— Вероника, прошу вас понять, что Филипп совершенно не был в курсе планов Вэл. Именно она подложила яд Пенелопе, чтобы в этом круизе вы оказались в одиночестве, без сопровождающей. В задачу Камерона Хардвика входило сделать так, чтобы вы не добрались до Нью-Йорка живой. Если бы вы погибли, а Вэл вышла бы замуж за Филиппа, тогда, вероятно, ваше поместье в ту же минуту продали бы известной гостиничной компании. Вэл не могла рисковать, почему и не позволила бы вам слишком сблизиться с вашими новыми американскими родственниками, так как в этом случае вы могли бы внести изменения в завещание.
— Но ведь именно она предложила, чтобы ты, Риган, отправилась вместе со мной на этом корабле, — запротестовала было Вероника.
— К тому времени я тоже стала представлять для нее угрозу. Она ведь даже не знала, как много в свое время могла мне рассказать Атена об убийстве своей тети. Вэл знала, что я усиленно пытаюсь вспомнить все связанное с Атеной и с периодом обучения в колледже. Кроме того, я вела в то время дневник. Наконец, я профессиональный детектив.
— Понимаю, — сказала Вероника. И ее следующий вопрос подтвердил это. — Мы встретились с Вэл через год после того трагичного ограбления в Греции. Она всегда жила очень скромно. Что же она сделала со своей долей причитавшихся ей награбленных драгоценностей? Со своей долей того, что было взято из сейфа тети Атены?
Риган улыбнулась.
— Вероника, если вы когда-нибудь захотите работать в моей конторе, дайте мне знать. Я с удовольствием возьму вас. Что касается Хардвика, то его просто потрясли те часы, о которых я уже говорила, и он взял их себе. Это была его доля. Часы бесценны, но их тотчас бы опознали, если бы он попытался где-либо их продать. Поэтому он оставил часы себе. Ну а Вэл? Она продала свою долю, драгоценные камни Элен Карвелус, выручила за это двести тысяч долларов и положила в банковский сейф. Она прекрасно знала, что ее финансовое состояние все эти годы находилось под пристальным вниманием полиции, а также понимала, что должна проявлять максимум осторожности. Сейчас же, поразмыслив, Вэл решила пойти на следующую великолепную, как ей показалось, сделку со своим бывшим любовником Хардвиком. Он согласился избавить ее от Вероники и от меня. Она же становилась в таком случае женой Филиппа и после выгодной продажи Ллевелин-холла могла спокойно зажить той жизнью, о которой мечтала. Хардвик же сохранял себе свои любимые часы и вдобавок получал наличными те самые двести тысяч долларов, что лежали до сих пор в банке Вэл. Вероника кивнула.
— Понимаю. Я понимаю. Что ж, возможно, мне тогда просто не стоит хранить до следующего года ту прекрасную новость, которая у меня имеется.
— Какая это новость? — спросила Риган.
— Я твердо намерена завещать Ллевелин-холл, прилегающие пятьдесят акров земли, а также определенное содержание Филиппу. Все остальное собираюсь передать “Сент-Поликарпу” на создание Поэтического центра имени сэра Джилберта Экснера. Таким образом Филипп сможет и далее продолжать творить чудеса со своими любимыми цветочками. При этом, безусловно, он пожизненно будет сохранять профессорскую должность в колледже “Сент-Поликарп”.
— Это замечательно, Вероника, — признала Риган, одновременно подумав, что точно не знает, обрадует ли такая информация новых родственников Вероники, которые, вероятно, уже ожидают ее на пристани Нью-Йорка.
Все оказавшиеся к этому моменту в “Камелот Сьюте” здесь же и провели оставшееся время до прибытия в порт. Они пили шампанское, потом громко и весело приветствовали статую Свободы. Затем Люк и Нора пригласили всех пообедать вместе с ними и Риган в полдень в “Таверне на зеленой траве”.
— А детей они туда пускают? — с надеждой в голосе поинтересовалась Иммакулата.
— Конечно пускают, — с доброй улыбкой заверил ее Люк.
Взволнованная Сильви спросила:
— А можете вы пригласить еще и Виолет? Ведь ее самолет вылетает во Флориду лишь в пять часов вечера.
— Конечно. Ведь именно она первой установила связь Камерона Хардвика с тем, что случилось когда-то в Греции. Поверьте мне, мы будем рады видеть ее вместе с нами, — заверила Риган.
Дейл повернулся к Кеннету.
— Давай перенесем наш рейс на завтра и тоже останемся еще на день.
— Согласен.
Мысли о награде в пятьдесят тысяч долларов и о том, что оставшуюся жизнь его не будут преследовать кошмары в связи с разоблачением и тюрьмой, привели Гевина в состояние, близкое к эйфории. Остаток дня он провел на телефоне, беседуя со всеми подряд газетными обозревателями. Кто знает? Может, есть еще возможность восстановить передачу “Гости Гевина”?
