Ознакомительная версия.
– А как они узнали, где я?
– А что, проследить было сложно? – Ольга взяла кочергу и поворошила угли. – Ему дали два адреса, он, поняв, что по первому тебя нет, поехал на второй, и тут ему не повезло. Ну что теперь толковать, дело житейское. А вот та пара, что работала после него, получила указания устранить цель любой ценой, никто уже не заморачивался внезапной смертью или несчастным случаем.
– Почему?
– Жадность, Лина. Когда я привела тебя к Гармашову оформлять покупку дома, я их спровоцировала.
– Так ты знала?!
– Догадывалась. Просто не думала, что на кону такие деньги. А когда я эту сумму увеличила, у них просто крышу сорвало. Какой там несчастный случай! Тем более оставалась девочка, и ее планировали убрать в самом скором времени.
– Полиция бы выяснила, кому это выгодно.
– Ну, выяснила бы, и что? Их вину надо как-то доказать, а доказать можно, только взяв киллера и приперев его к стене уликами. А это один шанс из тысячи.
– Но их же взяли, взяли…
– Ну, конечно, взяли.
Я знаю, что она тоже думает о Мироне. Он исчез из больницы в тот день, когда все случилось. И я очень надеюсь, что с ним все в порядке, учитывая характер его ранения. Нужно было долечиться, а он побежал вычислять убийц. То, что не он их направил, еще не значит, что он не мог их найти. И он нашел. Анонимный звонок, как же!
– Оружие они сбросить не успели. – Ольга нахмурилась. – В багажнике лежало, на месте бросать не с руки было, поехали к реке. Полиция быстро сработала. Ведь я знала, что они замышляют, а все ждала, когда ошибутся! В общем, дела наши так себе.
– А Мирон где сейчас?
– Не знаю, Лина. Объявится, не переживай.
Не то чтобы я переживала, но все думала, как ему теперь, должно быть, одиноко. Он привык к одиночеству, безусловно, но тут несколько дней подряд то со мной возился, то мы к нему заезжали, а теперь он снова совсем один. Я могу пойти в тот бар, но не хочу. Решит общаться – объявится сам, Ольга права.
– Лучше скажи, ты уже развелась с мужем?
– Да, вчера был суд, решение у адвоката. А что?
– Ничего. – Ольга хмыкает. – Смотрю, вы с Матвеем поладили?
– Ты не думай, ничего такого!
Ольга смеется. Ничего смешного я не вижу, но ей отчего-то весело.
– Завтра поедем, поглядишь, как ремонт идет. Там уже заканчивают, остались отделочные работы, выберешь кафель для ванных и цвет стен в комнатах, ну и брата твоего навестим. Семеныч сказал, надежда есть. А уж если он сказал, то это правда.
Мы перевезем бабулю, Петька поправится и очень удивится, что у нас теперь свой дом. Старую квартиру закроем, пусть пока стоит так. В общем, сейчас главное, чтобы Петька выжил, а если Семеныч так говорит, значит, выживет.
– Лина, что ты руки постоянно чешешь?
Я не только руки чешу, у меня много где чешется.
– Эй, ну-ка, дай посмотреть… – Ольга поднимает мою футболку, потом осматривает мои руки, лицо, и все это чешется с удвоенной силой. – Девочка моя, да у тебя ветрянка! Ты что, не болела в детстве?
– Нет.
– Не чеши, сейчас принесу зеленку.
Я слышу, как в холле хлопнула дверь – это вернулись Матвей и Тонька, переполненные впечатлениями о коте.
– Смотри, Лина, я для тебя его сфотографировала! – Тонька тычет мне свой телефон. – Его зовут Ричи, тетя Лера сказала, что они его взяли слепым, потому что мама-кошка погибла, грустно, правда? Лина, ты что, плачешь?
Ольга входит в комнату вместе с Матвеем. Мало того, что я забинтованная, не накрашенная и вся чешусь, меня еще и зеленкой сейчас измажут.
– Не трогай Лину, детка. – Ольга встряхивает пузырек с зеленкой. – У нее ветрянка.
Я заревела в голос, а Матвей обнял меня. Видимо, ветрянка его не пугает.
* * *
– Этого мы оставим себе.
Тонька смотрит на котят, которые пушистым клубком перекатываются в гостиной вместе со щенком. Щенок подрос, но с котятами он очень осторожен – понимает, что они маленькие совсем. Хотя эта разноцветная банда совсем его ушатала.
– Тонюша, да на что нам кот, Маруськи хватит! – Бабуля смеется. – Утопить рука не поднялась, а теперь куда их? Трое…
– Рыженький будет наш. Он с Бобиком подружится. – Тонька уже все решила. – Серого хотела взять Маринка, а черного заберет тетя Оля, она сразу сказала: если будет черный, это мой.
– Ну и хорошо.
Дом великоват для нас, бабуля все никак не привыкнет, ахает и восхищается. Конечно, я и сама восхищаюсь, но я видела исходник, а бабуля – нет. Строители не только отремонтировали дом, но и привели в порядок остальные постройки и участок тоже. Теперь у нас есть гараж, у козы есть хлев, у кур – курятник и бабуля уже планирует какие-то грядки на весну, и я рада, ведь если планирует, значит, чувствует себя здесь дома. Тем более что ее комната обставлена ее же привычной мебелью. Правда, пианино теперь стоит у Тоньки.
А еще рабочие построили мне эльфийскую беседку. Это я ее так называю, она вся воздушная и красивая – глаз не отвести.
– Мы его сфотографируем и папе покажем. – Тонька поднимает с пола рыжего котенка. – Лина, мы к папе когда?
– Вечером, Тоня.
Петька еще слаб, но это наш Петька, безусловно и определенно. Он тоже нашел выход из коридоров. Я вспоминаю глухое отчаяние, которое терзало меня долгие семь дней, пока он блуждал во тьме своего раненого тела. И когда он нашел выход и вернулся, я думала, что нет никого счастливее меня.
– А что с теми, не слыхала?
Бабуля даже имен их вслух не произносит. Мне пришлось рассказать ей всю историю, и она перенесла ее стоически.
– Дэн говорил, скоро суд.
Мне придется туда пойти, тут уж не отвертишься.
Звонит телефон. Матвей уехал обратно в свой Израиль, и мне без него немножечко тоскливо. Хотя он звонит часто, и в скайпе мы болтаем, но это не то. Мы не сказали друг другу того, что собирались, – по телефону не скажешь, а в скайпе тем более глупо.
– Малыш, мы с Дэном возвращаемся. Наша компания открыла большой филиал в Александровске – там аренда дешевле, ты знаешь. Мы возглавим два основных направления.
Это значит, больше он не уедет. А если и уедет, то не скоро.
Я выхожу на улицу – мне нравится смотреть на аккуратные дорожки, обсаженные кустами, и беседка за домом такая красивая! Весной посажу здесь вьющиеся розы.
Река совсем рядом, я слушаю осень и думаю о том, что дальше – и по всему видать, дальше будет очень неплохая жизнь.
– Привет.
Я знаю этот глуховатый голос. Я думала о его обладателе все эти дни, скучала и беспокоилась.
Он стоит около беседки и смотрит на меня. Ну, конечно, это Мирон, хотя на улице я бы прошла мимо, не узнав. Лицо другое, но глаза те же – бесстрастные и спокойные, словно уже все на свете видели. Может, так оно и есть.
Я все это время беспокоилась, не зная, что с ним.
Я подхожу к нему и молча обнимаю. Круг замкнулся.
Персонаж ирландского фольклора, волшебник, изображается в виде маленького человечка.
Ознакомительная версия.
