— А ты забыла, что нашему Сергею Ивановичу сочиняют уголовное дело? — напомнила я.
— Не факт! Не факт! — быстро проговорила Маринка. — Он один из свидетелей, кажется.
— Вот то-то и оно-то, что кажется, — отрезала я и направилась к служебному входу в театр.
Дверь оказалась открытой, но сразу же за ней я наткнулась на стул и сидящую на этом стуле бабушку — божий одуванчик, вяжущую бесконечный чулок.
— Ты к кому, дочка? — спросила у меня эта старушка и поглядела на меня поверх очков. Очки у нее были в толстой пластмассовой оправе желтого цвета и, наверное, такими же старыми, как и сама вахтерша.
— Я из газеты, бабушка, — честно призналась я и попросила сказать, не работает ли здесь кто-нибудь, помнящий артистов двадцатипятилетней давности.
Бабушка посмотрела на меня еще более удивленно и пожала плечами.
— Это когда же получается-то? — Она пожевала губами и даже замедлила свое вязание. — Это при Брежневе, получается, которые играли? Ну я тут работала, а что надо?
— А вы не помните артистку по фамилии Траубе? — напрямик спросила я и замерла, ожидая ответа.
Чуда, однако, не получилось. Вахтерша такой фамилии не помнила. Но, видя, что мне зачем-то нужно знать информацию об артистках, разрешила сходить в большой холл и посмотреть на фотографии, развешенные там.
Позвав некстати застеснявшуюся Маринку, я пошла искать этот холл. Где он находится, если заходить через центральный вход, знала, но так как я попала сюда через заднее крыльцо, как в свое время говаривал Райкин, то пришлось немножко поплутать.
Совершенно неожиданно мы оказались в проходе, расположенном за сценой. Здесь находились уборные актеров.
До спектакля времени оставалось достаточно, поэтому в коридоре было тихо.
— Ну и куда нам тащиться дальше? — спросила у меня Маринка.
— Спроси что-нибудь другое. Например, какой период обращения Меркурия вокруг Солнца, — посоветовала я.
— А ты знаешь, что ли? — удивилась Маринка.
— Тоже нет, — ответила я и пошла прямо, то есть туда, куда вел коридор.
Мы шли, посматривая на двери, расположенные справа и слева, и ни за одной из них не ощущали ни движения. Даже света нигде не было.
— Вот ведь мертвое царство, — проворчала Маринка и сама себя осекла: — Что-то я опять про мертвых. Нехорошо. Не надо.
Дойдя до конца коридора, мы увидели лестницу, ведущую, как ей и положено, вверх и вниз.
Только я собралась посоветоваться с Маринкой, куда нам идти, как внизу на лестничной площадке мы услыхали голос.
Он показался мне знакомым.
Я облокотилась на перила и остановилась, прислушиваясь.
Маринка встала рядом и тоже навострила уши. Не буду сплетничать, но это ее любимое занятие. Она всегда этим занимается.
— Спасибо вам, вы здорово меня выручили, — произнес до жути знакомый мужской голос, и я вздрогнула, схватив Маринку за руку.
— Он, — прошептала она, — а что он тут делает?
— А я знаю? — спросила я. — Он должен быть в редакции.
Я перегнулась через перила и осторожно посмотрела вниз.
Сергей Иванович, а это был он, пожимал руку какому-то ветхому старикашке, держащему в руке длинноволосый парик. Старикашка смотрелся как карикатурный Чингачгук со скальпом врага. Комизм картинки усиливала кривая трубка, свисающая у старика из уголка рта.
— Так что, если нужен будет паричок или тросточка, — сказал старик, — милости просим, многоуважаемый Сергей Иоаннович, приходите, все сделаем. А если понадобится головной убор — от римского шлема до армянской кепки, — тоже сделаем.
— Кепку не надо, — отказался Сергей Иванович, — мне кепка попалась в прошлый раз. И не понравилась.
— Не тот размер? — спросил старичок.
— Да нет, все другое. Ну, до свидания. Рад был повстречаться. — Сергей Иванович стал подниматься по лестнице вверх, как раз к нам.
Я взяла Маринку за руку и отвела ее в сторону.
— Не хочешь, чтобы он нас видел? — догадалась Маринка.
— Хочу посмотреть, куда он пойдет, — сказала я, — я его ни в чем не подозреваю, ни в коем случае, но, сама же знаешь, какая он наивная душа. Никого из своих знакомых и заподозрить не может. А кто-то из них его и подставил!
— А между прочим! — согласилась Маринка, и мы, взявшись за руки, вернулись в коридор с уборными и, подергав за двери, вошли в одну из них, незапертую. Здесь был полумрак и, несмотря на это, было не страшно.
Мы слышали, как Кряжимский прошел мимо нас сперва медленно, потом, вдруг остановившись, он пошел быстрее и почти даже побежал.
