, что он обдумывает сюжет какой-то новой книги – фантастический и далекий от реальной жизни. В один из дней вдруг понял, что Татьяне потребуется одежда, и поразился тому, что не вспоминал об этом прежде. Несколько часов бродил по магазинам и долго выбирал. Купил джинсовый костюм и мягкий пушистый свитер, две яркие спортивные майки, бейсболку, кроссовки, серые замшевые сапожки на высоченном каблуке, три комплекта дорогого белья…
Продавщица разговаривала по телефону с кем-то, не обращая внимания на Торганова, а он чувствовал себя неловко в окружении женских трусиков и прочих штучек.
– Девушка! – позвал он продавщицу.
– Да погодите вы, мужчина! – отмахнулась та. – Не видите, что я с мужем разговариваю.
И все-таки он дождался, хотя порывался уйти раза три. Наконец-то на него обратили внимание.
– Какой размер у вашей жены? – спросила продавщица.
– Честно говоря, точно не знаю.
– А рост, вес знаете?
– Рост – сто шестьдесят семь. Вес – килограммов пятьдесят.
– Ого! – удивилась продавщица. – Я тоже метр шестьдесят семь. Только меньше шестидесяти похудеть не удается. Какая у нее диета?
– Ее диету я знаю, но вряд ли вы на такую согласитесь.
Снова зазвонил телефон, и продавщица объяснила Торганову:
– Это муж. Сейчас поговорю с ним минуточку, а потом помогу вам что-то подобрать.
Разговаривала она не меньше пяти минут, но не забыла о Николае.
– И какая диета мне подойдет? – спросила она, опуская мобильник в карман розового халатика.
– Развод.
Продавщица не обиделась, но внимательно посмотрела на пальцы Торганова, вероятно, отыскивая обручальное кольцо.
– Сейчас я подыщу для вашей девушки все самое лучшее. Вы давно с ней знакомы?
Вернувшись домой, Николай срезал все ярлыки. Постирал джинсовый костюм, чтобы тот не казался новым. Даже протер все швы на нем наждачной бумагой. Потом вспомнил, что одежда не самое главное для женщины – важнее то, с чем эта одежда носится, то есть аксессуары. Снова отправился в магазин и приобрел серую замшевую сумочку, косметичку, духи, лак для ногтей, тени для век, пару золотых цепочек, кулон и крупные серьги с дешевыми мутно-темными сапфирами. Купил также темные женские очки и два обручальных кольца.
Ознакомительная версия.
