Зато теперь я знал, кто затеял эту заварушку и замочил Нэша.
Я просто не был в состоянии прикоснуться к Симпсону. Надо что-то придумать. Как насчет двух других друзей? Где они могут быть? Возможно ли, что Симпсон… уже расправился с ними? Мне стало не по себе, мучили сомнения. Концы не сходились с концами. Я не совсем улавливал смысл происходящего. Меня преследовали весьма странные мысли, в которых фигурировал Бланден. Внезапный отъезд Родди по-прежнему не давал мне покоя. Исчезнуть так тихо, чисто по-английски, не в его характере.
Хотел повесить меч на место, но, заметив на клинке капли крови, оставил его там, где он лежал.
В голове зреет решение срочно обследовать дом. Если не найду друзей, тогда надо разбудить Энджи и заставить ее отвезти нас куда-нибудь подальше отсюда. Не слишком геройский поступок, однако мое тщеславное эго смирится с ним, ибо я только что поразил мечом коварного убийцу. Обязательно надо научиться водить машину сразу же по возвращении в реальный мир.
Прошел в большой зал. Какой-то инстинкт подсказывал мне не кричать и не призывать к себе друзей. Вокруг никого. Иду по коридору с мозаичным окном, где изображены Каин и Авель. Последний слабый луч солнца пробивается сквозь цветное стекло. Нет времени любоваться этой красотой. Тем более что яркие краски теперь ассоциируются у меня с кровью и человеческими внутренностями. Подхожу к двери гостиной и осторожно открываю ее. Тоже никого. Вновь возникает желание закричать, но я подавляю страх.
Начинаю думать о проблеме Родди Бландена. Почему он все-таки так неожиданно исчез? И вот еще — телефонная связь. Прогуливаясь с Суфи у дороги нынешним утром, я не заметил обрыва линии. Хорошо бы проверить телефон еще раз. Буду считать себя последним идиотом, если впоследствии обнаружится, что аппарат работал, и мы не спасли себя от происходящего здесь ужаса одним звонком в полицию.
Нет, по-прежнему молчит. Но как приятно подержать большую тяжелую черную трубку. Ощущение такое, будто в руке зажат пистолет. Аппарат не выглядит дешевой вульгарной подделкой — это подлинник образца пятидесятых годов. Слышимость, наверное, ужасная. Если только хозяева не вынули всю начинку, заменив ее современной электроникой. И тут мне в голову приходит интересная мысль. Я развинчиваю раковину телефонной трубки. Несмотря на солидный возраст, винтики отходят довольно легко. А внутри ничего нет, кроме нескольких болтающихся проводков. Точнее сказать, два проводка безобидно повисли в пустой каверне. Проверяю микрофон. Та же картина.
Итак, линия не оборвана. Просто кто-то намеренно вывел телефон из строя. Если приплюсовать сюда исчезновение мобильников, то у меня не остается никаких сомнений в том, что я оказался в центре хорошо спланированного заговора. Отчетливо осознав ситуацию, я полностью сконцентрировался на разрешении проблемы. Вспомнил, что в детстве читал увлекательную книжку про шпионов, в которой агент передавал шифровки, пользуясь крохотным передатчиком, установленным под детской колыбелью. Вот бы мне достать такую штуку.
Вдруг я хлопнул себя по лбу. Телефон не полностью отключен. Просто нельзя говорить и слушать. Однако можно набрать номер, и в службе экстренной помощи раздастся звонок, по которому можно вычислить наше местонахождение. Я снял трубку и набрал 999. Похоже на сообщение, посланное в бутылке.
Медленно поднялся на второй этаж. Хотя северное и южное крылья построены в одно и то же время, в девятнадцатом столетии, между ними существовало какое-то едва уловимое различие. Южное казалось более старым и лучше вписывалось в исторический контекст здания. Может быть, такое впечатление складывалось из-за того, что эта сторона строилась на развалинах древней постройки, где были похоронены задушенные дети, а теперь бродят беспокойные призраки? Трудно сказать. Однако мне становится страшно, когда я продвигаюсь по коридору. Более чем когда-либо, хочется закричать, что игра окончена, все могут выходить, но я вновь сдерживаю себя. Надо было все-таки взять меч. С ним как-то спокойнее.
Иду по коридору, ведя рукой по побеленной стене. Так я чувствую себя в тесном полумраке. Поднимаюсь по винтовой лестнице, ведущей в башенку Бландена. Слабеющей рукой берусь за железное кольцо и отворяю тяжелую дверь.
В комнате полный ажур. С кровати убрано все белье. Надо думать, Родди, будучи аккуратным и деликатным человеком, не хотел оставлять после себя беспорядок и утомлять уборщиц. Ничего странного и необычного. Так мне хотелось думать.