Мы с Маринкой осторожно выглянули из-за двери. Кряжимского уже не было видно.
Мы бросились следом за ним.
Пришлось повторить весь наш путь, только в обратном порядке.
Старушка у двери со спицами сидела все на том же стуле и занималась все тем же своим неторопливым делом. Посмотрев на нас, она покачала головой.
— Ну совсем стыд и совесть девки потеряли, — пожаловалась она в пространство, — что только ни придумают, чтобы за мужиком побегать. Наоборот надо! Наоборот! Пусть он за вами бегает, козел старый.
Маринка прыснула. Я удержалась от таких явных проявлений.
Мы вышли на улицу, так как выглядывать из-за двери, которую охраняла эта дама, было бы неразумно. Она бы пошла в своей речи по восходящей.
Сергея Ивановича нигде видно не было. Маринка бросилась налево, я направо, но потом Маринка крикнула мне, чтобы я шла к ней. Я подбежала.
Кряжимский быстрой походкой уходил вдоль трассы по направлению к вокзалу.
— Если бы я точно не знала, что это наш Сергей Иванович, — сказала Маринка, — я бы заподозрила, что он заметает следы и сваливает.
— Ага, к канадской границе, — поддержала я ее. — Ты продолжай преследование, — сказала я ей.
— Что?! — Маринка схватила меня за руку. — Ты меня бросаешь?!
— Я бегу за машиной! — быстро проговорила я и повернула назад. Еще не хватало мне спорить с Маринкой на улице по этому поводу, словно я в других местах и в другое время с нею этим не занимаюсь.
Я побежала к своей «ладушке», нашла ее, разумеется, на том же месте и быстро отперла ее.
«Ладушка» завелась с полуоборота ключа, что, прямо скажем, с нею бывает не часто, но когда нужно, моя красавица меня не подводит.
Я развернулась и выехала на трассу, ведущую к вокзалу. Доехав до того места, где я оставила Маринку, я ее там не обнаружила.
Проехав чуть дальше, я увидела Маринку, прячущуюся за фонарным столбом. Позиция у нее была еще та — в самый раз для незаметной слежки. На нее уже начали оглядываться редкие прохожие. Хорошо еще, что в милицию не забрали. Я бы забрала, будь я на месте наших пинкертонов.
Быстро подъехав к ней и остановившись, я затормозила.
— Садись! Ну что же ты! — крикнула я Маринке, отпирая дверь. Маринка нырнула в «ладушку».
— Он побежал дальше! — азартно крикнула она. — Едем! Едем!
— А мы чем занимаемся? — проворчала я. — У столба, что ли, торчим?!
Маринка попыталась попыхтеть на эту тему, но быстро успокоилась.
Я проехала дальше и действительно увидела Сергея Ивановича, спешащего все так же по дороге. Неожиданно он остановился. Пришлось остановиться и мне. Положение создалось откровенно дурацкое, смешнее и не придумаешь. Впереди, метрах в пятнадцати, стоит Сергей Иванович, позади него — мы с Маринкой в «Ладе». Стоило Кряжимскому оглянуться и протереть очки, как он нас бы сразу заметил.
И он действительно начал оглядываться и протирать очки.
— Ну вот, — разочарованно вздохнула Маринка, — сейчас вот нас увидит, и ничегошеньки мы не узнаем. Это он узнает нашу машину, скажет «добрый день, Ольга Юрьевна», и все.
Но Кряжимский не сказал. Не успел.
Сзади меня по дороге ехала машина. Это был небольшой юркий «Фольксваген-Гольф» серебристого цвета. Обогнав мою «Ладу», «Фольксваген» проехал вперед. Сергей Иванович, увидев эту машину, вдруг дернулся назад, и вовремя. «Фольксваген» заехал на тротуар, промчался по тому месту, где только что стоял Кряжимский, с визгом затормозил и, соскочив с тротуара, уехал по дороге дальше.
Обкиданный грязью и грязным снегом, Сергей Иванович остался стоять, прижавшись к точно такому же столбу, у какого совсем недавно стояла Маринка.
Справедливости ради нужно сказать, что столб был не тот же самый, а следующий.
Я остановилась рядом с Кряжимским. Маринка потянулась и открыла заднюю правую дверь.
— Садитесь, Сергей Иванович, — сказала она, — зачем на своих двоих бегать, когда транспорт есть?
— Ага! — не удивляясь ничему, сказал Сергей Иванович и, суетливо размахивая руками, прицеливаясь и вообще делая слишком много лишних движений, сел на заднее сиденье в «Ладу».
Правильно понимая, что в данной ситуации можно пока позволить себе делать два дела одновременно, а именно: постараться догнать «Фольксваген», что на наших улицах не является таким уж сложным фокусом, и послушать, что скажет Сергей Иванович, я надавила на педаль газа.
