Ознакомительная версия.
– Катанян до последнего дня сотрудничал с Президентом Коми Кирсановым. Более того, Кирсанов – последний человек, с кем он встречался перед смертью. В ежедневнике Катаняна есть запись: они собирались обсудить вопрос о медтехнике, которую обещал сборной Кирсанов. Спрашивается, зачем ради этого встречаться лично, почему нельзя было договориться по телефону? Очевидно, что Кирсанов, оказывая содействие сборной, преследовал далеко идущие цели. Как вписывался Катанян в его перспективные планы? Не секрет, что Кирсанов связан с советником Президента по спорту. Какова его роль в этой истории? – Турецкий выдержал паузу и, убедившись, что Яриловец пока не реагирует вслух, продолжил:
– Далее. Место Катаняна сейчас занял Олейник. Пока Борис Николаевич пребывал в добром здравии, оно Олейнику не светило. Ни при каких условиях. Согласитесь, это наводит на определенные подозрения. Наконец, история с задержкой вылета нескольких игроков на матч с немцами. Следующий шаг следствия – детально в ней разобраться.
Яриловец еще с минуту молчал, то ли обдумывая сказанное Турецким, то ли на что-то решаясь. В итоге как будто решился.
– Александр Борисович, вы ведь… еще не расследовали инцидент с авиарейсом, как я понял? – Турецкому показалось, что Яриловец замялся.
– Я же сказал: это будет моим следующим шагом.
– А… – У Турецкого даже возникло желание пощекотать вице-премьера, чтобы тот как-то оживился. – А вас не смущает факт, что не попавшие в Германию футболисты собирались вылететь почти на сутки позже основной части команды, пропустили тренировку? Вылет откладывали в течение всего восьми часов, но они не успели…
– И в чем тут подоплека?
– Сборная должна была лететь в полном составе, но поступил сигнал… Провоз крупной партии допинга. Чтобы не раздувать дело, обыск проводили не таможенники.
– То есть как это… Кто же тогда? ФСБ?
– Нет. Служба безопасности Президента. В депутатском зале, никто из посторонних при этом не присутствовал.
– Кто настучал?
Яриловец посмотрел на Турецкого недоуменно, и он поправился:
– Откуда поступил сигнал?
– Он был анонимный.
– А кому сигнализировали?
Яриловец неопределенно пожал плечами. Что в точности означает этот жест на секретном языке членов правительства, Турецкий не понял.
– Хорошо. Почему раздули это дело? Мало ли кто мог подбросить анонимку!…
– Там были изложены факты, доступные только человеку, хорошо осведомленному в делах сборной. Кроме того, содержался намек, что немецкие власти тоже получили подобное предупреждение. Если бы допинг нашли немцы – это был бы скандал мирового уровня. Просто катастрофа!
– Нашли что-нибудь? – спросил Турецкий, поскольку Яриловец вновь умолк, а про себя подумал: ну и засранец же ты! Какого, спрашивается, сразу мне все не сказал? Столько времени из-за тебя упустили!
– Нашли какой-то «дипломат» с медицинскими препаратами. Никто не сознался. Так, между прочим, и не выяснили, откуда он взялся. Хотели задержать всю сборную, Катанян звонил лично Президенту. А итог вы знаете: задержали четверых, тех, кто находился ближе к грузу, остальных отпустили с миром.
– Ладно, я попытаюсь что-нибудь выяснить. А что за препарат нашли, действительно допинг?
– Как впоследствии выяснилось, новейший биостимулятор работы мышц. Не запрещен. Пока. Хотя есть предложения… Немцы ничего такого не предпринимали… В общем, со всех взяли подписку о неразглашении. Дело замяли, никто о нем не вспоминает. Мне Катанян рассказал под большим секретом, и не сразу, несколько дней колебался. Понимаете теперь, почему я не мог раньше…
Засранец потому что, в очередной раз подумал Турецкий.
Яриловец (похоже, у него была такая методика вести диалог) молчал в ожидании нужного вопроса. Турецкий тихо злился. Вызвал и помалкивает! Боится, я заподозрю, что у него есть собственное мнение?! Меня-то зачем бояться?! Я не Президент, даже не премьер, в отставку его пинком под зад не отправлю. Хотя неплохо бы заехать, конечно. Чем он лучше Лося, спрашивается? И чего он от меня хочет? Чего ждет? Что я должен спросить?
– Игорь Анатольевич.
Яриловец изобразил на своем лице внимание.
Ну уж фиг тебе, подумал Турецкий. Пока не откликнешься, ни слова не скажу!
– Игорь Анатольевич.
Живейшее внимание на челе.
Последняя попытка прыгуна Турецкого:
– Игорь Анатольевич!
– Да слушаю, – сообразил наконец вице-премьер.
