Тем более про хобби Дмитрия – тоже очень удобное – Иннокентий Степанович знал прекрасно.
…Охотничье ружье (явно краденое) Иннокентий Степанович приобрел из-под полы на черном рынке в Краснодаре. О планах Дмитрия – поехать в очередную экспедицию – словно бы между делом узнал у Адели. Выследить парня тоже труда не составило.
Однако дальше все пошло вкривь и вкось.
Когда прицелился в него, Дмитрий – звериное у него, что ли, чутье? – почувствовал опасность. Ровно в тот момент, когда Иннокентий Степанович выстрелил, он наклонился. Дальше – упал, ужом забился в траву, оборудование свое кладоискательское бросил. Пополз по-пластунски прочь. Преследовать его было бессмысленно и опасно.
Иннокентий Степанович выругался.
Похоже, без помощи тети Нины ему все-таки не обойтись.
Однако страх – он знал как психолог – не лучший из побудительных мотивов. Краткосрочно – действует. Фраза «кошелек или жизнь!» работает почти безотказно. Но пребывать в состоянии страха постоянно человек не может. Сойдет с ума, взбунтуется, убьет собственного мучителя.
Куда лучше сопроводить угрозы сахарной косточкой.
* * *
Адель – Иннокентий Степанович знал – никогда не расспрашивала тетю Нину об ее семье. Телеведущая слишком была занята собой, собственными мужьями, работой, планами. Считала домработницу (и в том, конечно, была ее роковая ошибка) за некий механизм. Нажимала равнодушно кнопки: «навести порядок», «приготовить еду», «пришить пуговицу».
Иннокентий Степанович интересовался людьми куда больше. А когда встречался с непредсказуемым поведением, считал, что разгадку того или иного человеческого поступка всегда можно найти в его прошлом, в его семье.
Он уже много лет назад поговорил с тетей Ниной и знал: та столь много и тяжело работает лишь потому, что на ее иждивении младшая сестра-инвалид. Сама себя обслуживать не может, пенсия грошовая, лекарства дорогущие. Нине несколько раз предлагали сдать беспомощную обузу в интернат, но женщина всегда отказывалась: как можно, родная ведь кровь. И вечный ее крест.
Очень переживала: что станет с сестрой, если с ней, кормилицей, не дай бог, что случится? «Сердце, врачи говорят, у нее крепкое, до ста лет прожить может. Но как сама будет? Сиделку-то на пенсию ее инвалидную не наймешь…»
Что же. Когда-то Иннокентий Степанович слушал скорбную повесть домработницы просто из интереса. Но теперь настало самое время козырь разыграть.
В тот же злосчастный день, когда ему не удалось расправиться с Дмитрием, Иннокентий Степанович отправился в банк и приобрел дорожные чеки на сумму в пятьсот тысяч рублей. Практически все свои сбережения за долгие годы безупречной работы истратил. Безусловно, он рисковал деньгами. Но лучше сказать: делал инвестиции. В новое, блестящее будущее.
Далее он отправился к себе в клинику. Достал из сейфа в своем кабинете давно припасенное лекарство. А потом снова подкараулил тетю Нину, когда та, как всегда торопливо, шагала с работы, и, не дав опомниться, вручил ей чеки.
– Что… что это? – Женщина растерянно разглядывала гербовую бумагу.
– Спокойная жизнь. Для тебя и твоей сестры, – пожал плечами Иннокентий Степанович. – Только сразу не трать. Положи в банк и снимай потихоньку проценты.
– Не поняла… – Нина не сводила глаз с заветных цифр. Пятьсот тысяч для Москвы, может, ничто. Но простую женщину из Энска сумма, безусловно, впечатлила.
– Мне нужно, чтобы Адель снова стала вдовой, – жестко произнес Иннокентий Степанович.
Протянул ей запаянный в пластик порошок. Объяснил:
– Растворяется в любой жидкой пище или напитке, вкуса, запаха на имеет. Угости этим Дмитрия. – И пока женщина не успела опомниться, добавил: – Результат нужен самое позднее завтра. До шести часов вечера. Не успеешь – чек будет аннулирован.
Повернулся уходить. Нина жалобно прошептала ему в спину:
– Но Адель – она ведь так его любит!
Что ж, у него был готов ответ. Бросил на ходу:
– Ты не про нее думай, Нина, – про себя. Единственный шанс у тебя появился сестру обеспечить. Действуй. Время пошло.
Он хорошо знал человеческую натуру. Не исключал: женщина сейчас просто гордо разорвет чек. Однако Нина поспешно, суетливо сунула билет, к счастью, в сумочку. И быстро засеменила прочь.
Обманывать себя бессмысленно. Давно пора признать: все дело в ней. В Адели Лопухиной, самой моей необычной в этом городе клиентке.
