Ознакомительная версия.
Ньюджент слегка смутилась.
— Я отвечу вам откровенно, только вы, пожалуйста, не обижайтесь. У мисс Хексем был не такой уж богатый гардероб — совсем как у вас, мисс. Правда, все ее вещи были хорошего качества, и она чинила и штопала их очень аккуратно. Но у нее в жизни не было лишних денег на всякие пустяки. Такое заметно сразу. Да ведь и то сказать, у многих нет лишних денег. Так вот… — Ньюджент глубоко вздохнула и продолжала: — Если у девицы полно платьев и есть деньги, чтобы купить себе новые наряды, если захочется, она еще может бросить все старое и не прислать за ним, но девица вроде мисс Хексем ни за что бы так не поступила, вот как я считаю!
Наблюдение было метким и полностью соответствовало тем мыслям, которые беспокоили меня.
— Может быть, джентльмен, с которым она бежала, обещал купить ей все новое? — предположила я.
— Да ведь есть же и у нее гордость, — тихо возразила Ньюджент. — Ни одна девица не убежит с возлюбленным, не прихватив с собой ничего, даже чулок или нижнего белья, чтобы пришлось с самого начала все до последней мелочи просить у жениха! Все понимают, как это неприлично! — Ньюджент кивнула и плотно сжала губы.
Я поняла, что больше говорить на неприятную тему она не намерена. Но она сказала достаточно.
Маделин, возможно, и сама написала письмо бывшей хозяйке, но под чужую диктовку. Вернуться за своими вещами она не могла; адрес, по которому их можно было прислать, ей сообщить не разрешили. Тот, кто стоял у нее за спиной и, фигурально выражаясь, водил ее пером, несомненно, считал себя умнее всех. Он продумал все до мелочей — вплоть до того, как поступить с пожитками несчастной девушки. Но он выдал себя и свои ужасные намерения. Маделин написала, что ее платья ей больше не понадобятся. На то была лишь одна причина. Вскоре ей предстояло умереть.
Едва я вернулся в Скотленд-Ярд, меня вызвали в кабинет суперинтендента Данна. К сожалению, разговор у нас вышел не слишком приятный.
— Мне сказали, что сегодня утром вы упустили ценного свидетеля! — начал он в своей обычной отрывистой манере.
— Да, десятника Адамса, — ответил я. — Он пропал. По-моему, с ним случилось что-то нехорошее. Надеюсь, я ошибаюсь, но на всякий случай я уже послал его приметы в речную полицию.
— Вот так, значит? — Данн поскреб свою жесткую шевелюру.
— Да, сэр. Хотя я не обнаружил никаких доказательств того, что он не собирается вернуться, по-моему, это маловероятно. С чего вдруг ему сейчас исчезать? Побывав у него на квартире, я еще раз съездил в бывший Агартаун, надеясь, что десятник все же вышел на работу, но мне в очередной раз не повезло. На обратном пути я решил прогуляться долгой дорогой, через Оксфорд-стрит, чтобы разобраться в своих мыслях и обдумать следующие шаги. Случайно я встретил там мисс Мартин.
— Вот как, в самом деле? — хотя тон суперинтендента Данна отличался от тона доктора Тиббета, я понимал, что в его голове зародились те же подозрения.
— Уверяю вас, сэр, наша встреча была совершенно случайной.
— Инспектор, я не сомневаюсь в ваших словах. Что же интересного сообщила вам мисс Мартин?
— Что наш друг мистер Флетчер уже успел побывать на Дорсет-сквер в гостях у миссис Парри.
— Чтоб ему провалиться! — проворчал Данн. — Что его туда принесло?
— Оказывается, миссис Парри — пайщица в железнодорожной компании, которая строит новый вокзал. По мнению мисс Мартин, хотя миссис Парри и сокрушается о несчастной участи мисс Хексем, ей больше всего хочется, чтобы наше следствие как можно скорее прекратилось. Ее беспокоит ненужная огласка. И она не столько печется о том, чтобы правосудие восторжествовало, сколько боится судебного процесса по делу об убийстве, который привлечет к ней еще большее внимание. Железнодорожное начальство боится того же самого. Флетчер почти наверняка приехал к миссис Парри, чтобы заручиться ее поддержкой. Думаю, скоро эта дама сама о себе заявит. Вероятно, она также попытается заручиться поддержкой мисс Мартин, потому что Лиззи, то есть мисс Мартин…
Кустистые брови Данна тревожно зашевелились.
— Мисс Мартин пришлось рассказать ей о том, что покойный доктор Мартин был моим благодетелем. Ну а миссис Парри наверняка решила, что прошлое дает дочери доктора Мартина какую-то власть надо мной. Иными словами, превращает меня в ее должника.
