— А что ты ожидал увидеть? — спросил я.
— Влияние Уицилопочтли привнесено на Девонширскую свалку токсичных заклинаний посредством отходов суррогатной человечьей кожи. Если бы оно распространялось за пределы свалки, то кусок искусственного материала, который я привез, начал бы кровоточить.
Я поперхнулся и пожалел, что спросил.
— А это была бы… настоящая кровь?
— В магических науках слово «настоящая» почти лишено смысла, — уклончиво сказал Михаэль. — Она могла быть как настоящая на вид, на вкус и по запаху. Но можно ли перелить ее человеку, подвергшемуся нападению вампира? Если честно, не знаю. Возможно, этот вопрос стоит изучить. Да, любопытно.
Манштейн вытащил из кармашка лабораторного халата карандаш и пошарил в поисках пергамента. На одно кошмарное мгновение я испугался, что он воспользуется куском суррогатной кожи. Не думаю, что мой желудок перенес бы это. Но в последний момент Михаэль нащупал записную книжку и сделал в ней пометку.
На подобные опыты ушло все утро и остаток дня. К моему огорчению и удивлению, каждый тест заканчивался ничем. То есть нет, не совсем ничем: одно вещество он все же обнаружил. После четырех часов пополудни, когда мы оба уже были сыты по горло неудачами и расстроились до такой степени, что стали делать глупости, Михаэль провел тест на наличие звездной пыли — и вдруг кончик его волшебной палочки на мгновение вспыхнул.
— Не сомневаюсь, что ее свозит сюда какая-нибудь голливудская светомагическая компания, — заметил он.
— Но даже если звездная пыль и просачивается, она же не токсична, — сказал я. — Самое большее, на что она способна, это превратить какого-нибудь дурака в знаменитость.
Михаэль посмотрел на меня так, будто я школьник, сложивший две двойки и в сумме получивший три. Не пять, а именно три. Я не оправдал его ожиданий. И как добросовестный учитель, он принялся растолковывать:
— Проблема не в том, Дэвид, что звездная пыль обнаружена за пределами свалки. Как ты сказал, это вещество совершенно заурядное. Проблема в том, что звездная пыль не оказалась бы за пределами свалки, будь здешняя ограда надежной. Таким образом, мы установили наличие протечки. Чего мы не установили, так это какие по-настоящему вредные вещества утекают через стену.
— Ox, — только и выдохнул я, чувствуя себя последним идиотом. А ведь Манштейн-то прав! И все же… — Ты провел тесты на все опасные Силы, которые могут быть на свалке, и все впустую. Звездная пыль — очень летучее вещество, даже светомагический персонал не в состоянии угадать, куда она пролезет. Разве она не может просачиваться сама по себе?
— Может, — согласился Михаэль. — Теория вероятностей этого не исключает. Может, существует кристалл, способный вызвать взрыв не хуже, чем мегасаламандра, только я не собираюсь лишаться сна, размышляя, так оно или нет. Но я готов поклясться на любом священном писании, какое тебе больше нравится, что нечто — и очень зловещее Нечто — проделало брешь, через которую и вылетает звездная пыль. Таково мое экспертное заключение.
Вы для того приглашаете экспертов, чтобы узнать их экспертное заключение. Ежели, ознакомившись с ним, вы принимаете решение его игнорировать, лучше иметь на то хорошее основание. У меня такого основания не было, и к тому же я не сомневался, в правоте Михаэля. Но тогда что же мы сделали не так?
— Что меня сейчас больше всего беспокоит, — сказал я, — так это то, что владельцы свалки запросто могут заявить, будто звездная пыль попала сюда не изнутри, а снаружи — ведь ничего более серьезного мы не обнаружили.
— Ну, в этой деревне им будет весьма трудно такое доказать. — Михаэль махнул рукой в сторону ближайших домов. Я не мог с ним не согласиться. Если и есть какой-нибудь район, где влияние звездной пыли вообще незаметно, так это окрестности Девонширской свалки.
— Тогда почему же мы не обнаружили никаких токсичных заклинаний? — спросил я.
— Наиболее очевидная причина — несовершенство наших тестов, — развел руками Михаэль. — Однако, должен признаться, я так и не выяснил, где находится брешь. Прежде все мои эксперименты давали отличные результаты.
Я спросил, который час. Когда мои часы доложили, что уже двадцать минут пятого, я заявил:
— Ну все, на сегодня хватит. Может, завтра удастся сделать больше?
Мне хотелось поскорее вернуться за своим ковром, залететь домой, собрать все, что нужно на ночь, и отправиться к Джуди.
