— И Томку пришлось убрать!
— В общем, Вера Максимовна старалась вовсю. Но собственная же игра Китаеву и подвела…
— То есть?
— Прошел сильный дождь…
— И что же?
— Все падают на скользком спуске после дождя. Когда я наклонился, рассматривая мокрую землю, то увидел, что на скользком склоне, там, где кто-то упал, на глине остались белые разводы. Потом, взяв пробу, я выяснил, что это белила. «Такие можно использовать, имитируя «смертельно бледное привидение», — подумал я. Именно это и натолкнуло меня на мысль взять у всех отпечатки пальцев. Хотя, заметьте, я был почти уверен, что преступник нигде своих отпечатков не оставит. На том камне, которым вас треснули по голове, как я отлично уже это знал, ни одного отпечатка не оказалось.
— Вот как?
— Да, Китаева нигде не оставила отпечатков пальцев. Слишком осторожна и внимательна. Ни одного пальчика! Нигде!
— Тогда зачем же было снимать у нас отпечатки пальцев, если их не с чем было сличать?
— Зачем? Ну, подумайте.
Кленский пожал плечами:
— Не могу понять!
— Затем, что человек, который накануне наносил на кожу театральный грим, в спешке вряд ли смог его тщательно смыть. Так и оказалось. Изучив сданные всеми, кроме Корридова, отпечатки, я нашел остатки белил. Они смешались со специальным составом, которым вы «пачкали» пальцы.
— У кого?
— Именно такие отпечатки я снял у двоих участников вашей экспедиции. У Китаевой и Дерюгина на руках были остатки театрального грима.
— И вы, конечно, решили: раз они играют роль кадавра, то кто-то из них и есть тот человек, что «пасет» идола… Или оба?
— Да, в дело вмешался шутник Саша, добавив неразберихи и путаницы. Он тоже изображал блуждающего кадавра. Разумеется, я подозревал и Сашу Дерюгина… Камуфляжная панамка, испачканная белой краской, — веская улика.
— Но почему вы решили, что именно Китаева — человек Тучкова?
— Помните, перед тем, как на берегу Мутенки вы щелкнули затвором фотоаппарата, вас смутило «какое-то цветное пятно»? Перед тем как вашу память «отшибло», вы увидели что-то «знакомое» и «красивое». Так вы мне сказали. Я насторожился, еще когда вы произнесли эту фразу… А потом я услышал, как девушки спрашивают Веру Максимовну, почему она последнее время никогда не надевает свой любимый шелковый шарфик. И та в ответ объявила шарф потерянным. Сказала, что, видно, где-то его обронила.
— Вам это показалось странным?
— Потерянную вещь можно найти. И я искал этот шарфик, но он упорно не находился. А то, что нельзя найти, возможно, просто хорошо спрятано.
— И что же?
— Видите ли, попытка убийства — серьезная вещь. А вас тем камешком чуть не убили. На убийство обычно идут в экстремальной ситуации, верно?
— Чаще всего…
— Но в связи с чем могла возникнуть такая сверхнапряженная ситуация, когда некто готов даже на убийство?
— Идол?
— Да. Возможно, за покушением на вас стоит авантюризм и азарт, который захватывает человека, когда он попадает в особый водоворот событий, подумал я. Наверно, некто не рассчитывал, что так быстро найдет то, что ищет. Но вдруг находит… Вероятно, что люди Тучкова поторопили события и перерыли раскоп в поисках идола, рассуждал я. Но скорее всего они идола не нашли. Иначе я не заметил бы этих ребят однажды снова в окрестностях лагеря… Да и на «рынке антиков», за которым мы внимательно следили, достанься находка Тучкову, это отразилось бы, не осталось бы незамеченным. Возможно, идола нашел кто-то другой, решил я и представил: если его нашла женщина, то как это могло выглядеть?
— Как?
— Да она сняла с головы шарфик — и завернула в него свою находку! Конечно, заворачивать украденную вещь в свой шарф крайне неосмотрительно… Но подумайте, это ведь вполне естественный — и такой женский! — поступок. Я и предположил, что именно так и было все сделано тогда… Непрофессионально. Спонтанно. По-женски…
— Но как ей удалось найти идола?
— Люди Тучкова перерыли раскоп, но идола нашли не они. Очевидно, идол нашелся, когда сняли дерн для нового раскопа. Дерн просматривать ведь очень трудно… Вы забыли, что у Арсения Павловича нет металлоискателя? Возможно, поэтому идол попал в отвал. А Китаева очень аккуратная — достаточно взглянуть, как она тщательно перебирает землю на раскопе. Конечно, не укради она истуканчика, потом Корридов все равно достал бы металлоискатель и проверил отвал. Он бы это сделал, и идол от него бы не ушел. Но так вышло, что он достался Китаевой… Вера Максимовна нашла истукана — и бес ее попутал.
