– Конечно, – затрещала рыжеволосая. – Кто же его не знает. Он здесь самый обольстительный мужчина… – Она засмеялась, а ее подруга недовольно поджала губы. – А вы кто ему?
– Я просто разыскиваю его по делу, – пояснила Анфиса.
– Так вы его не знаете и никогда не видели? – поинтересовалась она. Анфиса отрицательно качнула головой.
– А-а, – немножко разочарованно протянула рыжеволосая. – Тогда сейчас сами убедитесь. Мужик во! – и продемонстрировала большой палец руки. – У нас почти все девчонки по нему сохнут… Вон и Надька тоже!
– Да перестань, – недовольно отмахнулась Надежда.
– Сохнет, сохнет… – смеялась рыжеволосая. Ей явно нравилось издеваться над подругой. – Только он – кремень. Сколько они его ни обхаживают, ни на одну не клюнул… – Девица была из любительниц поболтать, и Анфиса с удивлением ее слушала, идя с ними рядом, тем более что им оказалось по дороге.
Больше всего Анфису поразило, что Николай, оказывается, довольно красивый и интересный мужчина. Ей никто этого не говорил…
«Может, просто девчонки по молодости бесятся, – думала она. – Все мы влюблялись в школе в учителей, и они нам казались красавцами. А теперь глянешь на фотографию и удивляешься. Урод уродом! А мы сохли…» В Анфисином воображении образ Николая сначала вообще никак не складывался, а потом стал ассоциироваться с его дядей. Она ожидала увидеть такого же неприятного, умалишенного, только моложе. Эдакий маньяк с дрожащими руками и слюной на подбородке.
А рыжеволосая продолжала трещать:
– Знаете, песня такая старинная была… Ой, сейчас точно не вспомню… Там что-то: «На побывку едет молодой моряк…», а дальше там как? А, вспомнила: «Хором девушки вздыхают, мы не нравимся ему…», ну, потом он им все о море, а им хочется о любви. Вот и у нас так же получается – они ему о любви, а он им все о жмуриках.
– О ком? – спросила Анфиса.
– О трупах…
– А тебя он не интересует? – поинтересовалась Анфиса, чтобы поддержать разговор. Подруга рыжеволосой Надежда шла молча, по-прежнему обиженно поджав губы на подругу.
– Да на что он мне? У меня муж есть, – ответила она.
– Как муж? – удивилась Анфиса. – Я подумала, вы студентки.
– Студентки, – подтвердила рыжеволосая. – Только я ранняя пташка – в пятнадцать замуж выскочила. Да у меня сыну скоро два годика будет, – гордо произнесла она. – А Кушнир – он действительно странный. Холостой, ну и пользовался бы моментом, щюпал бы наших дурочек. Ан нет.
– А специалист он хороший? – Анфиса решила поменять тему разговора, ей вдруг стало жаль Надежду. Вид у нее был очень уж несчастный, девчонка, похоже, действительно была влюблена.
– Да, – тут же оживилась Надежда. – Он очень хороший специалист, его здесь все хвалят. И родственники всегда благодарят.
– Ага, – подтвердила рыжеволосая. – Тут уж ничего не скажешь. Покойнички у него – как огурчики малосольные, только что не хрустят… Хотя никто не пробовал, – она засмеялась. А Анфису передернуло от ее шуточки, девица явно была без комплексов. – Секрет он, что ли, какой знает, да только ни с кем не делится… Вот и пришли. Вы тут подождите, – они остановились возле боковой двери. – Это наш служебный вход. Я вам его позову. Или нет. Лучше пусть Надька.
И девчонки скрылись за дверью. Через минуту дверь открылась, и оттуда выпорхнула рыжеволосая.
– Сейчас, он только руки вымоет. А хотите покойничков посмотреть? – с издевкой спросила она у Анфисы.
– Нет, – резко ответила та. – Я на них за последнее время достаточно нагляделась.
– Ну что ж, – разочарованная девица исчезла за дверью…
Пришлось ждать минут десять.
– Вы ко мне? – спросил Анфису высокий мужчина, выйдя на улицу. – Я Кушнир. Если заморозка на дому, то я этим не занимаюсь, – сразу предупредил он.
– Заморозка? – переспросила Анфиса.
Она внимательно глянула на него и увидела, что девчонки правы. Он действительно был красив. Стройный, даже несколько худощавый, однако в каждом его движении чувствовалась внутренняя сила. Копна густых, слегка вьющихся волос с проседью украшала его голову. Правильные черты лица, волевой подбородок. Вот только глаза… Анфиса никак не могла поймать их выражения. А считают, что глаза – зеркало души. В глазах Николая отражались только потемки.