Я, безусловно, мог подтвердить якобы от имени высших сил, что убийца – действительно ее домработница. Пусть это неправда, зато Адель не станет ломать дров, бросать обвинения в лицо очередному кандидату в злодеи.
Но я ни в чем не был уверен.
– Набери мне Адель Лопухину, – попросил я секретаршу.
– Сейчас, – с готовностью откликнулась девушка.
Я стоял, ждал.
– Мобильный не отвечает. На работе и дома ее нет, – быстро справилась с заданием секретарша.
– Значит, найди, где она! – рявкнул я.
Сам позвонил Сименсу. Обрушил на помощника то же задание.
Дама, что ждала в кабинете, наверно, потеряла терпение. Но я никак не мог думать о ней и ее смешных, легко решаемых проблемах. Продолжал мерить шагами приемную, включил зачем-то телевизор…
Местный телеканал показывал криминальные новости.
* * *
– Что ж. Вот и оно, – с удовольствием изрек Иннокентий Степанович.
Легко поднялся с кресла, подошел к телевизору, прибавил звук.
Адель увидела на экране знакомое лицо: Костик. Возбужденный, радостный – как всегда, когда оказывался в гуще событий. На заднем плане хорошо известное ей здание городской больницы.
– Дмитрий Коростелев, известный в нашем городе бизнесмен, стал жертвой очередного покушения и в настоящий момент находится в отделении реанимации городской больницы. Врачи оценивают его состояние как критическое, – возвестил коллега.
– Нет! – выкрикнула Адель.
Все вдруг поплыло перед глазами, голос Иннокентия Степановича доносился, словно сквозь вату:
– Он умрет, Адель. Ты – ты! – ведь всегда используешь исключительно действенный яд. Есть такие женщины, чье предназначение – убивать мужчин. Тех мужчин, кто связал с ними свою жизнь. Черные вдовы…
Она попыталась встать – но ноги подкосились, и Адель сползла на пол.
– Еще один отличный сюжет для твоего коллеги-журналиста, – жестко улыбнулся Иннокентий Степанович. – Бедная женщина не смогла пережить смерть четвертого своего мужчины. Покончила с собой. Быстро и безболезненно. Тебе действительно никогда не везло в любви.
Отменять назначенные на сегодняшний день встречи мы с Сименсом поручили Эле.
Сами прыгнули в «Мерседес».
– Куда? – деловито взглянул на меня помощник.
По его преданному, почти влюбленному взгляду я понимал: он не сомневается, что высшие силы мне сообщили, куда.
Однако это было не так.
Что ж. Оставалось включить логику и здравый смысл.
– На телевидение местное. Быстро, – приказал я.
Сименс ловко вклинился в негустой поток машин. Руль удерживал левой, правой вытащил из кармана телефон. Вопросительно произнес:
– На телевидении кто нам нужен?
– Костик… Константин. Криминальные новости ведет.
* * *
Хороший журналист всегда чует, когда дело опасное и срочное.
Никаких ахов или лишних вопросов. Константин деловито сообщил:
– На работе Адель сегодня не появлялась, где она сейчас, не имею понятия.
– Кто-нибудь может это знать? – быстро спросил я.
Константин задумался лишь на секунду. Отрицательно помотал головой:
– Здесь, на ти-ви, никто.
– У нее вообще есть подруги? Друзья?
– Ну… женщинам Адель не доверяет в принципе, – чуть усмехнулся журналист. – А из мужчин – можно считать, она дружила со мной. Однако… – Он виновато развел руками.
– Может, она в больнице? – робко предположил Сименс.
Я отрицательно помотал головой. Будь Адель там – я обязательно уловил бы ее горе. Отчаяние. Тоску.
Однако сейчас просканировал совсем другое чувство: ее смертельный страх. Безо всякой надежды на спасение.
– Сколько лет ее сыну? – нахмурился я.
– Э-ээ… года четыре. Или три, – отозвался журналист.
– Он ведь сейчас с вашей мамой?
Костик взглянул удивленно:
– Откуда вы знаете? Впрочем, неважно.
– Я хочу с ним поговорить.
Парень пожал плечами и набрал на мобильнике номер:
– Мам! Пацан там что делает? К телефону его позови.
Передал трубку мне.
– Айо, – услышал я важный мальчишечий голос.
– Игорек, – произнес я мягко. – Я друг твоей мамы. Мне нужно очень срочно ее найти. Ты можешь мне сказать – где она?
Молчит. Сопит. Наконец, важно откликнулся:
– Мама на работе.
– Она тебе сегодня звонила?
Сопит еще громче.
– Да.
– Что сказала?
– Что очень скучает обо мне. И очень меня любит.
