- А Николай? - спросил я.
Гришка его оглядел, по щекам похлопал, веки оттянул, пульс пощупал.
- Этот жить будет, - сказал он. - Должно, скоро очухается.
- Пришить эту сволочь... - подал голос Константин, которому Зинка как раз руку заканчивала перебинтовывать.
- Нет, - сказал я. - Пришивать его не надо, нам надо с ним поговорить. И потом, нам нужен кто-нибудь, кто за все эти трупы будет перед милицией отдуваться. Не на себя же их брать!
Сыновья переглянулись - да и заржали.
- Хитрый ты, батя! Ой, хитрый! Да и откуда в тебе такая солидность взялась, будто от крестного отца какого?
Я и сам хмыкнул. Сел на стул, руки на колени положил, взгляд набычил, точно как Леонов в "Джентльменах удачи", да и спросил:
- Ну что? Похож я на этого... который в том американском фильме был главой китайской мафии, грозный такой и на все вопросы ответы знающий? Которого потом все-таки этот, как его...
- Брюс Ли? - спросил Гришка. - Джеки Чанг?
- Ну, кто-то из них, да... Взял и победил.
Как ни погано у всех на душе было, как ни хреново и муторно, а опять заржали они.
- Почти похож, батя! - сказал Константин. - Тебе бы ещё прищепки на глаза надеть, чтобы узенькие были глазенки и раскосые, тогда бы вообще полное сходство было!
- Ага, - поддакнул Гришка. - А про прищепки сказать, что это китайское украшение особое, навроде серег.
А тут и Николай зашевелился. Гришка его за шкирку взял и на стул усадил. Те двое быков Николая, что дышали, в сознание пока что не пришли.
А Николай очумело вокруг поглядел.
- Да вы... - он аж подавился своей злостью. - Да вы знаете, что с вами сделают?
- То же, что ты с Владимиром сделал? - спросил я. - Или что-то другое?
Николай опять дыхание проглотил. На этот раз, от потрясения.
- Кто вам сказал, будто я с Губой что-то сделал?
- А где ж он тогда? - спросил я. - Не отвечаешь? А я тебе скажу. Ты ещё вчера узнал, что Владимир - из чекистов, и что, возможно, он к вам специально приставлен, чтобы в "органах" о всех ваших делах знали, а то и на пользу вас употребляли. Чтобы подконтрольными вы были, а не дикими. Поэтому "Губе", как ты его называешь, и дозволялось очень многое, даже в убийствах участие принимать. Чтобы потом, когда яблочко созреет, все ваши капиталы под "органы" сгрести, вас уничтожив. Или что-то подобное с вами учинить. И когда ты все это узнал - ты и пришил Владимира. В сегодняшнюю ночь, наверно. Да и не был бы ты таким взъерошенным, если бы своего партнера только что не убил. Это ж надо удумать - вооруженным отрядом к нам являться и здесь разбой устраивать!
Николай слушал меня, и глаза у него все округлялись и округлялись.
- Губа?.. Чекист?.. Да откуда ты весь этот бред взял?..
- Птичка насвистала. Сам подумай, если даже до нас такая сплетня дошла, то, значит, хороший звон её разносит. А вообще, я вчера в милицию заскакивал, десятку эту несчастную вернуть, и краем уха поймал разговор, для меня не назначавшийся. Что, мол, Владимир прокололся где-то засветил свое чекистское прошлое, и теперь этот прокол станет известен Фоме - тебе, то есть - меньше, чем в сутки. И то-то начнется "цыганочка" с выходом - с выносом тел, понимай! И менты, показалось мне, ещё посмеивались, что, вот, пусть, мол, и перебьют друг друга, нам же легче будет...
Николай слушал, под правой скулой у него желвак заходил. То есть, под левой, наверно, тоже, но там после Гришкиного кулака так все вспухло и расцвело, что никакой желвак бы не проявился.
- Это... - пробормотал он. - Хотя, да, были непонятные моменты... Но... Ты, случаем, не уловил, в чем прокол?
Я покачал головой.
- Не уловил. Хотя... Но тут, может, я не так понял. Вроде, это как-то с адвокатом связано. То ли он адвоката вызвал таким образом, что свои чекистские связи засветил, то ли на поручениях адвокату засыпался. Ну, поручил ему сделать нечто такое, из чего и милиция, и все сразу поняли, под чьим он крылышком сидит и как собирается от уголовного дела отвертеться... А может, что еще. Говорю ведь, я в таких делах не дока. За что купил, за то продаю.
Николай размышлял.
- А ведь верно, - сказал он вдруг. Со злостью большой сказал. - Все сходится. Но тогда не понимаю... Или Сизый с ним заодно? Или... Но тогда Губа должен был знать?.. Или, говорю, это он нами от пуль прикрылся, или... Но почему, когда мы это от Сизого узнали, Губу перекосило так, словно он то ли перепугался до смерти, то ли... то ли для него это громом грянуло?..
- Что вы от Сизого узнали? - спросил Гришка.
- Не твое это дело, - ответил Николай.
Гришка взял его за плечо и крепко встряхнул.