Неплохо, попытка засчитана. Надо было взять с собой диктофон, записать этот бредовый диалог, похвастался бы потом перед Славкой.
– Откуда, по-вашему, растут ноги у этого дела, кому, по-вашему, все это выгодно? – Турецкий специально сделал ударение на слове «по-вашему» и повторил его дважды: хватит, в конце концов, Яриловцу юлить, ему из его высокого кресла далеко видать, вот пусть и расскажет простому смертному Турецкому, что там видно сверху.
– Вы же, Александр Борисович, сами только что обрисовали мне круг подозреваемых. Кирсанов – он только в Москве, перед журналистами изображает демократического политика, а у себя, в своей вотчине, – натуральный барин-самодур. Что хочет, то и воротит, ни правительство, ни Президент ему не указ. Если он решил копать под Катаняна – способен был подстроить любую гадость. Я с ним дело имел, знаю, о чем говорю. Он мог Борису Николаевичу улыбаться, вести деловые переговоры, даже подарить сборной какую-нибудь трехгрошовую мелочь, и все это время держать топор за спиной, ждать подходящего случая.
Яриловец встал и подошел к окну, полюбовался на Москву-реку, что, вероятно, выражает у госчиновников высокую степень душевного волнения.
– Не подумайте только, – продолжил он, вернувшись на место, – что я пытаюсь сориентировать вас в определенном направлении… Вообще у нас в спорте, если непредвзято проанализировать, бардак и упадок. А это чуть ли не единственное, что у нас было мирового уровня… И на общий бардак тут все не спишешь. Газпром, например, не захирел. А в спорте – полное отсутствие государственного подхода. Олимпийские тренировочные базы разрушаются, все приходит в запустение, новых не строится ни одной! Современные технологии не используются. Про то, что резервы не готовятся, вся система детско-юношеских спортивных школ развалена – это отдельная песня…
Вот же ж любитель, блин, по ушам ездить, продолжал тихо закипать Турецкий. С Кирсановым они, видимо, давние «друзья», того можно безбоязненно поливать дерьмом – проверено: никто не отреагирует. А вот Каменченко в открытую нельзя…
– …Сплошное лизоблюдство и подхалимство. Все только теннисом интересуются. Кубок Кремля!
– Да, – утвердительно кивнул Турецкий. – Солидные, уважаемые люди, государственные мужи. А постоянно ходят с полными штанами…
Вернувшись к себе и заглянув в сейф в поисках кофейного прибора, Турецкий наткнулся на бумагу с планом предварительных мероприятий по делу Катаняна. Вспомнив о торжественном обещании вести дело строго по науке, он на обратной стороне подвел итоги беседы с вице-премьером:
"1. Сборной действительно мешали играть, именно поэтому Яриловец засомневался, что Катанян погиб в результате несчастного случая. Никаких конкретных данных, проливающих свет непосредственно на убийство, у него нет.
2. Кампания против сборной организована весьма профессионально. Использован тот факт, что Катанян регулярно обвинял всех и вся в чинимых команде помехах. Когда же некто на самом деле занялся вредительством, главного тренера никто и слушать не стал. Хрестоматийно!
3. Тандем «Кирсанов – злодей, Каменченко – высокий покровитель» хорошо объясняет имеющиеся факты. Кроме одного, и самого главного, – убийства Катаняна. Если они задумали отстранить его от руководства сборной, затеяли сложную многоходовую интригу, добились на этом поприще определенных успехов, то незачем было совершать убийство. Они достигли бы своего мирным путем. Фактор времени? Не подходит. План Кирсанова рассчитан на длительную перспективу. Торопиться ему некуда. Катанян неожиданно разоблачил коварные замыслы злодеев? Возможно, хотя и не очень вероятно. И все равно, зачем его убивать? Чтобы скрыть следы своих мелких пакостей? Они практически наверняка недоказуемы. Бред! Чего-то недостает.
4. Как бы там ни было, Кирсанову придется объясниться. Если он находит время встречается с Переверзевым, найдет и для меня.
5. Инцидент с допингом!"
День выдался богатым на неудачи.
Турецкий долго и безуспешно звонил в секретариат Совета Федерации – организовывать ему встречу с Кирсановым никто желал, переадресовывали его звонки друг другу, в лучшем случае извиняясь. Поговорив на повышенных тонах с десятым, наверное, собеседником, он понял, что толку тут не добьется и принялся названивать в гостиницу «Россия» – депутатскую обитель. С аналогичным результатом. Не желая долбить далее бюрократическую стену официальными и полуофициальными просьбами и требованиями, Турецкий в конце концов упросил Меркулова все устроить. Нужно извлекать пользу из чего угодно, из дружбы с начальством – в первую очередь.
Ознакомительная версия.
