вместе, я тоже не собираюсь. Это уже выше моих сил. – Василиса чиркнула тесаком по груди Мартина. Хлынула кровь. – Наверное, он согласен умереть, только чтобы я отпустила тебя. Да, Мартин? Вот видишь, кивает. Он согласен. Конечно. Но не всё так просто. Я вижу, что Мартина не смущает его выбор, его кровавая фея. Эта женщина далеко не идеал. Почему вы, мужики, так ее любите? Я поставлю точку. Ну, а кто если не я? Я же разворошила это осиное гнездо.
Василиса так же медленно вернулась к Яне, у которой слезы текли по щекам. Она уперлась ножом ей в грудь и разрезала бюстгальтер и платье до талии.
– Я уничтожу твою любовь, Мартин. Я выжгу ее каленым железом. Дима, а ты находишь эту женщину привлекательной?
Подельник сконцентрировался на Яне, вернее, на ее обнаженных частях тела.
– Ну, это… вполне.
– Даже так? И ты туда же? – подняла тонкую бровь Василиса.
– Ты лучше, ты же знаешь, – быстро исправился парень, доказывая, что он все-таки не совсем тупой.
– Иди и возьми ее на глазах у Мартина, – приказала Василиса.
У Димы заблестели глаза, такой приказ ему явно понравился. Он тут же ринулся к Яне. Мартин опять забился на стуле. Он мычал, словно раненое дикое животное. Василиса улыбалась, но глаза у нее были холодные и пустые, как у мёртвой.
Дима быстро отвязал ноги Яны от стула, очень легко поднял ее и понес к столу неподалеку.
– Боже… нет… нет, – шептала Яна, понимая, что абсолютно не может сопротивляться.
Руки за спиной оставались связанными, расцарапать ему глаза она тоже не могла. Конечно, Яна могла откусить ему язык или… Но это при поцелуе.
Василиса словно прочитала ее мысли и громко приказала:
– Не смей целовать ее, эта стерва откусит язык. Торопись! У нас мало времени.
Дмитрий уронил Яну на грязный старый стол, а сам навалился сверху.
– Мне нечем дышать! Ты раздавишь меня! Я сверху! Я сверху! – твердила Цветкова.
– Что? – оторопел насильник.
– Я сверху, я все сделаю, я жить хочу.
Дима заулыбался.
– Я руки тебе не развяжу.
– А я и не прошу, я и так всё сделаю, я же профессионалка, тебе же сказала твоя Василиса.
Дима перевернулся вниз, снимая штаны. Яна оказалась сверху. Волосы ее растрепались. Она сделала резкое движение сверху вниз… словно сильно съехала с горки, и дикий вопль огласил окрестность. Два скальпеля, спрятанные в чулках, состругали с Димы кожу, словно профессиональная овощечистка с морковки. Он резко оттолкнул Яну, она упала, а парень фонтанировал кровью и корчился, держась за бедра.
– Что?! Что она сделала с тобой?! – испугалась Василиса. – Столько крови!
– Ты же любишь кровь, больная стерва! – крикнула Яна. – Похоже, твой сообщник остался без мужского естества!
Именно в этот момент в помещенье раздались крики:
– Никому не двигаться! Работает ОМОН!
А, кстати, никто и не собирался двигаться, все были словно пригвождены. Яна и Мартин физически, Дима по состоянию здоровья, а Василиса просто впала в ступор.
Яне освободили руки, и она тут же бросилась к Мартину. Его уже отвязывали от стула, пытались остановить кровь и содрали скотч с губ.
– Яна, ты как? – прохрипел он.
– Хорошо, со мной всё хорошо, ты как? – обнимала она его, ничуть не стесняясь чужих людей.
– Прости меня, я не смог тебе помочь, я себе этого не прощу. Любимая моя… – приговаривал Мартин, не в силах ее нормально обнять, видимо, сильно затекли руки.
К ним подошел Ольшанский.
– Ну, вы даете! У меня слов нет! Одни междометия.
– Спасибо тебе, вы очень вовремя, они бы убили нас, – поблагодарила Яна.
– Я тут ни при чем, – несколько смутился следователь. – Если бы не он, мы бы не нашли вас… так быстро и вовремя, – сказал он и оглянулся.
Из-за его спины показался улыбающийся патологоанатом.
– Витольд? Но как… – удивилась Яна, вытирая слезы и размазывая кровь по лицу.
Потому что кровь была везде. Два острейших скальпеля, спрятанных на ее стройных бедрах, сделали свое дело. Они все-таки пригодились Яне в борьбе за честь, достоинство, справедливость и просто жизнь.
– Я же обещал тебе помочь, – подмигнул ей Витольд Леонидович.
– И все-таки, Витольд, как?! – снова повторила свой вопрос Яна, находясь уже в другой обстановке и вполне сносно себя чувствуя.
Они сидели вчетвером в ночном клубе Мартина и наслаждались покоем и вкусной едой. Мартин был несколько бледен и одет в черную рубашку, которая очень шла к его тёмным глазам.
Витольд Леонидович веселился, как никогда, и просто фонтанировал энергией.
– Элементарно, Ватсон, – ответил он. – Почему-то все сразу решили, что маньяк – мужчина, а я вот в этом сомневался. Слишком уж всё романтично было обставлено. Тот же парусник… Травмы, чтобы обескровить жертвы, острым оружием могла нанести и женщина. Все решили, что эти действия были направлены против Яны, да и «подарок» в виде парусника явно приготовили ей. Понятно, что человек ее знает, но если он ее знает и знает очень хорошо, то он уверен, что самый главный мужчина для Яны – это Мартин. И за Мартином не надо ехать в Москву или Волжск, он не прячется, как ее второй муж, не ходит с охраной, как Карл Штольберг. И если Яну напугали парусником в Питере, смею предположить, что и преступник здесь, в Питере. Так почему же он не начал с самого важного для Яны и с самого простого для себя? А у меня есть ответ! Маньяк отложил Мартина на сладенькое. Смущало, что преступник оставил два паруса чистыми, без крови. Он прямо указал, что будут еще две жертвы. Все подумали, что это угроза для Мартина и Карла. А что, если это угроза Яне и Мартину? И все придумано ради этой пары? Я подумал о том, что Яна в такой же опасности, как и ее мужчины. Я понял, что ключевой фигурой в этой истории является Мартин. В основе лежат ревность, злоба и месть влюбленной женщины. Она мстит Мартину и той, кого он выбрал. Вот что я понял. Стал интересоваться биографией Мартина. Да, конечно, женщин у него было немало… – Витольд Леонидович задумчиво посмотрел на Мартина.
– Давай без углублений в мою личную жизнь, – слегка улыбнулся тот.
– Если именно сейчас кто-то так сильно воспылал ненавистью к тебе, значит, история тоже должна быть свежая. А недавно было расставание с Яной, беременность, потеря ребенка. Меня эта история очень заинтересовала. Я понял, что эта женщина уже очень давно находится рядом с Мартином. И если это любовь, то