- Слушай, ты, козел! Нам все знать надо, чтобы представлять, как из этого дерьма выбраться! Нас в это дело втянули не по нашей воле, и подыхать за чужие грехи мы не собираемся!
- А за козла ответишь! - сказал Николай.
- Ща я тебе так отвечу, что навсегда успокоишься! - вмешался Константин.
- Спокойней, - остановил его Гришка. - Он нам все расскажет, если жизнь дорога. Сам должен понимать, что мы шутки шутить не будем, не в том состоянии.
- Да пожалуйста, - сказал Николай. - Только вас это все равно не касается. И к тому же, узнав это, вы вряд ли долго проживете. Такое знать не полагается, но уж если сами нарываетесь... В общем, несколько дней назад у нас четырех братанов убили. Хороших братанов...
- Тех, которые "таджичку" мочили? Ну, девку, которая вас кинула? догадался я.
- Точно, её. Вот не знал, что её среди местных "таджичкой" называли...
- И кстати, почему этот дом вам так нужен? - спросил я.
- Это долгая история. Если в двух словах, то завязаться с домом была идея Владимира. Он раскопал кой-какие странные совпадения... В общем, имелась надежда, что через этот дом можно нащупать, где большие деньги спрятаны.
- Что за надежда? - спросил Константин. - Какие такие совпадения?
- Главной странностью нам казалось то, - объяснил Николай, - что дом достался палачу от такого Ермоленкова, расстрелянного при Андропове, как участник бриллиантовой аферы и всяких других. И не просто достался. Ермоленков переписал дом на Кузьмичева сразу после смерти Брежнева, когда к власти пришел Андропов, и для Ермоленкова совсем запахло жареным, - мы с сыновьями переглянулись. Так вот в чем был тайный смысл всех этих наворотов в документах на дом - тот смысл, который мы раскусить не могли! Да и пойди раскуси! Кому придет в голову связать время передачи дома Катерининому деду со временем смерти "бровеносца в потемках"? Если кому и придет, то уж точно не деревенским мужикам... А Николай-"Фома" продолжал. - Ведь Андропов никогда не скрывал, что, если придет к власти, то всех брежневских хапуг зачистит, даже Галину Брежневу, Чурбанова и Щелокова, не говоря уж о тех, кто помельче. То есть, пока бровастый был жив, Андропов очень аккуратно высказывался, чтоб не споткнуться, но, все равно, было известно, что с Щелоковым он на больших ножах и съест его, как только случай подвернется. А Щелоков не мог не потянуть за собой остальных... В общем, получалось, что Ермоленков хотел этот дом спасти, чтобы его не конфисковали, в числе другого имущества, после приговора суда. И очень торопился это сделать. И, в общем, Владимир предположил, что через этот дом можно нащупать какие-то следы тех капиталов, которые после "бриллиантовой аферы" так никогда и не были обнаружены, ни при Андропове, ни после. Может, документы на дом так составлены, что на эти следы указывают, а может, в самом доме что-то спрятано... Конечно, пока старик был жив, прощупывать не стоило, потому что, раз он был уполномочен дом охранять, то за ним какая-то сила стояла, которую он в любой момент мог на помощь призвать. А волки брежнеской закалки, - он "волки" сказал, с ударением на "и", - они ж такие матерые, что и посейчас способны всех нынешних волков перегрызть, и нам тоже с ними не тягаться. А вот после смерти старика прощупать стоило... То есть, мы не были уверены, найдем мы что-нибудь или нет, но если, мы мыслили, вложить в этот дом не больше пяти тысяч, то деньги все равно не пропадут и с лихвой вернутся, ведь и новые коттеджи уже к этому месту подступают, и вообще, так и так, место престижное, да и все коммуникации подведены, так что, ремонт просто сделать по евроклассу, даже новый дом не ставить, старый снеся - и то не меньше пятнадцати тысяч выпадет. Ну, считай, евроремонт в наших краях встанет от пяти до семи тысяч - все равно прибыток. А главное, мы не решили, будем дом перепродавать, если откупить удастся, или под себя оставим. Потому что такую базу отдыха иметь - дело милое... А уж если следы к капиталам, при Брежневе разворованным, через этот дом найдутся, тогда, тем более... Но мы все мирно решить хотели, расплатиться и все такое, и лишь когда нас эта девчонка крутанула, которую вы "таджичкой" называете, и которая, как мы позже вытрясли, из этого Шиндаря, вовсе не Екатерина Кузьмичева была, а Оксана Чугуева, мы на принцип полезли...
Вот, значит, как именовали "таджичку". А я и не знал... Или, смутно мерещилось, знал, когда-то, слышал краем уха, да сразу из головы и выветрилось. Потому что привыкли все "таджичка" говорить. И таблички с именем на её могиле не ставили, и как-то имя её не упоминали, во время быстрых похорон, а крест для нее, я ведь вам говорил, я сам вытесывал, так откуда было имени на кресте взяться, если я сам не ведал... или не помнил, как хотите. А может, оно и к лучшему, что безымянной могила осталась, потому как получилось бы, что под чужим именем какая-то другая девка лежит, а лежать под чужим именем - это, наверно, и по приметам нехорошо и для покойника обидно. Судьба, когда ей надо, умеет по-мудрому распорядиться.