– Нет, я к вам по другому делу, – Анфиса думала, как лучше начать, – Я родственница Антона Кротова…
Николай недовольно покачал головой и вдруг резко спросил:
– Как вас зовут?
– Анфиса.
Он никак не прореагировал на ее ответ. Анфиса, заметив, что он вышел только в халате, наброшенном на рубашку, спросила:
– Мы не могли бы с вами где-нибудь поговорить? На улице холодно…
– А нам не о чем с вами говорить, – отрезал Николай и повернулся, чтобы уйти.
– Я знаю, что вы ищете Светлану… – Анфиса чувствовала, что его надо как-то заинтересовать. – Я тоже. Может, нам вместе это будет сделать легче?
Он остановился и обернулся:
– Зачем вам ее искать? – Он насторожился и весь напрягся.
«Как пантера перед прыжком, – промелькнуло у Анфисы сравнение. – А жертва кто? Я?»
– Я хочу знать, что случилось с Антоном, – откровенно сказала Анфиса, она уже поняла, что с ним лучше не играть в кошки-мышки.
Он недобро глянул на нее, и Анфисе показалось, что глаза у него абсолютно черные, даже зрачка не видно.
– Она не знает, – твердо сказал он и ушел, хлопнув дверью.
– А кто знает? – кинула ему вдогонку Анфиса.
– Дьявол, – услышала она его голос из-за двери.
Пораженная ответом, Анфиса кинулась за ним следом, но стоило ей войти в здание, как на ее пути встала женщина.
Посторонним нельзя, – отчеканила она, тесня Анфису к выходу. – Здесь тебе не цирк, здесь последнее жилище усопших.
– Мне нужен Кушнир.
– Мало ли кому кто тут нужен. И потом я же
слышала, что он не желает с тобой разговаривать. – И она бесцеремонно вытолкала Анфису на улицу.
Катька, подхватив под руку Валета, шагала с ним по направлению к знакомой общаге. Там жил рубаха-парень Вовчик и тусовались местные наркоши. От всего пережитого у нее тряслись руки, она понимала, что без хорошей дозы «герыча» ей сегодня просто не обойтись.
Общага была старая и заброшенная. Когда-то она принадлежала одному из московских заводов. Денег на ее содержание у завода не было, да и необходимость в ней отпала, завод давно обанкротился, так что рабочие руки ему были больше не нужны. Ее обитатели, что пооборотистее, умудрились где-то пристроиться по-человечески и съехали… Теперь здесь тусовались в основном наркоманы, бомжи и шлюхи самого низкого пошиба.
Несколько раз тут стреляли. Пару раз кого-то подрезали насмерть. Нередко били друг другу морду. Досталось однажды в общаге и местному участковому, который пришел сюда задерживать нарушителя, после чего общагу перетрясли с московским ОМОНом. Вот это был погром – всем погромам погром. Всем новеньким о нем рассказывали, как о гибели Атлантиды или об извержении Везувия.
Милиция постоянно устраивала здесь облавы. Кому везло, те в это время умудрялись спрятаться.
или сбросить наркоту, на кого же пал рок, отправлялись под суд, а потом – кому условно, кто в колонию. Их места тут же заполняли вновь прибывшие. «Свято место пусто не бывает», – гласит народная мудрость. Место хоть было и не «свято», но все же крыша над головой.
Вовчик, давний приятель Валета, на правах старожила занимал отдельную восьмиметровку, которая раньше использовалась под склад старой сломанной, но еще не списанной мебели, и потому подлежащей хранению. Теперь же необходимость в этой комнате отпала, так как мебель была вся переломана, новой давно никто не покупал, и ее занял Вовчик.
Дома Вовчика не оказалось, но не беда. Валет знал, у кого из ребят есть запасной ключ от его каморки. Вскоре они с Катькой расположились на старом, с выпирающими пружинами диване. Больше здесь сесть было некуда.
– На, – Катька достала из сумочки деньги и протянула Валету. – Сходи купи. Здесь на две порции.
Валет охотно взял.
– Может, со мной пойдешь? – предложил он ей.
– Не хочу с этими шлюхами встречаться, – брезгливо сказала Катька. Она ненавидела местных обитательниц, так как себя считала дамой из высшего света по сравнению с ними.
Ее уверенность в этом выросла особенно после одной, случайно услышанной ею передачи по радио, где какая-то дама вещала, что в любом слое нашего общества есть высший свет и низший.
– Да что вы говорите? – удивлялась ведущая.
– Конечно, – убеждала ее та. – Даже среди уборщиц и то есть такое разделение. И если вы присмотритесь, то согласитесь со мной…
После этого поучительного диалога Катька уже точно для себя решила, что она может принадлежать только к высшему обществу в своей среде. А тут еще повстречала Штыря, он денег на нее не жалел, и Катерину совсем занесло.
