Вот свидетельство Анатолия Собчака: "Едем быстро. Слава Богу, десантников уже нет. То ли поехали нас брать, то ли это другая группа захвата опоздала на усовскую дачу (как потом узнали мы, на 10 минут)".
Попытаемся выяснить истину. Сигнал "Сбор!" прозвучал на базе "Альфы" в 4 утра. Группа "А" - подразделение сверхмобильное, хорошо оснащенное, имеющее в своем составе высокопрофессиональных водителей. Они в городе, при загруженности дорог, способны передвигаться быстро и уверенно, а тут раннее утро, трассы практически пусты, до дачи Ельцина рукой подать всего 30 километров. Еще не было и пяти часов, когда подразделение заняло свой пост.
Видели они, как съезжались на дачу Хасбулатов, Силаев, Руцкой, Подторанин, Собчак, Лужков и другие. Могли бы задержать по одному? Вне всякого сомнения. Не задержали.
"В половине десятого, - говорил в одном из последующих интервью генерал Карпухин, - я выпустил из поселка кавалькаду российских правительственных машин: два ЗИЛа и две "Волги" охраны".
Значит, у командира "Альфы" на выполнение задачи было как минимум 4-4,5 часа. И он-таки умудрился опоздать на 10 минут? Сначала выпустил, а потом поехал арестовывать? Странно, не правда ли?
Интересна еще одна деталь. Уже упомянутый Анатолий Собчак говорит, что когда он в то утро вошел на дачу к Ельцину, то обмер: "В комнате все российское руководство. Хватит одного взвода спецназа на всю российскую государственность".
Собчак понял, а профессионал Карпухин с шестью десятками своих ребят так и не догадался прихлопнуть "российскую государственность". Можно ли в это поверить?
Словом, "Альфа" покинула Архангельское следом за двумя ЗИЛами и "Волгами", оставив в подкрепление ельцинской охране 15 человек.
Что было дальше? Даже если представить невероятное, будто, простояв у ворот дачи не один час, Карпухин прозевал выезд "российской государственности", то "Альфа" могла бы арестовать их, как говорил популярный киногерой, без шума и пыли, на дороге к шоссе, под мостом, где сделать это особенно удобно, да и прямо на автостраде к Москве... Бойцы группы натренированы так, что никто ничего бы и не заметил, невольные свидетели просто подумали бы, что какая-то из машин сломалась, а пассажиров пересадили в другую...
Но правда такова: правительственные ЗИЛы по дороге не ломались, и, как известно, Президент благополучно добрался до Белого дома.
А в Москву уже вошли танки. Город, по существу, находился на военном положении. На Краснопресненской набережной собирались люди, начинали строить баррикады. По радио и телевидению звучали заявления ГКЧП: "Горбачев болен, временно исполнение его обязанностей возложено на вице-президента Янаева".
Ельцин издал свои Указы, обратился к гражданам России, назвал действия ГКЧП переворотом.
Что ж, для России заговоры и перевороты не внове. За тысячелетнюю историю их было достаточно. Только за последние триста лет насчитывается десятка полтора. Тут и заговоры бояр Милославских против юного Петра 1, и гвардейцев, возведших на престол Елизавету Петровну, восстание декабристов и убийство Александра II народовольцами, мятежи Корнилова против Временного правительства, левых эсеров против большевиков и, наконец, заговор группы Маленкова, Молотова, Кагановича, а потом и Брежнева с целью свержения Хрущева.
Дождалось "своего" заговора и нынешнее поколение. Путч продлился три дня и открыл, как писали газеты, новую эпоху. Пожалуй, это действительно так - редкий заговор в истории Отечества имел столь громкие последствия. Рухнул Союз, запретили коммунистическую партию, сократили и реорганизовали армию и КГБ...
Именно армия и КГБ - главные действующие лица переворота. Его станут называть по-разному - и государственным, и кремлевским, и опереточным. И все-таки окончательно он утвердился, как военный.
Отчего, например, не вице-президентский? Ведь во главе стоял законный вице-президент. Или не министерский? В ГКЧП входили сплошь министры, во главе со своим премьером.
Причин тут много. Все, кто оказался 19-21 августа в Москве, видели танки, боевые машины пехоты, солдат и офицеров с автоматами на улицах столицы.
Три человека попали под гусеницы армейских боевых машин. По существу, то было единственное за три дня и три ночи столкновение защитников Белого дома и армии. Столкновение нелепое и оттого еще более трагическое. Но оно состоялось. Таким образом, армия вновь оказалась у всех на виду. Была другая сила, которой постоянно пугали защитников Белого дома спецподразделение "Альфа". Это имя за три дня произносили много раз громко по радиотрансляционной сети и шепотом между собой, на баррикадах.
"Альфу" ждали. "Альфу" боялись. В этих чувствах напряженного ожидания и страха было все - слухи о крючковских "головорезах", неизвестность, досужие вымыслы и сплетни.