— Она решила не отдавать идола Тучкову?
— Да, решила вести свою игру. Найдя идола, она, очевидно, еле успела тогда спрятать его в дупло дерева на берегу Мутенки…
— Вот птицы отчего раскричались!
— Конец длинного шарфика зацепился за ветку… И тут появляетесь вы со своим фотоаппаратом. Да еще хотите вместе с птичкой сфотографировать тайник.
— И она схватила первый попавшийся камень и треснула меня по голове?
— Да. Пока вы были без сознания, Китаева успела перепрятать идола. К ее счастью, очнувшись, вы почти ничего не могли вспомнить.
— Вот оно что…
— Но всю эту цепь событий я реконструировал, конечно, позже. А сначала я только подумал: а не спрятан ли красивый шелковый шарфик вместе с идолом?
— И с тех пор вы уже вовсю подозревали, что именно Вера Китаева — человек Тучкова?
— Погодите… Потом, как вы знаете, нашелся рюкзак Нейланда…
— Странно, если она убила Яшу из-за его записной книжки, то почему не уничтожила и даже не спрятала ее хорошенько? Почему бросила неподалеку от палаток?
— Не бросила, а подбросила. Теперь, имея заключение экспертизы, я точно знаю, что рюкзак она подбросила, предварительно удалив из записной книжки Нейланда компрометирующие опасные страницы.
— Вот как?
— Видите ли… Я с самого начала думал, что Нейланд случайно попал в колесо событий, его не касающихся, что его просто затянуло, как в мясорубку… Что его смерть случайно связана с действиями людей Тучкова… И преступное намерение похитить идола к Яше имеет косвенное отношение. Возможно, он просто «слишком много знал», думал я.
Я сразу предположил, что некоторые листы в записной книжке удалены. Чего только не было в этой книжке… Одного там только не было — компрометирующих сведений, из-за которых кто-то мог бы владельца этой книжки убрать. Именно это и было странно.
— А номер «Хаммера»?
— Этот номер я, кстати, несколько раньше уже выяснил. В Корыстове! Джип туда заезжал — и бдительные огородники его запомнили. Китаеву, я думаю, не слишком смущало, что я узнаю из записной книжки Нейланда номер «Хаммера». Она, не без оснований, предполагала, что я все равно его выясню. И это ее даже устраивало…
— Но как же она не побоялась, что вы заметите удаление листов?
— Надо сказать, это было проделано очень аккуратно. Чтобы доказать, понадобилась экспертиза. К тому же ей так хотелось, чтобы я нашел эту записную книжку.
— Почему?
— Яшины фантазии о мраморной богине, о которых в книжке так много написано, были, на ее взгляд, очень кстати. Если молодого человека сгубила Венера… То разве это преступление?
— Неужели она надеялась, что вы и в это поверите?
— Она надеялась, что мне придется проверять все, что связано с версией «Нейланд — мраморная богиня — коллекция Неведомских». И это займет немало времени. Ей очень нужно было протянуть время. Я даже предположил, что это Китаева положила в подкинутый рюкзак тот мраморный обломок. Взяла из Мширского музея, где тот хранился в запасниках. Я это даже проверил. Однако мрамор, возможно, и правда имеет отношение к коллекции Неведомских… Очевидно, Яша, случайно бродя по лесу, наткнулся на обломок мраморной статуи, возможно, действительно «вырытой» и разбросанной ураганом. К тому времени он уже наслушался рассказов о Купели Венеры, о коллекции Неведомских, о странных увлечениях графов и любви гвардейского офицера к мраморной статуе. Побывал в бывшей усадьбе Неведомских… А дальше все довершило его больное воображение. Его больной психике достаточно было небольшого толчка. Находка мрамора совпала с чтением «Венеры Илльской».
— И все?
— И все.
Кленский только покачал головой.
— Вы не согласны, Владислав Сергеевич?
— А я? Неужели мне все только примерещилось? Нет, какой-то морок напал на нас с беднягой Нейландом… И что означал Яшин внезапный отъезд, похожий на бегство?
— Вы опять со своей версией о могучих мраморных объятиях? — Дамиан усмехнулся. — Помните тот мрачный дом? Так вот, как выяснилось, живет в нем обыкновенная семья. Женщина… Правда, несколько странная. В деревне о ней говорят: «с приветом» — слишком любит гулять в лесу. Мужчина… Немного мрачноват! Что вполне объяснимо при такой кокетливой жене, гуляющей по лесу. Их рыжеволосый ребенок играет с самодельным луком. Женщина действительно очень красивая…
