Елена Михалкова - Дом одиноких сердец

– Все-таки уезжаете, Иван Сергеевич? – раздался голос. Повернувшись, Яковлев увидел Красницкую – маленькую и отчего-то сгорбившуюся. Заходящее солнце освещало ее грустное лицо.

– Да, – помолчав, кивнул он. – Хватит мне от мира прятаться, Римма Сергеевна. И знаете – я ведь работу-то свою закончил. Стыдно мне должно быть, ослу старому. Если бы не Боровицкий, так и бросил бы на полпути. А в разговорах с ним как-то все стало на свои места: понял я, что нельзя под конец жизни дело любимое бросать… Хороший он был человек, упокой господи душу его.

– Хороший, – эхом отозвалась Красницкая. – И правда хороший. Ну что ж, прощайте, Иван Сергеевич.

– Прощайте, Римма Сергеевна, – улыбнулся Виконт. – Буду теперь там доживать. – Он неопределенно махнул рукой куда-то за ограду, туда, где только край красноватого круга виднелся из-за деревьев.

Он повернулся и пошел к машине, сначала неторопливо, а затем все ускоряя и ускоряя шаг.

И, только сев в такси, в котором уже лежал его багаж, вдруг понял, что сказал Красницкой неправду – такую неправду, что впору было бы вернуться и сказать то, что на самом деле чувствовал старый профессор Яковлев по прозвищу Виконт.

«Не доживать!» – покачал он головой, и таксист с удивлением взглянул в зеркальце на красивого седого старика, смутно напомнившего ему кого-то из героев книжек, которые он читал подростком. «Не доживать, – улыбнулся Виконт, и таксист смущенно отвел глаза от морщинистого лица, по которому текли слезы. – Жить! Жить…»