Потом меня озарило. Я вспомнил свой визит сюда и тот миг, когда мне показалось, что он заигрывает со мной. Зачем я приходил? За галстуком. Он остался у меня. Родди уехал, не забрав вещицу. В этом, впрочем, нет ничего удивительного. Я взял галстук в шкафу. Повернул ключ и открыл дверцу. Теперь здесь что-то не так. Я прошел в комнату. Нет, вроде все то же.
Однако нет ключа.
Ключ точно торчал в дверце. Попробовал открыть ее — заперта. Может быть, Родди положил ключ в карман и увез с собой. Но зачем ему это, если шкаф пуст? Так мог бы поступить я, а Бланден не производил впечатления рассеянного человека.
Шкаф не давал мне покоя. Позолота поблекла и местами облупилась, тем не менее он сохранял великолепный вид. Любители старинной мебели высоко оценили бы качество продукции. Интересно, как крепок этот замок? Потянул на себя верхний выступ дверцы. Она подалась немного вперед и тотчас отпружинила назад. Попробовал еще раз двумя руками. Что-то треснуло. Изо всех сил потянул дверцу, упершись в шкаф ногой. Падаю с верхней частью дверцы в руках. Замок сломан. Впрочем, меня ждет разочарование. В шкафу только одно большое пуховое одеяло. Встаю на ноги. Вижу, что верхняя часть одеяла более не прижата дверцей и опустилась вниз. Что-то темное виднеется в дальнем углу. Я осторожно разворачиваю одеяло. Внутренняя часть ткани не белая, а темно-красная, словно ржавчина.
Какое-то время не могу понять, что случилось с лицом Бландена. Глаза закрыты, будто он уснул после тяжелой физической работы. Во рту что-то вроде тряпки. Руки связаны за спиной, и ноги выкручены назад, так что виден лишь розовый мясистый торс, весь в жировых складках, словно французское блюдо, рубец с морковью и луком в сидре, на витрине продовольственного магазина. Под последним слоем жира вижу разрез, похожий на беззубый рот. Именно в этом месте находились пенис и мошонка. Немудрено, что возникло такое сильное кровотечение.
Отвращение, гнев, жалость нахлынули на меня. Не в силах более стоять, упал на колени. Тем не менее я не был шокирован таким ужасным зрелищем: странным образом я ожидал увидеть нечто подобное. Наметилась какая-то патологическая последовательность. Началось все с повешенной собаки, потом Нэш с вырезанными внутренностями и вот, наконец, шкаф, в котором лежит замученный ребенок. Да, Родди забили, как свинью. Кто же это сделал? Скорее всего Симпсон.
Мне показалось, останься я здесь еще минуту, и слезы ручьем польются из моих глаз. Только не это. Плач делает вас слабым физически, а мне предстояло совершить еще немало дел.
Встал. Хотелось сделать что-то для Родди, привести его в достойный вид. Однако я довольно хорошо знал методы работы полиции и понимал, что необходимо оставить жертву в таком виде, в каком ее обнаружили. Нашел все же компромиссное решение и набросил на труп одеяло. Лицо оставалось открытым, но хоть не виден этот непристойный, как бы орущий «рот» между ног.
Вдруг раздался какой-то звук. Может быть, только показалось. Я плохо соображал, и слуховая галлюцинация должна была означать, что стон исходит не изо рта Бландена, а из обширного мягкого белого тела, укрытого одеялом. Ужас охватывал меня, а лицо исказилось в каком-то подобии улыбки.
Нет, это не Бланден. Конечно же, нет. Да был ли вообще этот звук? Был, только доносился он из другой части дома. Сразу на ум пришли Суфи и Энджи. Однако голос явно не женский, и в любом случае девушки находятся слишком далеко отсюда, и я бы не смог их услышать. Тут я вспомнил о Доминике и Габби. Они, должно быть, только что вернулись и увидели Симпсона, лежащего в коридоре с пробитой головой. Погиб еще один друг — тут, блин, завоешь. А ведь им предстоит увидеть беднягу Бландена. И что они подумают? Я вздрогнул. Однокашники могут решить, что я убил Родди. Их команда не впускала в свои ряды чужаков, так что… Какое безумие! Яд ненависти разлит в их кругу, а я здесь совершенно ни при чем. Случайный гость.
Потом мне в голову пришла еще одна мысль. А вдруг Симпсон не умер, а просто потерял сознание? Понятия не имею, как сильно нужно ударить человека по башке, чтобы конкретно замочить. Может, я просто оглушил его, и он продолжает стонать. Не исключено также, что негодяй пришел в себя и вновь занялся своими подлыми делами.
Подхожу к двери и открываю ее. Задерживаю дыхание и прислушиваюсь, пытаясь уловить какой-то звук. Ничего не слышно. Давление растет у меня в голове, в ушах — гулкая тишина замка.
