отправляться на станцию.
– В самом деле, но предупреждаю вас: если на ранчо случится еще хоть что-нибудь, торжественно обещаю перекусать всех и сбежать в пустыню выть на луну.
К своей великой радости, Боб заметил на перроне Паулу Вэнделл в костюме для верховой езды. Более того, девушка ждала тот же поезд на Бэрстоу.
– Вы куда-то собрались, сэр? – окликнула она молодого человека.
– В Бэрстоу, у меня там дела.
– И конечно, очень важные?
– Разумеется, я не из тех, кто тратит время на всякие пустяки.
– Как жаль, что вы так заняты, – продолжила девушка, когда они вошли в поезд и заняли места в вагоне. – А я отправляюсь на верховую прогулку к Одинокому каньону. Через несколько остановок я сойду, а там найму лошадку у знакомого фермера. Конечно, если бы вы смогли поехать со мной, каньон уже не был бы таким одиноким…
– Так на какой остановке мы выходим? – спросил Боб со счастливой улыбкой.
– Вот как, «мы»? А как же ваши важные дела?
– Думаю, Бэрстоу прекрасно обойдется без меня. С сегодняшнего дня Одинокий каньон изменит свое название.
– Вот и замечательно! Мы сходим на Севен-Палмс. Уверена, там и для вас найдется лошадка.
– Правда, мой костюм не предназначен для конной прогулки, но думаю, лошадка не будет иметь ничего против.
Лошадь проявила на редкость покладистый характер. Она не только спокойно отнеслась к виду Боба, но и позволила себя оседлать. Всадники бодро направились вперед. Скоро поселок скрылся из глаз. Во все стороны простиралась пустыня.
– Знаете, – произнес Боб, – я раньше и не представлял себе, что мир такой большой.
– Похоже, пустыня начинает вам нравиться.
– Да, она как будто входит мне в кровь. Это странное ощущение, которое я не могу выразить словами.
– Как я вам завидую! – неожиданно произнесла девушка. – Вы здесь впервые, смотрите на всю эту красоту свежим взглядом. А для меня за много лет работы эти прекрасные виды стали всего лишь натурой для кинофильмов. Они всего лишь фон для погонь, перестрелок, приключений ковбоев и переселенцев. Я слышу крики, выстрелы, боевые кличи индейцев, которые должны сопровождать эти сцены.
– Неужели и сейчас?
– Все время одно и то же! – с досадой ответила девушка. – Эта прогулка для меня тоже часть работы. Мне прислали новый сценарий со старой как мир историей: любовь дочки миллионера и простого ковбоя.
– Могу себе представить: девице наскучило томиться в золотой клетке…
– Сперва в фильме показывают великосветскую жизнь, которую ведут сливки общества. К счастью, здесь я участия не принимаю. Моя работа начинается с того момента, как героиня прибывает в наши края, изо всех сил тоскуя по истинной дружбе и любви. Разумеется, она встречает настоящего мужчину, которого не могла встретить среди своего окружения. Героиня уносится в глубь пустыни, а там норовистый конь сбрасывает ее на песок. То, что там полно колючек, конечно, остается за кадром. Разумеется, ее спасает ковбой, и на бесплодном песке расцветает любовь, которой не в силах помешать ни разница в социальном положении, ни отсутствие минимального комфорта… Все-таки я очень рада, что моя профессия скоро отомрет.
– Как, почему?
– Всю округу уже объездили вдоль и поперек, каждое подходящее место описано, пронумеровано и занесено в каталог. На каждой уважающей себя киностудии уже целые альбомы подобных фотографий. Поэтому такие специалисты, как я, постепенно вымирают. Почти как птица додо.
– Единственное, в чем я могу поддержать такое сравнение, – что второй такой, как вы, нет на свете.
Паула резко остановила коня.
– Я должна сделать несколько снимков. Что-то не помню, чтобы этот кусочек пустыни использовался в каком-то фильме. Продавщицы и клерки где-нибудь в Нью-Йорке или Бостоне будут от него просто в восторге. Впрочем, не только они, – признала девушка, снова трогаясь в путь. – Любой кинозритель, увидев эту долину на экране, сразу же мечтательно вздохнет: «Как бы я хотел там оказаться!»
– А оказавшись там, он в первый же вечер сходил бы с ума от скуки и одиночества и все бы отдал, чтобы снова оказаться в переполненном метро или городской толпе.
Поездка оказалась просто замечательной! Паула часто останавливалась и показывала молодому человеку особо интересные растения пустыни. В конце концов у Боба закружилась голова – то ли от такого количества ботаники, то ли от присутствия очаровательной спутницы.
Проехав через колючие заросли, они оказались в прохладной местности среди холмов, склоны которых были сплошь покрыты деревьями сумаха. Лошади осторожно шли по еле заметной тропинке посреди рощиц дикой сливы. Чуть вдалеке под пальмами звонко журчал ручеек.
Боб не особенно удивился, поймав себя на мысли, что хотел бы всю жизнь ехать по тропинке за этой чудесной девушкой. Какой близкой она казалась ему теперь! Мир больших городов виделся ему далеким и совершенно нереальным. Как можно там находиться в постоянной духоте?! Пустыня – вот настоящее место для жизни!
В тени пальм у ручейка Паула решила устроить привал. Они спешились, и девушка разложила на траве завтрак, который взяла с собой.
– Нет-нет, – заявил Боб. – После такого обилия впечатлений я не в состоянии проглотить ни кусочка.
– Не стоит кривить душой, посмотрите лучше на эти сэндвичи! Их делали в «Оазисе» в расчете на ковбоев и фермеров, у которых всегда прекрасный аппетит. Я в состоянии справиться только с одним, а здесь их целых четыре. А молока хватит на нас обоих.
– Мне так стыдно, – произнес Иден-младший, после долгих уговоров с аппетитом поедая сэндвич с говядиной. – Я должен был подумать о еде, когда брал у фермера лошадь. Вы же почти ничего не съели.
– Я всегда очень мало ем.
– Наверно, ваш Джек очень доволен. Такую жену будет очень легко прокормить.
– Кстати, я передала ему от вас привет.
– Наверно, все же не стоило. Признаться, я не чувствую симпатии к этому молодому человеку.
– Я всего лишь исполнила вашу просьбу.
К станции Севен-Палмс они возвращались другой дорогой, после увлекательной прогулки, которая длилась добрых несколько часов. Дорога вилась то между обломками скал, торчащими из песка, то среди холмов, густо поросших деревьями и кустарниками. Солнце склонялось к горизонту, отбрасывая розовые и золотые отблески на заснеженные вершины гор, виднеющиеся где-то вдали.
– Осталось найти фон для заключительной сцены фильма, – произнесла девушка. – Ковбой и дочь миллионера уже столько раз уходили в закатное солнце, взявшись за руки, что это уже должно всем надоесть. Надо срочно придумать что-то новое!
Вдруг лошадь Идена споткнулась, послышался звук, будто копытом она задела что-то железное.
– Это одна из достопримечательностей пустыни, – начала увлеченно рассказывать Паула. – Когда-то здесь решили построить город, он должен был стать столицей пустыни. Планировали