Но в "Альфе" понедельник 19 августа и последующая ночь прошли спокойно.
Утром следующего дня командира группы вызвал к себе Расщепов и они вместе прибыли к зампреду КГБ генералу Агееву. На совещании присутствовали начальники всех управлений комитета. Здесь впервые и прозвучал приказ: вместе с частями Советской Армии и МВД осуществить штурм здания российского парламента, интернировать российское правительство, Президента в специально оборудованные точки под Москвой.
Командиру "Альфы" дополнительно придавались другие спецподразделения КГБ и МВД: московский ОМОН, дивизия ОМЗДОНа. Приказы, как и прежде, отдавались устно. Карпухину вспомнился Вильнюс. Тогда "Альфа" тоже оказалась крайней.
Генерал Агеев, закрывая совещание, предупредил: следующий сбор в 14 часов в Минобороны.
О том совещании в интервью "Известиям" командующий ВДВ, а ныне министр обороны России генерал армии П. С. Грачев вспоминает так:
- 20 августа между четырнадцатью и пятнадцатью часами в кабинете заместителя МО СССР по экстремальным ситуациям генерала Ачалова состоялось совещание. Там были генералы Варенников, Калинин, Карпухин, много гражданских, которых я не знал. Обстановка была напряженной... Говорили: правительство России выступило против ГКЧП, переговоры с ним ни к чему не привели... Надо сделать так, чтобы признание состоялось. Была поставлена задача: оцепить здание парламента. Мне было сказано: десантников разместить в районе американского посольства, МВД размещалось на Кутузовском проспекте, а спецподразделение "Альфа" - на набережной. План был такой: МВД оттесняет людей от здания парламента, а в проход входит "Альфа" и штурмует здание.
Далее приводится весьма любопытный вопрос корреспондента:
- Как вел себя во время совещания командир "Альфы" генерал Карпухин?
- Активности с его стороны не было, - ответил Грачев. - На мой взгляд, он был даже пассивен и подавлен. Ночью перед штурмом парламента позвонил мне. До штурма осталось два часа. И говорит: "Звоню своему начальству, но никто не отвечает". "Где находишься?" - спросил я его. "В двух километрах от здания парламента России. Оценил обстановку и принял решение..." - Карпухин помолчал. Я тоже его не торопил. Потом он сказал: "Участвовать в штурме не буду". "Спасибо, - сказал я, - моих тоже нет уже на территории Москвы. И я больше шагу не сделаю..."
Итак, за два часа до времени "Ч" 21 августа командир "Альфы" принял решение: в штурме не участвовать. Между совещанием у Ачалова и звонком Грачеву прошло почти двенадцать часов. Возможно, самых драматичных часов в жизни "Альфы".
Человеку, далекому от армии или спецслужб, трудно представить, что такое приказ. В ту пору в уставах не существовало понятия "преступный приказ", но существовали сами приказы. Отказ же от выполнения даже такого приказа - воинское преступление, за которое каждый военнослужащий несет суровую ответственность, а в условиях чрезвычайного положения (оно, как известно, было введено распоряжением коменданта Москвы) неизбежно предстает перед трибуналом.
...Маршал Шапошников 20 августа, ближе к ночи, позвонил генерал-полковнику Грачеву:
- Ну что думаешь делать?
- У меня, - отвечает Грачев, - такое впечатление, что они на мне решили отыграться. Хотят, сволочи, чтобы я давал команды.
- А ты что? - спрашивает Шапошников.
- Я их пошлю... Команду не дам.
Далее Евгений Иванович приводит такой диалог:
- Ну хорошо, а сам что будешь делать?
- Подам в отставку.
- Не примут, в период ЧП это сложное дело.
- Ну, - говорит Грачев, - застрелюсь к чертовой матери. С чего бы это генерал-полковнику, Герою Советского Союза в сорок три года, пускать себе пулю в лоб? Павел Сергеевич Грачев не из робкого десятка: десантник, мастер спорта, совершил не одну сотню прыжков с парашютом, дважды был в Афганистане - командовал полком, потом дивизией, и вдруг в мирное время такое заявление.
В том-то и дело, что невыполнение приказа для военного человека всегда очень тонкая грань между жизнью и смертью.
Да, защитники Белого дома люди сугубо гражданские, собравшиеся отстоять любой ценой своего Президента и правительство, проявили большое мужество. Но у каждого из них был выбор - остаться или уйти. У людей с погонами в августе 1991 года такого выбора не было. Выполни приказ, пойди на штурм - преступник, откажись выполнить - тоже преступник. Представим на минутку: гкчеписты продержались не три дня, а три недели. Трудно сказать, в каком положении оказались бы Шапошников и Грачев, а также десятки других офицеров армии и КГБ, не поддержавших путч. Возможно, им остался бы единственный выбор: или погибнуть от рук палача, или застрелиться.
