она согласилась.
Мне было любопытно и страшно. Перед четвертым уроком я спряталась в туалете, а потом вышла. Мне не хотелось становиться соучастницей преступления. Но я не могла поступить по-другому.
Тогда я увидела: переодевшись в школьную форму, те девчонки поднимались по лестнице, ведущей на крышу… Парень, их главарь, Ли Хангю, тоже был с ними. До этого они приказали мне украсть и мужскую форму, чему я поначалу удивилась. Оказывается, она была нужна именно для этого случая.
Девчонки стройным рядом шли за ним. Они всегда беспрекословно его слушались. Стоило сумасшедшему Ли Хангю приказать что-нибудь безумное, как они с удовольствием это выполняли. Кажется, в тот раз произошло то же самое.
– Может, это он? Он и есть N?
– Нет, того парня зовут Ким Хёнхван. Мы с одной параллели, но из разных классов. После тех происшествий, где-то год спустя, он сам меня нашел, так как на фотографии, которую попросила сделать Ким Сугён, была и я.
Точно не знаю, но, наверное, Сугён попросила его фиксировать каждое движение этих школьниц. Не получив никакой оплаты за работу от нее, ведь она погибла, он решил получить хоть что-то с меня. Он угрожал, что распространит эти фотографии… Поэтому я ему заплатила. Боясь, что он снова меня найдет и будет шантажировать, я сменила имя и номер и постаралась совсем пропасть из виду. Но тут появились вы, и он почуял, что ситуация может весьма выгодно повернуться в его пользу. А я снова стала переживать, что мое не совсем приятное прошлое может раскрыться…
Я купила серую сим-карту, позвонила ему и сказала передать эти фотографии вам. Ведь вы, как и я, пострадавшая, и мне необходимо было показать, что я с ними не заодно.
Не выдавайте меня. Простите. У меня действительно не было дурных намерений. Я только хотела, чтобы они перестали меня преследовать. Из чувства вины я иногда прихожу на могилу Сугён. Я рассказала вам всю правду. Простите меня за мою ошибку молодости.
Верно. Они преступники. А Сугён наверняка убил Ли Хангю. Точно он. Перила на крыше школы Семун довольно высокие, девочки не смогли бы так высоко поднять Сугён и перекинуть ее через преграду. Это Ли Хангю поднял и сбросил… Сугён погибла от рук Ли Хангю. Он всегда всем руководил… А так как он был в школьной форме, то смог ускользнуть от глаз полицейских.
– Удали записи звонков от меня. Я удалю записи разговоров на телефоне твоего мужа. Скажешь, муж сам упал. А я пришла, так как испугалась за тебя. Я отправлю тебе сообщение со своего номера: «Пришла встретиться с твоим мужем, а он лежит без сознания, но состояние не вызывает опасений, поэтому не стала вызывать 119 и просто ушла». Мужу потом скажешь, что я ошиблась с фотографиями, поэтому передумала о них говорить. Это уже твоя забота – убедить его, чтобы он ни в чем меня не подозревал.
А теперь выкладывай все об этой банде. Это твоя плата за спасение мужа.
Желаю тебе до самой смерти вымаливать прощение перед Сугён и передо мной. Живи с этим чувством вины! Даже если это и был приказ, все равно ты помогла им в убийстве. Не знала, что они могут убить ее? Да все ты знала! Ты до сих пор живешь в страхе и постоянных страданиях. Желаю тебе и провести остаток жизни в муках совести. Всю жизнь.
* * *
В этот момент, то ли к счастью, то ли к несчастью, в памяти Ёнён вдруг всплыла сцена, которую она мечтала не вспоминать никогда.
При жизни Сугён ни разу не принимала такой позы. Никогда так не выгибала рук и даже когда решила заняться йогой, то ни разу так не изгибалась в пояснице. Ноги и руки были вывернуты и искорежены… Затылок разбит. Лицо, залитое кровью, как-то уцелело с вытаращенными от ужаса и боли глазами. Именно в таком виде лежала Сугён на фотографии, которую показали ей полицейские с места происшествия.
Ёнён во всех красках представила, как над Сугён, ушедшей в мир иной в таком виде, смеются Чи Ынчжи, Мин Чинхи и Сон Ухён. Она видела свою сестру такой в последний раз, когда сама закрывала ей глаза мокрой от слез рукой в морге.
Придя в себя, Ёнён поняла, что безумно кричит во весь голос, заткнув уши. Из-за распухших от слез век ничего не было видно.
* * *
Начало полудня. Раздался звонок. Номер начинался на 02, значит – звонили с сеульского стационарного телефона. Ёнён взяла трубку, женский голос представился Ким Сечжин. Она сказала, что звонит по просьбе Мин Чинхи, чтобы как-то помочь, потому что была одноклассницей Ким Сугён.
Имя Ким Сечжин врезалось в мозг и закружилось вихрем в голове. Взгляд повис в пустоте. Ёнён поняла, что с этого момента надо начинать расследование с самого начала.
Каюн выглядела точь-в-точь как на фотографии. Даже несмотря на возраст, лицо было такое же миловидное.
– Я очень удивилась, когда вы сами назначили место встречи. Слышала, вы еще не совсем поправились, поэтому я собиралась организовать все сама.
Открылась дверь: двое официантов принесли еду. За каждое движение Каюн одаривала официантов благодарным взглядом и вежливыми фразами. Персонал вышел – ее взгляд остановился на трех бутылках сочжу. Каюн, немного растерявшись, виновато сказала:
– Извините, я не пью спиртное.
– Ничего страшного. Это для меня.
Каюн с удивлением посмотрела на Ёнён, но потом, словно одернув себя, резко улыбнулась. Ёнён была серьезной.
– Я слышала, вас интересуют далекие события школьных лет. Честно говоря, я не знала близко ни Ким Сугён, ни Ким Минсо, и даже тех, кто мне позвонил. Поэтому поначалу подумала, что это телефонные мошенники. Мне пришлось хорошенько подумать, чтобы вспомнить девочек. Я совсем не ожидала получить вести от своих одноклассников. В любом случае, я слышала, что вам нужна помощь, поэтому решила с вами встретиться, но не уверена, будет ли от меня хоть какая-то польза.
– Видимо, вы не были близки?
– Да, мы даже не общались. Если б не то происшествие, я бы не вспомнила их имен. Если говорить о произошедшем тогда…
Ёнён еще ничего не спросила, но Каюн продолжала говорить. Однако, заметив пристальный взгляд Ёнён, девушка поперхнулась и закашлялась.
– Выпейте воды.
Каюн взяла стакан и сделала несколько глотков. На лице по-прежнему сохранялась улыбка, но уже с примесью тревоги. Было видно, как она выдавливает ее из себя.
Ким Сечжин, в настоящей