Нью-Йорк
Им удалось на удивление быстро пройти таможню. Все, правда, едва не окончилось катастрофой, когда Вероника вдруг направилась приласкать одну из немецких овчарок, натренированных на обнаружение наркотиков.
— Ути, какая хорошенькая собачка, — залепетала вдруг пожилая женщина и двинулась к ней. Только своевременные действия Риган позволили избежать неприятностей. Она схватила Веронику за руку и сильно рванула назад.
“Клан Буттакавола невозможно спутать ни с кем”, — с симпатией подумала Риган, замечая в толпе встречающих группу людей весьма характерного вида. Они стояли прямо напротив ворот таможенной службы. Марио Младший был как две капли воды похож на отца. Что же касается остальных: Роз, Марио Третьего и Консепсьон, то Риган видела так много их фотографий, что могла бы найти их лица даже на аэрофотоснимке публики на стадионе “Янки Стедиум”.
Иммакулата всей своей массой налетела на родственников, смяв в объятиях даже букет роз, которые Марио Третий безуспешно попытался вручить ей.
— Подождите, я еще вам расскажу, как героически вел себя ваш дед в этом круизе, — закричала она, осыпая детей и внука градом поцелуев.
— А маму только что стошнило, — сообщил Марио Третий, кое-как высвобождаясь из объятий бабули.
— Роз, с тобой все в порядке? — взволнованным голосом поинтересовалась Иммакулата.
— У нас по утрам часто такое случается, бабуля, — не удержавшись, похвастала Роз. При этом рот ее расплылся в широкой улыбке. — Дело в том, что к Дню Святого Валентина мы ожидаем прибавления в семье: или Нунцио, или Фортунаты.
— О-о-ох! — Радостных вздох Иммакулаты перекрыл шум автомобильного движения по автостраде.
Столь же просто оказалось заметить среди встречающих кузину Вероники и ее двух дочерей. Женщина держала над собой небольшой плакат с надписью: “Добро пожаловать, тетя Вероника!”
— А, вот вы где, моя плоть и кровь! — воскликнула Вероника и бросилась к ним. Они обнялись, образовав небольшой хоровод.
“Зря стараетесь, дружочки”, — подумала Риган.
— Эй, Риган, Риган, — голос Джеффа заставил Риган резко повернуться. Мгновенье спустя он приподнял ее от земли и весело закружил. За его спиной радостно улыбалась Кит.
— Я принес тебе шоколадные конфеты, — сообщил Джефф. — Мне их подарили в самолете, в первом классе.
— О, я так рада! Тем более, что последний тип, который дарил мне шоколадные конфеты, попытался потом заодно еще и убить меня.
Риган была страшно рада видеть обоих своих друзей.
Кит подняла вверх и показала Риган какое-то письмо.
— Через “Экспресс Мейл” только что поступила первая просьба о взносах в фонд “Сент-Поликарпа”.
* * *
Некоторое время спустя все вновь собрались в “Таверне на зеленой траве”.
— Бог мой, сколько же едят эти дети, — пробормотала себе под нос Кит.
Тем временем Виолет Кон, страшно довольная тем, что оказалась права в отношении Камерона Хардвика, вновь рассказывала Дейлу и Кеннету о том, как тот был ужасно груб с ней тогда, в Греции.
— Верите ли, я даже услышала, как он за моей спиной обозвал меня старой кошелкой?
Дейл и Кеннет изобразили на своих лицах выражение столь очевидного возмущения, что ему мог бы, наверное, позавидовать и великий актер сэр Лоренс Оливье.
Риган заметила, что Сильви и Милтон держатся за руки под столом.
Гевин полностью посвятил себя Норе.
— Когда мне все же удастся вновь запустить мою передачу “Гости Гевина”, я хочу, чтобы именно вы пришли ко мне первой. Боже мой, как много всего интересного мы сможем тогда рассказать нашим слушателям!
Люк пробормотал:
— Нора, прошу тебя, давай первым делом, как только доберемся до дому, поменяем номер телефона.
Вероника наконец-то отвлеклась от общения со своими обожаемыми новыми родственниками.
— Это будет просто замечательно. Прошу мне первой прислать запись вашей передачи. Нора ведь была так мила со мной. Риган сказала, что вы оба не хотели, чтобы я волновалась о работе над моими мемуарами во время путешествия на корабле. Как это оказалось предусмотрительно с вашей стороны. Теперь-то все снова в порядке, и мы можем больше времени посвятить общению друг с другом. — С этими словами она подняла вверх бокал. — Давайте выпьем за прекрасный месяц, который мне предстоит провести с моими родственниками и друзьями, за безопасный и увлекательный круиз по пути домой. Риган, ты как, не хочешь ли прокатиться со мной и в обратном направлении?