— Как бы мне хотелось доказать обратное! — проворчал Данн. — Хотя и мне тоже кажется, что мисс Мартин обладает над вами какой-то властью!
Я почувствовал, что краснею, и не смог найти ответа.
К счастью, Данн не стал продолжать.
— Больше она ничего вам не сообщала?
— Нас прервали, сэр. К нам подошел пожилой джентльмен по имени доктор Тиббет. Он добрый друг миссис Парри и частый гость в ее доме. Любопытно было бы побольше разузнать о нем. Не знаю, получил ли он докторскую степень по медицине или по духовной линии, а может, он доктор философии. Если бы мне позволили угадывать, я бы поставил фунт против пенни, что он школьный учитель — или был им. На вид ему лет шестьдесят, не меньше.
— Я наведу о нем справки, — пообещал Данн, записывая фамилию на листе бумаги. — А вы тем временем продолжайте искать десятника Адамса.
Я покинул кабинет начальника без особого сожаления. Данн прав, Лиззи действительно обладает надо мной властью. Я не забывал о ней с нашей первой детской встречи. Для меня, мальчишки из шахтерского поселка, привыкшего к компании худосочных, задиристых, чумазых друзей, окружавших меня, дочка доктора показалась существом из иного мира.
Вложив свой талисман в ее мягкую ручку с чистыми ногтями, я стал молиться, чтобы она не забыла меня. Правда, я не был уверен, что Господь прислушивается к молитвам шахтерских детей. Видимо, Господь все же услышал мою молитву, потому что Лиззи меня запомнила, что до сих нор кажется мне чудом.
Когда Лиззи обвинила меня в бессовестности и упрекнула в том, что я пытаюсь ее использовать, ее слова глубоко ранили меня. Я до сих пор с содроганием вспоминаю наш разговор. Мне очень не хочется, чтобы она так обо мне думала. Конечно, она пришла к правильному выводу; я решил воспользоваться тем, что она живет в доме миссис Парри, и попробовал с ее помощью узнать что-то полезное для себя. С другой стороны, она первая пришла ко мне с двумя спутниками, чтобы поведать о том, что обнаружила самостоятельно. Не только миссис Парри и проклятому Флетчеру хочется, чтобы дело было поскорее закончено и забыто. До тех пор пока Лиззи остается в том доме, меня не покидает чувство, что ей грозит опасность.
Наступило утро воскресенья. Накануне вечером, вернувшись из Хампстеда, миссис Парри объявила, что утром она собирается в церковь и хочет, чтобы я пошла с ней.
Я гадала, буду ли я единственной, кто пойдет ее сопровождать, боясь, что доктор Тиббет также навяжет ей свое общество. Мне казалось, что я не смогу снова взглянуть доктору Тиббету в глаза, тем более что после нашей стычки прошло совсем немного времени. Возможно, он испытывал такие же чувства по отношению ко мне. Во всяком случае, о нем и речи не возникло; вместо него с нами отправился Фрэнк.
Я подозревала, что Фрэнк на самом деле вызвался идти с нами не добровольно. Тетушка дала ему понять, что ждет от него такого поступка. Итак, Фрэнк сделал хорошую мину при плохой игре, и мы втроем отправились в церковь Святой Марии. Миссис Парри держала племянника под руку, я шагала позади. Похолодало, поэтому я надела пелерину. Во время визита в галантерейную лавку за шелковыми нитками я также купила атласную ленту и старательно обшила пелерину тремя рядами, решив, что раз я теперь живу в столице, то и одеваться мне следует наряднее. Мне показалось, что Фрэнк заметил мои старания. Несколько раз он оглянулся на меня, а один раз — я готова была поклясться — он мне подмигнул.
Как выяснилось, мистер Картертон выработал для себя определенный план действий на то время, когда водил тетушку на воскресную службу. Он чинно сидел рядом с нами до тех пор, пока священник не начал взбираться на кафедру. Тут Фрэнк встал и, что-то едва слышно пробормотав — возможно, извинение, а возможно, и нет, — вышел из зала. Миссис Парри не выказала ни удивления, ни даже любопытства. Она сидела и внимательно слушала проповедь, словно не ведала об уходе племянника.
Примерно через полчаса священник закончил проповедь и начал спускаться вниз. В этот миг Фрэнк Картертон, словно по волшебству, снова появился в конце ряда и вскоре с самым невозмутимым видом занял прежнее место. Тетя Парри снова никак не отреагировала на его действия.
Как мне показалось, я догадалась, что происходит. Между тетей и племянником существовала негласная договоренность. Фрэнк жертвует воскресным утром и сопровождает тетку в церковь на том условии, что не присутствует на проповеди.
Ознакомительная версия.