В любой другой ситуации цельная натура Манштейна не позволила бы ему даже подумать, чтобы слинять с работы. И когда он сказал: «Почему бы и нет?» — я, признаюсь, даже вздрогнул.
— Пока мы ничего не добились, разве что развлекли охранника, — добавил он. Может, пытался оправдаться перед собой (или передо мной) за ранний уход? Что до меня, так мне оправдания были ни к чему, я хотел домой.
Михаэль принялся укладывать свои банки и фиалы в черный кейс. Я наблюдал за ним, надеясь, что на него не снизойдет неожиданное озарение. Слава Богу, обошлось. Как только Манштейн собрался, мы сели на ковер и полетели в Уэствуд.
Движение было, как всегда, ужасное. По всем магистралям неслись стада ковров, в воздухе повисло плотное облако пыли и шерстинок, и даже знаменитое солнце Энджел-Сити словно поблекло. Водители терли воспаленные глаза. Уровень загрязнения в долине Сан-Фердинанда намного выше, чем в других районах, потому что освежающий морской бриз туда не проникает.
Когда-нибудь всерьез придется заняться разработкой нешерстяных ковров-самолетов. Подобные исследования ведутся уже давно, но до сих пор никому не удалось найти другой материал, который устраивал бы сильфов. Однако если это затянется еще на несколько лет, в Энджел-Сити не захочет жить ни один здравомыслящий человек.
Я вздохнул с облегчением (в прямом и переносном смысле), когда мы вылетели из долины и добрались до Уэствуда. Михаэль припарковал ковер.
— Хочешь подняться в кабинет и посмотреть, что тебя ждет? — спросил он.
— Еще чего! — возмутился я. — Как там сказано в Новом Завете? Достаточно каждому дню своей заботы? Завтра будут завтрашние заботы. А думать о них сегодня я не хочу.
— Ну как хочешь, — пожал плечами Манштейн.
Время приближалось к шести, и места на ковростоянке было предостаточно — большинство людей, работающих в Конфедеральном Здании, отправились по домам. Тем не менее Михаэль слез с ковра: раз уж он сюда добрался, можно еще поработать. Наверное, его расстроил полный провал всех экспериментов. Что до меня, так я чувствовал себя совсем неплохо. Разве что проголодался, как волк. Вскочив на свой ковер, я миновал Второй бульвар и повернул на Имперский, на случай если меня поджидали еще какие-нибудь стихийные духи земли.
Если и так, то на сей раз мы разминулись, и я добрался до дома целым и невредимым. Я пробыл там ровно столько, сколько потребовалось, чтобы сбегать в туалет и забросить в кейс чистое белье на завтра. Потом я вскочил на ковер и полетел к Джуди.
Движение по шоссе святого Иакова в лонг-бичском направлении, особенно по вечерам, совершенно непредсказуемо. В самые часы пик ковры буквально громоздятся друг на друга. Если вылететь около восьми, то на месте окажешься не раньше, чем если бы ты вылетел в девять. Но мне повезло, я прилетел к Джуди вовремя.
Показав входной талисман знакомому демону-привратнику, я взлетел наверх, перескакивая через две ступеньки, и постучал в дверь. Джуди не спешила открывать, и я решил, что она занята — может, сидит в туалете, — и вошел без приглашения.
Я шагнул в прихожую и застыл на месте. На мгновение мне показалось, что я ошибся квартирой. Потом вспомнил, что ни к какой другой двери мой ключ бы не подошел.
Но Джуди, как и подобает хорошему редактору, чрезвычайно аккуратна. А в этой квартире царил полный разгром. Книги валялись на полу вперемешку с безделушками. Иные были разбиты и поломаны. «Землетрясение! — подумал я и, сразу осознав всю нелепость этой мысли, решил: — Ограбление!»
С воплями «Джуди! Джуди!» я бросился в спальню. Никакого ответа. На кровати аккуратно лежали приготовленная Джуди зеленая шелковая блузка и брюки — самый подходящий наряд для торжественного открытия нового ресторана.
Как вы понимаете, я хорошо знаком с постелью Джуди. Так вот, красного пятна на белом покрывале раньше не было. Пятно было совсем небольшим, но даже такого количества крови оказалось достаточно, чтобы моя собственная кровь застыла в жилах.
— Джуди? — Голос у меня охрип от страха. Опять никакого ответа. Впрочем, я и не надеялся его услышать.
Дверь в ванную оказалась распахнута. Воздух был теплым и влажным, словно Джуди только что принимала душ. Я отдернул занавеску — Джуди там не было.
Слово «ограбление» улетучилось у меня из головы. Уж лучше бы оно там осталось: вещи — всего лишь вещи. Всегда можно купить новые. Но теперь у меня была одна мысль, еще более ужасная: «Похищение».
